Один на один с Драконом (fb2) (2024)

- Один на один с Драконом 830K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Катерина Алешина

Катерина Алешина
Один на один с Драконом

Глава 1

Драконы не живут на Земле, они обитают в мирах далёких звёзд. Все сказки и легенды о них теперь под запретом, ведь драконы — враги человечества.

Орбитальная станция «Рея».

Моя смена в медблоке закончилась. Я шла по узкому коридору к каюте, когда на меня налетел незнакомый мужчина.

—Анна Юрьевна?

Я непонимающе кивнула.

—Лазарева Анна Юрьевна?— уточнил он.

—Да. А в чём собственно…

Договорить я не успела. Мужчина грубо схватил меня за руку выше локтя и потащил по коридору. От неожиданности я опешила.

—Почему вас не было на рабочем месте?— спросил он с такой интонацией, будто я прогуляла работу или ещё хуже.

—Моя смена закончилась,— бросила я зло и попыталась вывернуться.— Да прекратите! Что вы делаете?! Кто вы, чёрт вас дери?

—Вы мобилизованы на звёздный крейсер «Сокол-3». Он стартует в ближайшее время,— сказал незнакомец, не сбавляя шага и даже не поворачивая лица.

—Чего?!— я так удивилась, что перестала сопротивляться, а просто перебирала ногами.— Военный крейсер?

—Согласно предписанию, мы не можем стартовать без судового врача.

—Я-то здесь причём?— заорала я.— Я не судовой врач!

Мужчина остановился, больно меня встряхнул и зло произнёс:

—В вашем досье, помимо прочего, значится «Лечебное дело».

—Да, но у меня нет опыта работы судовым врачом,— перебила я.

—Формально вы подходите. Других вариантов тут нет. Нам нужно стартовать.

«Какого чёрта?! Я гражданский специалист. Ни на какой крейсер не пойду. Бред какой-то»,— подумала я и приготовилась вырываться.

Мужчина уловил это движение, отпустил руку и схватил меня прямо за шкирку.

—Вы хотите уклониться? Знаете, что это уголовно наказуемо?— проговорил он.

—О чём вы? Я гражданский специалист.

—«Рея» теперь под юрисдикцией военного ведомства.

Грубиян продолжал тащить меня по коридору.

—Да перестаньте!— я попыталась скинуть его руку.— Сама пойду. У вас всегда в ходу такая грубость?

—Нет времени на любезность,— он крепко схватил меня за запястье и продолжал тянуть вперёд.

Я только заметила, что коридор закончился, мы находились перед ангарами. Немногочисленные присутствующие таращились на нас.

—Я ничего не умею,— как-то неожиданно жалобно промямлила я.

Грубиян только вздохнул.

Так я оказалась на челноке. Незнакомец сам усадил меня в кресло, пристегнул ремни. После начал перечислять стандартные процедуры при экстренной мобилизации требуемого специалиста:

—Все, кому следует, будут оповещены, включая родственников. Все соответствующие документы направлены. Также не следует беспокоиться о вашем рабочем контракте, основные выплаты сохраняются,— он уже сидел в соседнем кресле и возился с ремнями.

Грубиян вроде бы представился, но я то ли не услышала, то ли не запомнила.

—Ваша должность скорее формальная. От вас не потребуется действий вне вашей компетенции,— добавил он.

На меня накатило оцепенение. Отстыковку я не почувствовала, но характерный гул нарастал, челнок следовал к кораблю. А я пыталась собраться с мыслями: «Насколько вообще правомочны такие действия? И что мне теперь делать?»

Похоже, я совершила несколько фатальных ошибок. Во-первых, выбрала медицинское образование. Во-вторых, согласилась на пятилетний рабочий контракт на орбитальной станции «Рея». Изначально это было спокойное и безопасное место, перевалочный пункт на одной из транспортных магистралей. За годы обстановка менялась, конфликт обострялся, на «Рее» всё чаще швартовались военные суда.

Казалось, линия столкновений приближается с каждым месяцем. Наша станция становилась всё более многолюдной. По большей части прибывали специалисты с военным чином. Вместе с населением станции росли мои рабочие обязанности. Пациентов становилось больше. Я занималась последствиями прыжков и прочими недугами, связанными с пребыванием человека в космосе. Встречались и химические ожоги, и отравления разной степени, серьёзные травмы, вызванные экстренным прыжком с неполным циклом защиты. Я знала всё о побочных эффектах прыжков и почти ничего о них самих.

В детстве у меня была мечта: оказаться на борту научно-исследовательского звездолёта. В инженеры я не годилась, в учёные тоже, вот и выбрала космическую медицину. Война внесла свои коррективы. Исследовательские миссии были отозваны, а звездолёты спешно перестроены в военные суда. Так, в свои двадцать восемь лет я оказалась на станции «Рея» в должности второго врача.

От мыслей отвлекло движение рядом. Грубиян зашевелился, задев моё плечо. Он на меня не смотрел, лицо напряжённое, коротко стриженные волосы, седина на висках. Внезапно мне стала неприятна его близость, теснота челнока, то, как сиденья лепятся друг к другу, как касаются наши плечи. Я думала только о том, как хочу оказаться в своей каюте на «Рее», чтобы всё это было сном.

* * *

Крейсер «Сокол-3», как и все военные межзвёздные суда, имел крошечные жилые помещения и огромные грузовые отсеки. Служебные и жилые помещения состояли из трёх основных блоков: отсек гибернации, он же жилой, так как капсулы многофункциональны; медотсек, совмещённый с научным, и рубка. Санузел и пищеблок вообще сложно назвать помещениями. Это всё, что я успела увидеть.

Знакомство с экипажем было кратким и сумбурным. Члены экипажа: капитан, старпом (тот самый грубиян), штурман, три бортинженера, оператор оружия направленного действия, научный сотрудник (единственная женщина) и бортовой врач, то есть я. Все, кроме меня, дополнительно имели военный чин и специализацию.

Немолодая женщина с очень короткими волосами по имени Мария смотрела на меня сочувственно.

—Раздевайтесь,— сказала она.

Неловкими движениями я начала стягивать форменный комбинезон медработника станции. Сначала меня шокировала эта бесцеремонность, пренебрежение личным пространством, такое спокойное отношение к чужой наготе. Вроде я понимала, что при такой тесноте и частых прыжках всё это обыденно для экипажа. Рутинная медицинская процедура. Но не для меня. Часть команды была уже «упакована», как выражаются астронавты, по простому говоря, лежала в капсулах. Гибернационные капсулы располагались в два ряда в отсеке цилиндрической формы, по шесть с каждой стороны. Мария готовила препараты, одновременно задавая команды на дисплее капсулы.

—Вы что, выполняете функции медика?— спросила я.

—Да. Все здесь в той или иной степени взаимозаменяемы. Я часто за дока,— ответила она, не отрываясь от занятия.

Я вопросительно смотрела на неё.

—Мой профиль — биомеханика,— добавила Мария.

«М-да… Театр абсурда. Ну а я-то тут зачем?! Спасибо тупым предписаниям,— раздражённо думала я, а мысленно уже рвала на себе волосы от злости.— Ну надо же было попасть в такую ситуацию!»

Я вздохнула.

—Вы научитесь. Все процедуры стандартны,— женщина улыбнулась доброжелательно.— Сейчас я сама. А в следующий раз вы. С препаратами знакомы?

«О да! Вот от последствий этой гадости я и лечу своих пациентов»,— подумала я.

А вслух сказала:

—Да.

Я осталась в хлопковом топе и трусиках. Мария потянулась ко мне, ощупала мои густые волосы.

—Сможете зафиксировать так, чтобы они не двигались, не попали в рот или нос?

—Попробую.

Понятно, почему у всей команды почти лысые черепа. Я распустила волосы и начала плести тугую косу. «Косичка-колосок» — возникло в голове название. Вспомнилась мама, как заплетала она мои волосы. В душе царапнула мысль о доме. Мамы уж давно нет в живых, а дом есть. Я отвернулась, делая вид, что вожусь с волосами.

—Готово,— я помотала головой, волосы крепко держались.

Мария посмотрела внимательно.

—Места для датчиков сейчас побрею. Но потом, в следующий раз, придётся остричь совсем.

Я кивнула. Видимо, сейчас ей некогда было возиться или неохота.

—Оу…— Мария поднесла шприц к моему плечу. Как раз в том месте, где хватал меня старпом, наливался синяк.

—Вы что, сопротивлялись?— неловко спросила женщина.

—Нет.

—Простите… Вообще-то, Алексей Петрович…— она замялась.

«Что Алексей Петрович? Хороший мужик? Или что та хотела сказать?»

—Уверена, он неспециально. Мы все немного на нервах,— продолжила Мария.

Я ничего не ответила.

Плечо кольнуло. Я развернулась, подставив теперь бедро для следующей инъекции. Мария без особых стараний быстро выстригла на моих висках и затылке небольшие участки. Остриженные волосы моментально втягивались мини пылесосом. Момент, когда нужно будет ложиться в капсулу, приближался.

Честно говоря, прыжки меня всегда пугали. Для меня страшны не только последствия, но и сам процесс. Жутко, тем более когда знаешь, сколько всего может пойти не так. У военных считается, что со временем человек привыкает, и организм адаптируется к негативным последствиям. На самом деле не всё так просто. В каждом конкретном случае всё индивидуально. Порой, чем меньше прыжков, тем лучше. В целом порядок действий я знаю, поэтому я забралась в капсулу, начала устраиваться. Хорошо ещё, что капсулы нового поколения, без наполнения жидкостью и инвазивных масок. По сути, сейчас весь гибернационный блок становится одной большой капсулой, защищающей тела во время прыжка. У меня ничего не получалось, то ли от нервов, то ли от препаратов. Мария, готовившая оставшиеся капсулы, отвлеклась, посмотрела на меня.

—Сколько у вас было прыжков?— спросила она.

Я показала два пальца.

—Понятно,— сказала женщина, подошла, стала помогать.

Из рубки слышались голоса. Вроде двое. Последние неупакованные. Похоже, капитан и кто-то ещё. Мария ловко справилась с датчиками, проверила всё, закрыла крышку. Я смотрела сквозь мутную толщу стекла на такую же капсулу с мужским силуэтом напротив. Хотя нет, это, конечно, не стекло. Из памяти выпало название такого материала, ну и бог с ним. Тихо и мерно шелестел насос. Нервная дрожь прекратилась, я почувствовала, как расслабляется тело. Наступило сладкое опьянение: так действуют препараты.

«Члены экипажа упакованы,— не к месту подумала я.— Или нет, упокоены. Упакованы — упокоены». Эта игра слов показалась мне остроумной, я улыбнулась.

«Не смешно»,— прошептала я самой себе, засыпая.

* * *

—Да просыпайся же!

Я открыла глаза. Вокруг оказалась теснота и мужское лицо надо мной. Грубые руки хлопали меня по щекам. Несильно, но ощутимо болезненно. Увидела спину Марии. Она склонилась над соседней капсулой. Я попыталась сосредоточить взгляд на мужчине.

—Ну? Очнулась? Давай, давай,— он буквально вытащил меня из капсулы, сунул в руки пакет.— Одевайся!

Это бортинженер. «Иу-иу-иу-иу» — звук буквально разрывал голову. Желудок скрутило. Я поспешно расстегнула молнию пакета, вытащила какие-то тряпки, подставила пакет к лицу и очень вовремя. Меня вырвало. Я застегнула пакет, отпустила его. Он медленно заскользил в невесомости. Действие было инстинктивным. Я порадовалась, тому что под рукой оказался пакет. Вряд ли собирать капли рвоты — приятное занятие.

Бортинженера и Марии уже не было рядом. Никто не обращал на меня внимания. Я начала ловить и собирать одежду, выданную мне в пакете. Стандартный комплект, слава богу, почти по размеру. Обычно мне велико.

Потребовалось несколько минут, чтобы одеться. За это время я почувствовала общую панику. Из рубки доносились короткие команды-выкрики. Сирена не унималась. Несколько человек стремительно пронеслись через отсек к шлюзовому. Старпом торопился в том же направлении. Я бросилась ему наперерез.

—Что происходит?!

—Навигация неверная,— он попытался продолжить движение.— Мы в самой гуще!

—Да что это значит?— я встряхнула его с неожиданной для самой себя силой.

«В самой гуще. Навигация неверная»,— повторяла я про себя.

Крейсер большой, по сути, он не может маневрировать и уклоняться от вражеских залпов. Для непосредственных действий используют маленькие суда типа «Десантник». Крейсер прибывает на приличном расстоянии и высаживает «Десантников». Если навигация неверна, значит, крейсер выпрыгнул слишком близко и не смог уклониться. Пораженная этой догадкой, я замерла. А старпом, наоборот, вцепился в меня и потащил. Привычка у него, что ли, такая?

—Одевайся!— он толкнул меня в шлюзовой отсек.

—Да я одета,— я непонимающе смотрела на него.

—Скафандр, дура!— прикрикнул мужчина.

«Скафандр? Зачем?» — заторможенно подумала я. В шлюзовом двое уже уже облачились в аварийные костюмы. И тут до меня дошло, что скафандр нужен для посадки в «Десантник». Костюмов осталось несколько.

—Шевелись!— прокричал старпом. Он был рядом, одевался.

Я старательно повторяла движения грубияна. Сначала штанины, подтянуть оболочку вверх, надеть ее на плечи, поочерёдно просунуть руки в рукава, протолкнуть голову через раму гермошлема. Дальше нужно надеть шлемофон, состыковать электроразъёмы. Тут вышла заминка. Подобных навыков у меня нет. Старпом оделся и начал мне помогать. Кроме нас, в шлюзовом уже никого не было.

Внезапно меня будто толкнуло что-то огромное, всё завертелось, я ударилась плечом обо что-то и головой о раму гермошлема. Всё стихло, сирена больше не орала. Я висела в оглушающей тишине, не в силах пошевелиться. Плечо нестерпимо ныло. Но больше всего меня напугала тишина. После непрерывного «иу-иу-иу-иу» она казалась мёртвой.

—Алексей,— позвала я тихо.

Я потянулась правой рукой к гермошлему в инстинктивном желании открыть его, избавиться от пугающей тишины. Руку пронзила жуткая боль. Подвигала кистью: вроде ничего, работает.

—Алексей Петрович,— позвала я громче.

Он был рядом, но явно меня не слышал, подлетел ко мне.

—Жива?— прочитала по его губам. Звуков не было.

Я схватилась за него, как утопающий за спасательный круг. Губы его шевелились, но слов я не понимала. Он вдавил что-то на моём гермошлеме, и я громко и отчётливо услышала окончание фразы: «Сука! твою мать!» Я отстранённо подумала, что и в прошлый раз старпом, должно быть, говорил то же самое, и по губам читать я не умею.

—В «Десантник», живо!— прокричал Алексей.

* * *

В этом судне было ещё меньше свободного пространства. Пытаясь пробраться к креслу, я чувствовала себя червём. Алексей то и дело ругался. Я старалась как можно скорее занять правильное положение. Торопясь, ушибла правую руку, от боли аж слёзы навернулись. Из последних сил подтянулась левой, забралась в кресло, неловко набросила ремни. Спереди всё пространство занимали панели управления. По бокам — небольшие иллюминаторы: по одному с каждой стороны.

Старпом был уже в кресле:

—Давай! Твою мать! Ну?! Давай!— повторял он.

Я поняла: Алексей пытается отстрелить стыковочные крюки. В этот момент произошло сразу два события. Я почувствовала, как сминается что-то огромное за спиной. Это был не звук, а словно вибрация на уровне ощущений. И сразу же началось беспорядочное вращение. Сила тяжести вдавила меня в кресло, сначала играючи, словно на детской карусели, а через мгновение стало тяжело даже дышать. Казалось, будто на груди бетонная плита.

«Есть отстрел»,— услышала я отработанную фразу.

Перед глазами стояла чёрная пелена. Голова стала свинцовой. Навалилась удушливая тьма.

* * *

Алексею чудом удалось выровнять корабль. В свете приборной панели выделялось его напряжённое лицо. Звучали голоса, сначала я ничего не могла понять. Безумно хотелось почесать висок. Я сняла перчатку, дотронулась до лица, нащупала огромную ссадину, застонала. От этого движения рука заболела сильнее. Голова кружилась, мысли путались. Некоторое время я просто слушала, пытаясь осознать происходящее. Голосами оказались радиопереговоры. Судя по всему, дела наши были плохи.

—Нас не слышат? Что-то со связью?— спросила я Алексея.

Он покачал головой:

—Мы только слушаем.

—Почему?

—Нужно сохранять радиомолчание.

—Почему?— повторила я.

—Физически нас не видно. Недалеко обломки. Излучают, как и мы. Если выйдем на связь, станем видны,— мужчина показал жест рукой, проведя пальцем по горлу.

—Что будет, если заметят?

—У меня нет второго пилота, корабль повреждён,— он закрыл глаза на секунду, помолчал, потёр виски и продолжил.— Чёрт! Не знаю, но долго мы не протянем.

Больше я ничего не спрашивала. Мы сидели молча. Алексей напряжённо смотрел на панель управления. Повисла тишина, будто любое слово могло нас выдать. Только в эфире звучали тревожные голоса, вспыхивали и обрывались на полуслове. Я почувствовала такой страх, какого до сих пор не знала. И вдруг поняла: «Я здесь умру». Ярко представила, как буду болтаться среди обломков, далеко от Земли, с этим вот мужиком.

«Я даже его не знаю. Как, вообще, это вышло?! Если б не этот проклятый старпом, сидела бы я в своей каюте, а крейсер стоял бы у станции. Надо было сказать, что это не я, никакая не Анна Лазарева. Вот и всё. И все были бы живы».

В тесноте кабины пространство сузилось ещё больше. Мне показалось, что не смогу сделать вдох. Я, как могла, наклонилась вперёд, желая закрыть голову руками. Не получилось. Мешали ремни и чёртов шлем. «Я умру в этой консервной банке»,— думала я.

—Ты чего?— спросил Алексей.

Я всё ещё не могла вдохнуть. В моём воображении внутренняя обшивка сжалась так сильно, что угрожала меня сдавить. Бешено стучало сердце. Алексей что-то говорил, а я скребла руками по скафандру, пытаясь расстегнуть его на груди. Казалось, я умираю прямо сейчас. На задворках сознания появилась мысль: «Это паническая атака». Со мной такого не случалось, но каждый медик знает признаки тревожного расстройства. Осознание этого факта помогло мне сосредоточиться. Я отстегнула ремни, подтянула голову к коленям, старалась сжаться в комок.

Стала повторять про себя: «Я не умираю. Не сейчас». Какое-то время так и сидела, пережидая, пока ледяные клешни ужаса меня отпустят. Сердце колотилось, и руки дрожали. Алексей бестолково гладил меня по плечу. Это раздражало. Он говорил какую-то ерунду о том, какая я молодец и как хорошо держалась. Его рука была на моём плече, почти в том месте, где Алексей бесцеремонно хватал меня на станции. Это было последней каплей. Меня всё ещё трясло. Эмоции требовали выхода. Я повернула к нему лицо и медленно, делая паузу между словами, проговорила:

—Ты же убийца. Убийца.

Он ошарашенно уставился на меня. Убрал руку. Недавний ужас слегка отступил, уступая место злости и обиде. Захотелось вылить это всё на него, так чтобы у него рожу перекосило.

—Ты всех убил!

Мужчина смотрел на меня, а я продолжала:

—Мы все сейчас были бы на станции. А мне через полгода домой! Понимаешь?— на последнем слове мой голос надорвался, но я продолжила.— А теперь я сдохну здесь! Я, ты и остальные…

Его лицо и правда перекосило. Я не унималась. Меня несло на волне эмоций. Умом понимала, что обвинять его глупо. Но остановить этот шквал не могла.

—Вот скажи зачем? Зачем ты меня притащил? Так не терпелось здесь оказаться?!— я хотела орать изо всех сил, но говорила почти шёпотом, голос дрожал.

—Хватит! Не понимаешь, что несёшь,— жёстко отрезал он.

Я заплакала, глупо и бестолково. Слёзы лились, и я ничего не могла поделать. Отчасти мне было стыдно за эту истерику. Алексей отвернулся. «Наверное его, как и большинство мужчин, раздражают женские слёзы, потому что они не знают, что с ними делать».

Он повернулся к панели и очень во время. Панель словно ожила.

—Сучьи ящерицы!— выругался старпом.— Пристегнись. Быстро!

Я подтянулась, глубже усаживаясь в кресло, накинула ремни.

—Может, хоть наводить сможешь?

—Н… нет — промямлила я.

—Твою мать!— Алексей схватился за голову и после секундного колебания заорал.— Шлем закрой. Подача с резервного блока.

Я сделала, как он сказал. В эту секунду мужчина обесточил панель, отключил все системы. Костюмы имеют собственные аккумуляторы и будут какое-то время качать кислород из баллонов.

—Что происходит?— прошептала я.

—Выиграем время. Нас заметили, но не наши.

—Что?

—Ш…— он поднял указательный палец.— Я думаю.

Теперь, когда в кабине царила тьма, я увидела в иллюминатор обломки «Сокола-3». Чтобы разглядеть их, приходилось напрягать глаза. Тусклый, еле уловимый свет очерчивал раскуроченный корабль. На фоне яркими точками выделялись далёкие звёзды, ослепляли, мешали сфокусировать взгляд на тёмном остове корабля. Я пыталась угадать приближение врага в мерцании крошечных точек.

—Какие планеты рядом?— задал Алексей риторический вопрос.

—Я даже не знаю, где мы!— я развела руками в темноте.

Он достал откуда-то планшет и продолжал говорить то ли мне, то ли сам с собой:

—Сейчас рядом Giza 581c. Если прорвёмся к ней,— старпом торопливо делал вычисления, открывая всё новые окна с данными.— Повреждён резервный бак. Если сделать быстрый рывок, должно хватить. Если повезёт, останется для манёвра в атмосфере. Или не останется…

Алексей продолжал бормотать, быстро перебирая пальцами по планшету. Я наклонилась к нему, вытирая мокрые щёки.

—Хочешь сесть?— перебила я.

Он кивнул, шикнул на меня. Я подумала, что нужно быть камикадзе, чтобы взять с собой девчонку в корабль, где нужны два пилота. В «Десантнике» один маневрирует, второй ведёт огонь. В теории это может делать один пилот, но тогда скорость действий существенно снижается. Да и технически корабль рассчитан на совместные действия двух людей.

—Слушай внимательно. Когда я включу питание, мы увидим, где и сколько ящериц. Нас тоже увидят. Я переключу всё управление на себя. Понятно?— мужчина показал, водя пальцами по пустым экранам.— Я всё сделаю сам. Главное не психуй, не ори, делай, что скажу. Поняла?

—Да,— выдохнула я.

Зажёгся тусклый свет, экраны ожили. И началась гонка.

Всё происходило стремительно. Алексей задал ускорение, пока компьютер ещё рассчитывал верную траекторию. Я видела на мониторах нашего врага. По счастью, он был один. Ничего толком не понимая, я лишь следила за происходящим и замирала от ужаса. В какой-то момент старпом начал маневрировать, уходя от огня. Меня то бросало из стороны в сторону, то вжимало в кресло. Дальше всё произошло в одну секунду. Алексей произвёл один-единственный залп. «Десантник» тряхнуло.

В нас попали. Мониторы расцвели красным. Казалось, словно корабль раскрутили и бросили, как пращу. Я снова почувствовала перегрузку. Грудь сдавило, каждый вдох давался с трудом. Я изо всех сил старалась сохранить ускользающее сознание. Снова удар, корабль вздрогнул. Всё вокруг завибрировало. Я увидела на мониторах, что мы вошли в атмосферу по слишком крутой дуге. Через мгновение уже было сложно сфокусировать взгляд. Все предметы вокруг казались алыми разводами. Пульсирующая головная боль словно разрывала мозг. Мне даже показалось, что глаза выпирают из орбит. Окружающее представлялось красными пятнами.

Глава 2

Сначала была боль. Она проникала сквозь забытьё навязчиво и требовательно. Боль пульсировала в руке, болела голова, и всё тело ныло. Окончательно очнулась я от сильного толчка, ремни впились в тело. Это раскрылся парашют: часть системы торможения в нижних слоях атмосферы. В металлической обшивке над панелями я увидела своё отражение, красное одутловатое лицо, выступающие на носу и щеках кровеносные сосуды, ни следа привычного красивого отражения. Веки казались набухшими, глаза слезились. Даже сквозь стекло шлема видны красные пятна на белках глаз. «Зомби, честное слово,— подумала я.— Но жива, главное — жива!» Всё тело болело, будто меня били.

—Алексей!— позвала я.

Он не отвечал. Тогда я подняла руку, это оказалось неожиданно сложно после невесомости, и пихнула его в плечо. Никакой реакции. Лицо его было похоже на моё, хоть и не было красным. На носу и щеках также проступили сосуды, глаза закрыты.

—Алексей!!!— прокричала я громко. В голосе моём слышалась паника.

Дальше мне казалось, что я наблюдаю за всем происходящим со стороны. Я взяла его руку, спустила перчатку, нащупала пульс: ничего. Мои собственные руки дрожали, поэтому я проверила ещё несколько раз: ничего. Посмотрела на мониторы, спуск проходил в автоматическом режиме. Все ощущения изменились, тело приобрело вес, каждое движение давалось с усилием. Боль пульсировала в голове. «Не может быть. Показалось. Вот сядем, и придёт в себя. Нет, не может этого быть»,— успокаивала сама себя. Перспектива оказаться в одиночестве на непонятной планете пугала до смерти. Я продолжала уговаривать себя, хотя уже всё поняла. Накатила такая отчаянная безнадёжность. Хотелось плакать. Хотя глаза и без того слезились, и веки опухли. Для слёз просто не было сил.

Приземление было далеко не таким мягким, как на гражданских судах. За пару секунд до удара раздались хлопки, запахло палёным. Вдруг меня будто поленом огрели. Зубы клацнули, чудом не прикусив язык. Не сразу получилось сделать вдох. Только это удалось, как судно накренилось, его потащила куда-то неведомая сила. Неожиданно движение прекратилось. Корабль оказался на боку. Пилотские кресла висели боком, одно над другим, моё над креслом Алексея. В нерешительности я выжидала, не хватало шею свернуть, слишком рано сбросив ремни.

В иллюминаторе надо мной виднелось синее небо в оправе причудливых ветвей. Я решилась выбраться из кресла. Это было непросто, поза неудобная. Пришлось поочерёдно отстёгивать ремни и аккуратно спускаться в узкое пространство между панелями и Алексеем. Он висел на ремнях, руки его безвольно опустились, голова наклонилась. Я снова взяла его руку и долго прижимала пальцы к его запястью. Пульса не было. Тогда я открыла шлем мужчины, просунула пальцы между шлемофоном и кожей к шее. Результат тот же. По моей спине пробежали ледяные мурашки. Я приоткрыла его веки, осмотрела, расстегнула скафандр, насколько позволяли ремни, ощупала. По всему выходило, что старпом давно уже мёртв. Его убило ускорение. «Убило его, но не меня. Почему? Он старше, организм изношен прыжками и невесомостью, а я молодая, здоровая и… Да нет, это бред какой-то. Алексей натренирован, подготовлен к перегрузкам, а я нет».

Я задумалась, но логичное объяснение не приходило на ум. За этими мыслями маячила более насущная: «Что делать?» Анализ причин как-то незаметно сменился образами моей скорой, мучительной смерти. Первое — закончится кислород. Воображение подкинуло красочную картинку агонии. В этот момент я позавидовала Алексею. Наверняка он потерял сознание и умер, не почувствовал ни страха, ни боли.

—Чёрт! Ты настоящая свинья. Бросил меня здесь,— проговорила я и сразу устыдилась своих слов, хотя их никто не мог слышать.

«Я ничего не знаю о месте, где оказалась». В порыве внезапного озарения развернулась к мониторам и принялась вводить команды из тех, что знаю. Это простое действие оказалось сложной задачей в тесном пространстве перевёрнутого корабля. Мониторы тускло мерцали, некоторые не работали.

Я вводила команды, но ничего не происходило, только появлялась надпись: «Отсутствует питание». Тогда я принялась шарить вокруг в поисках планшета. «Был же планшет! Где?» Он нашёлся практически подо мной, на боковой панели, похоже, я на него наступила, пока спускалась к Алексею. На его гладкой поверхности была вмятина с расходящимися в стороны трещинами. «Давай! Работай! Ну же!» Планшет работал. Но открылась только последняя страница, которую использовал Алексей. На движения пальцев планшет не реагировал.

Явно никто не рассчитывал, что на борту окажется медик, а не пилот. Открывшиеся формулы и расчёты ничего не говорили. Они были бесполезны, никак не отвечали на вопрос: «Что делать?» Я всматривалась снова и снова в разбитый экран в попытках что-либо разобрать. Единственное, что поняла,— я на экзопланете земного типа. И, если пересчитать скорость вращения и движения по орбите, получается, что сутки здесь примерно на два часа длиннее земных. А суток таких чуть больше тысячи в году. Значит, период обращения вокруг звезды равен трём земным годам.

«Воздух? Что с атмосферой? Какой состав?» Чтобы это узнать, нужно перейти в другой раздел, а планшет не реагировал.

—Боже мой, да какая разница?! Всё равно здесь умру,— вслух проговорила я и отбросила планшет.

Вероятность существования пригодной атмосферы ничтожно мала. «Что делать? Продержаться как-нибудь до момента спасения? Глупо. Не будет никакого спасения»,— это я понимала отчётливо. В «Десантнике» есть автоматический маячок, я была уверена. Но для устойчивого радиолокационного сигнала нужна энергия.

Словно услышав мои мысли, мониторы погасли. Без того тусклый свет исчез. Только иллюминатор выделялся ярким бельмом в темноте. Я запаниковала ещё больше. Измученному сознанию корабль представлялся склепом. Первым инстинктивным желанием было выбраться из тёмного, тесного пространства. Ни о чём больше не думая, я полезла к люку.

* * *

Синева ослепляла. Сквозь тёмные ветви сквозила лазурь. Высокие кроны сине-зелёных деревьев (я их так про себя назвала) казались чёрными на фоне неба и были похожи формой на шляпки грибов лисичек. Стволы деревьев-лисичек сплошь усеяны грибами, по-другому их не назовёшь: маленькими и большими, выпуклыми и воронкообразными. Буйство красок всей этой флоры поражало воображение: от иссиня-зелёного и сине-зелёного до пурпурного. В первые секунды мне показалось, что всё вокруг синее. Позже глаза привыкли, и я смогла увидеть поразительные переходы цвета.

Там, где лучи света касались растений, проявлялась синева. Иногда эта синева плавно переходила в пурпурный на шляпках грибов. Растения в тени были более зелёными, и некоторые еле уловимо люминесцировали. Между деревьев стелился ковром мох. Встречались кусты, похожие на маковые коробочки, и гигантские «сухоцветы лотоса». Сознание находило земные аналоги увиденным образам.

Оказавшись снаружи, я осела на землю, привалилась к тёплой обшивке корабля и сидела так, тупо глядя на сине-зелёный мир. Навалилась слабость. Время растянулось, всё будто замерло, и только сердце колотилось. Я поняла, что слишком часто и слишком глубоко дышу. Шлем начал запотевать. Оставались ускользающие мгновения. Когда в скафандр больше не поступает кислород, остаётся от пяти до пятнадцати минут, в зависимости от модели скафандра. А я просто вылезла из чёртового корабля и всё. Я не искала ранец с баллоном и не пыталась что-то предпринять. Я хотела покончить со всем быстро, без мучений. «Потеряю сознание, и всё»,— думала я.

Мимо скользнула тень, остановилась на ближайшем кусте. Шлем запотел, теперь было не рассмотреть. Сквозь мутное стекло тень казалась пугающей, она приближалась.

—К чёрту!

Я открыла шлем. Невесомые большие крылья бабочки с чёрными лоснящимися прожилками переливались оттенками зелёного. А под крыльями пряталось отвратительное существо. То ли моллюск, то ли насекомое тянуло ко мне жуткий хоботок. От неожиданности я вскрикнула и вскочила на ноги. Не сразу осознала, что дышу. Этот факт поразил меня настолько, что я забыла про тварь с крыльями бабочки. Я стояла, ошеломлённая, вдыхая снова и снова, ожидая, что вот сейчас появятся признаки отравления. Но ничего не происходило. Не было ни одышки, ни слабости, ни потери сознания. Даже, наоборот, вялость сменилась возбуждением.

Я на всякий случай отошла подальше от твари, снова прислонилась к борту. «Не может быть!— крутилось в голове.— Знал ли Алексей?» Воздух был словно после грозы. Я ощущала незнакомые запахи. Это было так странно. Теперь, когда не мешало забрало шлема, я рассмотрела всё лучше. Вокруг была жизнь. Что-то шевелилось неподалёку во мхе. По стволу дерева ползла крупная склизкая сороконожка, маскируясь расцветкой под ствол. Ещё один уродец с крыльями бабочки сидел на огромном «сухоцвете лотоса» и выковыривал что-то из растения своим отвратительным хоботком. Кто-то крылатый пронёсся над кронами деревьев, отсюда не рассмотреть. Сами эти деревья были больше похожи на гигантские грибы с очень длинными ножками. В кронах их тоже была жизнь. Я почувствовала страх перед этим живым и неизвестным. Будто прямо сейчас это живое нападёт. В смятении я стала пятиться к люку, остановилась. Ничего не происходило. Странный лес жил своей жизнью.

Какое-то время я так и стояла в нерешительности, не понимая, что теперь делать. Случившееся казалось сном, точнее, кошмаром, что поражает воображение своей причудливостью. Как только первые эмоции схлынули, решилась обойти корабль и осмотреться. Он был не таким, как я его себе представляла: значительно меньше. Местами покорёженное и обгоревшее судно выглядел неполным. Корабль лежал на боку. Чудо, что люк оказался над землёй.

С одной стороны тянулись стропы аварийного парашюта. С противоположной был стыковочный механизм. Я задумалась. Древние орбитальные корабли при посадке на Землю разделялись на три части, и садился лишь спускаемый аппарат. Может, и здесь был, например, агрегатный отсек. «Ни черта не знаю о военных кораблях»,— подумала я. Гражданский флот совсем другой, у него иные задачи. Одно я знала точно: корабль класса «Десантник» может сесть, но уже никогда сам не поднимется с поверхности. Стропы тянулись метров на десять и заканчивались гигантской тряпкой, наполовину запутавшейся в ветвях. Кое-где ткань раздувалась и натягивала стропы. «Нужно срезать»,— подумала я. Парашют вполне может надуться и потащить за собой единственное, что связывает меня с Землёй.

Я залезла внутрь корабля и принялась шарить в темноте в поисках каких-нибудь инструментов. В удушливой тесноте очертания тела Алексея вызывали неприятные чувства. Ощущение, словно я тоже скоро буду лежать вот так, где-нибудь неподалёку. Тут вспомнила, что на шлеме должен быть фонарь, нащупала, включила. Зажёгся очень тусклый свет, почти ничего не освещавший.

—С такой идиоткой, как я, ты был обречён,— вслух сказала я Алексею.

Он, конечно, не ответил.

—Сам виноват. Нечего было тащить меня со станции. Говорила же, ничего не умею.

Поняв абсурдность своего монолога, я продолжила обыскивать корабль. Даже с тусклым светом получалось лучше. Я нашла инструменты, воду, сухой паёк, какое-то снаряжение. Только увидев воду, поняла, как хочу пить. Сделала несколько больших глотков, заныл живот. В инструментах удалось найти что-то вроде большого канцелярского ножа. С ним я и пошла освобождать парашют. Это оказалось непростой задачей, мешал неповоротливый скафандр, в нём стало жарко. Разрезав половину, я уже хотела плюнуть на это дело.

Раздражала местная живность. Во мхе прятались жуки и мокрицы, норовили сесть на скафандр. Случайно наступила на гриб, из него вылетело облачко цепких спор. Мне пришлось буквально срезать их со штанин. Обострились усталость и головная боль. Жажда стала сильнее. Я прислушивалась к организму, вот-вот ожидая подвоха. Усилием воли заставила себя закончить работу. Освободившийся парашют взметнулся и тут же повис, запутавшись ещё больше. Огромное белое полотно казалось неестественным, чуждым этому миру. Я долго смотрела на него, не понимая, что делать дальше.

Паника и смятение нарастали, мешали рассуждать логично. Я знала: действие и решение простых задач помогает выйти из ступора и справиться со страхом. «Маленькие, простые шаги,— говорила я самой себе.— Осмотреться, понять, что вокруг,— это первое. Устроить укрытие. А дальше? Дальше решу потом». Я пошла к парашюту, двигаясь медленно и аккуратно. Очень не хотелось опять наступить на какую-нибудь гадость. Дойдя, увидела, что дальше лес редеет, и еле уловимо меняется рельеф.

Сложно было определить расстояния в этом чужом мире. Я просто шла и шла дальше. Лес мельчал и вдруг закончился крутым склоном. Передо мной раскинулся огромный, извилистый овраг, в низине которого могло поместиться футбольное поле. Внизу была растительность, но без деревьев. На противоположной стороне тот же лес. Зрелище, потрясающее воображение. Буйство красок складывалось в поразительную гармонию цвета. Пугающая панорама и в то же время необъяснимо красивая.

Я проследила взглядом за кривой дугой оврага. Слева, далеко в его устье, что-то сверкнуло. Мерцающий блеск, как блик на воде, то исчезал, то появлялся. Была в нём какая-то странность. Как осколок стекла на сине-зелёном полотне, он выглядел инородным в этом пейзаже. Чем дольше я всматривалась, тем более рукотворным казался предмет. «Возможно, я лишь выдаю желаемое за действительное. Какая я дура: не додумалась взять бинокль». Мне очень хотелось верить, что кто-то ещё мог здесь оказаться.

В душе зародилась детская надежда: «Может быть, не только мы совершили посадку здесь». Понимала: это глупо. «Твой то корабль блестит?— спросила я себя, вспоминая покрытый копотью «Десантник».— Да и гипотетический пилот может сесть в любой точке, допустим, в другом полушарии. Какова вероятность оказаться так близко?»

Я задумалась, продолжая всматриваться. «Только если два объекта находились рядом перед входом в атмосферу»,— ответила я самой себе. На самом деле близко — понятие относительное, близко по меркам планеты. Объект находился очень далеко. Его едва видно, да и то только потому, что склон, на котором я стояла, являлся, кажется, самым высоким местом. За устьем оврага едва угадывался ещё более крупный овраг: похоже, каньон. Я твёрдо решила вернуться с биноклем и хорошенько рассмотреть объект.

От размышлений меня отвлекло какое-то движение справа, я заметила его боковым зрением. Над оврагом уже достаточно близко летела стая очень крупных крылатых тварей угрожающего вида. Мне показалось, они по мою душу. Я испугалась и, не успев их толком рассмотреть, нырнула за ближайшее дерево. С собой только «канцелярский нож», которым резала стропы. Я бестолково сжала его в руке. Дерево-гриб было низким, но его ствол вполне меня скрывал. В испуге замерла. По стволу кто-то полз, мох шевелился, но мне было не до того. Я прислушивалась, боясь пошевелиться.

Ничего не происходило. Через какое-то время мне надоело так сидеть, и я аккуратно выглянула из-за ствола. Крытых тварей нигде не было. «Очевидно же, должны быть и крупные животные. А я, бестолочь, хожу здесь, как на прогулке,— подумала я.— Так скоро появится второй труп в скафандре». Я разозлилась на себя за глупость и несобранность. Вспомнилось, как в детстве папа говорил, что у меня не тот склад характера для работы в межзвёздных исследовательских миссиях. Дескать, нет ни силы воли, ни организованности. А мама, вообще, приходила в ужас от подобных детских заявлений. Мне тогда казалось, что это они заладили лишь для того, чтобы я осталась с ними. Теперь об этом не спросить, их давно уже нет.

Сейчас мне представлялся очень жалким мой поступок, когда я вылезла из корабля и открыла шлем. «Трусиха!» — сказала я себе. Думала, знаю, чего боюсь — одиночества. На самом деле умирать тоже не хотелось. Я приготовилась бежать к кораблю.

«Но куда бежать?» Лес был повсюду одинаковым. Приглядевшись, увидела белые проблески между деревьев, вскочила и побежала, ориентируясь на парашют.

Корабль встретил тишиной. Мнимое чувство безопасности меня успокоило. Я попыталась поесть, тут же заболел живот. Сделала пару глотков воды. В скафандре невыносимо жарко и неудобно. Я кое-как выбралась из него, осталась в форменном комбинезоне. Навалилась усталость и будто вытеснила страх.

Я методично обшарила всё, до чего не дотянулась в прошлый раз. Конечно же, в «Десантнике» нашлось оружие: за специальным щитком, с открытием которого я порядком повозилась. После этого я привалилась к стене, сползла по ней, подложила под голову мягкий рукав скафандра и задремала. Сон был зыбким, не дающим покоя.

Во сне мне то казалось, что в люк пробираются чудовища, то будто Алексей поднимается с кресла и смотрит на меня с укоризной. Я то просыпалась, то снова погружалась в дрёму. В конце концов, шея затекла, и заболела спина. Сменила позу, не поднимаясь, и стала думать про Алексея.

Что с ним делать? Представила, как сложно будет вытащить его из корабля. А что потом? Копать? Чем? Внутри опять заворочался страх, как ожидание чего-то неминуемого. Я так и не решила для себя, что делать. Как будто просто ждала спасения или ещё чего-то. А ждать всегда мучительно, особенно когда не знаешь, чем кончится ожидание. Желая избавиться от этого ощущения, я встала. И опять корабль показался мне склепом. «Похоже, таким он и будет, местом упокоения старшего помощника капитана Алексея Петровича Кириллова. Но не для меня».

«Решено! Нужно идти,— вдруг подумала я.— Сначала к оврагу, а там посмотрим».

Глава 3

Тёмная фигура быстро перемещалась между зарослей странного кустарника, слишком быстро для человека. Крупнее среднего мужчины, он казался маленьким по сравнению с растительностью.

Кай устал, но не сбавлял темпа. Ему придавала сил мысль о скорой встрече с врагом. Продолжая двигаться, он сверился с координатами, выводя их на внутреннюю панель шлема. До рассчитанной им точки оставалось около четырёх миль. Кай понимал, что мог ошибиться в расчётах, но надеялся, что вражеский корабль упал именно на этой стороне ущелья. Ему очень не хотелось снова карабкаться на склон.

Кай был зол. Чувство это нарастало, и в какой-то момент дракон даже подумал о том, чтобы принять дополнительную дозу «интры». Но потом передумал. Кай злился и на себя тоже, ведь жалкий, убогий человек смог обвести его вокруг пальца. Преследуя повреждённый человеческий челнок, он и подумать не мог, что окажется здесь.

Человеческий корабль находился не совсем там, где он полагал. Кай не заметил бы его, если бы не гигантское белое полотно. Дракон не сразу понял назначение полотна. А когда догадался, подумал, что люди ещё более примитивны, чем он ожидал. Внутри челнока был один труп и два ложа. Взглядом опытного следопыта Кай осмотрел всё внутри и вокруг корабля. Второй человек много наследил, словно ходил туда-сюда.

«Зачем?» — удивился Кай. Ему пришла странная мысль, будто человек силён и опасен, вот почему он ходит здесь, не таясь. Он отогнал её и всё-таки принял дозу «интры», чтобы освободиться от лишних эмоций. Сразу стало легче. Теперь Кай взирал на мир вокруг чистым разумом. Причины, по которым тот оказался здесь, выглядели теперь лишь досадной случайностью.

Кай прошёл по следам до ущелья. Дальше следы вели вниз. В низине тёк неглубокий ручей. Его извилистое лоно скрывалось в растительности. Человечьи следы то и дело пропадали, размытые водой. Он долго шёл, но только сейчас понял, что возвращается к своему кораблю. Кай был терпелив, теперь не спешил, знал: в ущелье полно шакалов. Так он назвал хищных тварей, которых уже здесь встречал: тёмно-зелёные волосатые существа, ростом почти ярд, на четырёх жилистых ногах, словно псы, но с костным гребнем вдоль спины, торчащим из шерсти. Через какое-то время к человечьим присоединились звериные следы. Кай предвкушал, как убьёт человека, если шакалы не сделают этого раньше. Чешуя на загривке встала дыбом, как часто бывает в такие моменты.

Скоро вдалеке он увидел хрупкую фигурку в окружении шакалов. Их было с полдюжины, один из них лежал на боку, и остальные опасались приближаться. Шакалы были заняты добычей и не замечали подошедшего сзади чужака. Может, от того, что Кай уже нарисовал образ врага в воображении, его так сильно удивило увиденное.

Тоненькая фигурка пятилась, упирая в плечо громоздкое оружие, словно ища более выгодное положение. Это, несомненно, была женская особь. Кай ещё не видел вблизи человеческих женщин. Но в первую секунду его взволновало странное сходство с драконицей. Она выстрелила в ближайшего зверя, но промахнулась.

Шакал уклонился и бросился вперёд. Остальные твари, словно почуяв команду, сорвались с мест. Кай понял: не отобьётся. Ещё не зная, что будет делать, он побежал к звериной стае.

Кай застал шакалов врасплох. Когда несколько туш уже лежали на земле, оставшиеся двое отступили и вскоре скрылись в кустах. Женщина стояла, опустив оружие, глядя испуганными глазами прямо в лицо чужака. Кай направил бластер ей в лицо.

—Старэ ин,— закричал он, приказывая встать на колени.

Она не двигалась. Тогда Кай поднял забрало и повторил, поводя дулом вниз. Женщина медленно опустила оружие на землю, подняла руки вверх.

—Ин джениб,— повторил он, указывая дулом на землю.

Кай знал человеческий язык, но не подумал использовать его. Жест был недвусмысленный. Она подчинилась. Он быстро подошёл и ногой отбросил ружьё. Потом приставил дуло ей ко лбу, увидел, как по щекам покатились слёзы. Губы её дрожали. Кай медлил.

Получалось как-то глупо. Зачем отогнал шакалов, если хотел убить? Прямо сейчас нужно выстрелить. Он тянул, не решаясь. Всё казалось неправильным, словно убиваешь не врага, а ребёнка. Не понимая в полной мере причину своего поступка, Кай рассудил, что можно сначала допросить, а убить всегда успеет. Не отводя оружия, завёл ей руки за спину, связал.

Она, заплаканная, что-то говорила, он понял лишь несколько слов: просила не убивать. В устах носителя языка слова звучали не так, как их учил Кай. Звуки быстро сменяли друг друга и приглушённые рыданьем были непонятны. Кай недоволен собой и не уверен в своём решении. Раздражение нарастало. К тому же он очень устал, последние силы ушли на шакалов. Сначала грубо толкнул женщину прикладом в спину, обошёл её и многозначительно прижал палец к губам. Потом, припомнив слова, произнёс:

—Молчать.

И после долгой паузы добавил:

—Я спрашивать, ты говорить. Я не спрашивать, ты молчать.

Он рывком поднял её на ноги и толкнул вперёд.

—Идти,— сказал дракон.

* * *

Стемнело. Косые лучи чужого солнца уже едва освещали лес. В низине ущелья было ещё темнее. Многие растения излучали тусклый свет, что создавало удивительную, причудливую картину и в то же время помогало ориентироваться в пространстве.

Кай злился. Его раздражали медлительность женщины и то, что им не удалось найти достаточно пологий склон, чтобы взобраться на него. В лесу было бы безопаснее. Сумерки наступили как-то неожиданно быстро, и Кай опасался того, что могла скрывать темнота. Шакалы уже не казались ему самой большой угрозой. Он, словно зверь, чувствовал опасность.

Планета обманчива, её пригодность мнимая. Она не породила разумных существ или, быть может, уже убила их. Дракон знал слишком мало о месте, где оказался, и это ему не нравилось.

Женщина всё чаще спотыкалась. В какой-то момент она упала и не смогла встать. Кай поднял её за шкирку и потащил. Ему и самому было тяжело идти. К тому же он нёс рюкзак и оружие землянки. От усталости даже жажда и голод притупились.

Наконец он завидел корабль. По счастью пока они не встретили ни шакалов, ни кого бы то ни было ещё. Тёмный силуэт корабля приближался мучительно медленно. Через несколько минут Кай поймал себя на том, что сравнивает землянку с драконицей. Лицо её было вполне обычным и походило на лица драконьих женщин, разве что мягкое, как у ребёнка, и совсем без чешуи. Абсолютно белые волосы выбились из косы и крупными прядями падали на лицо. У драконов не бывает таких бесцветных волос. Из-за этой бесцветности ёё волосы казались ему непримечательными. Хотя Кай подметил, как красиво они сочетаются с лицом.

Человеческая женщина не вызывала брезгливости или отвращения, и это раздражало Кая. Человек жесток, первобытен, отвратителен. Человек — раб примитивных желаний, враг, разрушающий всё вокруг себя, антипод дракона. Он знал это, но не чувствовал. Это вызывало смятение в его душе. Кай ощутил острую потребность принять «интру».

Останавливаться не было смысла, они почти пришли. Женщина молчала, только дышала тяжело и шла с трудом. Дракону приходилось то поддерживать её, то тащить.

Внутри корабля Кай почувствовал себя лучше, принял дозу «интры», утолил жажду и больше не думал о том, как землянка похожа на дракониц. Женщину он связал более основательно и усадил прямо на пол. А сам развернул пилотское кресло и сел в него, занимая тем самым доминирующее положение. Когда дракон пил, она смотрела такими глазами, что дракон не выдержал, подошёл, поднёс бутылку к её губам. Землянка жадно пила, потом отстранилась. Кай вернулся в кресло и, глядя сверху вниз, начал:

—Твоё имя?

—Анна.

—Кто ты?— спросил он, имея в виду звание.

В ответ полилась бесконечная путаница звуков. Землянка говорила быстро и сбивчиво. Кай не понял и половины и снова почувствовал раздражение.

—Тардус!— вырвалось у него.

Анна, словно догадалась, стала медленно повторять, делая долгие паузы между словами:

—Я медицинский работник, врач. Работаю на станции.

Она собиралась продолжить. Но Кай резко прервал её слова. Он понимал слово «врач». Землянка говорила, что лечит людей. Вот только в человеческих кораблях всегда два пилота.

Кай неохотно поднялся, подошёл к ней и с размаху влепил пощёчину.

—Говорить правда!— прокричал он.

Удар получился сильным, отчего щека её покраснела, а губа треснула. Кай ожидал увидеть испуганный взгляд, какой видел в ущелье.

Анна, связанная по рукам и ногам, неожиданно ловко поднялась, опираясь на стену, чем немало его удивила, и заорала:

—Ящерица бестолковая! Что думаешь, буду терпеть и бояться? Говори, когда прикажу. Молчи, когда прикажу. Да пошёл ты!— она смачно плюнула в сторону дракона.

Он замахнулся, но не ударил. Женщина смотрела зло, прямо ему в глаза. Страх отчётливо читался на её лице, но и ярость тоже.

Кай думал, что ей следовало бы заткнуться. Он не понимал и половины слов, но чётко уловил агрессию и оскорбления в свой адрес. «Ящерица» — так говорили люди, пытаясь обесценить всю мощь драконьей расы. Это маленькое земное животное, которое Кай никогда не видел.

—Зачем всё это?— Анна указала взглядом на свои связанные ноги.— Что, думаешь, убегу?

Он схватил её за горло, прижал к стене.

—Я могла тебя убить,— медленно, почти шёпотом проговорила она,— там, где были эти твари. Но не стала.

Корабль, будучи значительно просторнее человеческого, сейчас казался Каю тесным для двоих. Последние слова сказаны намеренно чётко и медленно, и он их понял.

Кай приблизился к землянке так, что их носы почти касались.

—Я спрашивать, ты отвечать. Ответ правильно — ты жить,— сказал он.

Кай выждал, глядя землянке в глаза, потом отпустил её и отошёл. Раздражение в нём снова нарастало. Ему казалось, что терпение вот-вот лопнет. Дракону сложно было сконцентрироваться. Он чувствовал, что голоден и совсем устал.

Кай снова сел в кресло. А землянка сползла по стене, села на пол. Он спрашивал. Она отвечала медленно, находя синонимы непонятным словам. Дракон не доверял женщине, но решил сначала послушать, а уж потом переходить к допросу с пристрастием.

Из того, что Кай понял, выходило, что её взяли на судно в последний момент, на замену корабельного врача. Крупный крейсер попал под удар, это Кай знал. Пилот взял Анну с собой, ведь крейсер был обречён. Они маскировались в обломках. Что произошло дальше, дракон помнил слишком хорошо. Сначала он подивился мастерству пилота и очень разозлился на себя, от чего чешуйки на хвосте встали дыбом и зачесались. А позже заподозрил, что землянка врёт. Не может один человек так обыграть дракона. Анна говорила, делая выразительные паузы между словами. Она смотрела пристально, словно угадывая мысли дракона.

Кай думал о том, какую же выгоду ему извлечь из ситуации, и получится ли вообще узнать что-то ценное. А иначе как потом объяснить это командиру?

Так прошёл час или два. Кай устал от хитросплетений человечьего языка и попыток разобраться в нём. Он поднял руку, подбирая слово. Женщина замолчала. Ничего не придумав, дракон сказал:

—Ибэран.

—Что?— тихо спросила она.

Кай устал анализировать и подбирать слова. Он поднял ладонь и изобразил пальцами закрывающийся клюв, сделав акцент на соединённых вместе подушечках пальцев.

Анна нахмурилась.

—Ладно,— сквозь зубы произнесла она.

Дракон встал, подошёл к боковой панели. Там располагался специальный столик, а снизу в особых ящиках хранилась пища. Кай достал банку, вскрыл её и установил в углубление столика, чтобы разогреть. Сам столик походил на небольшую, но толстую пластину, горизонтально выступающую из стены. Для дракона эти действия были обыденны. Он даже не задумался, как это выглядит для землянки. А она смотрела так, что Кай чувствовал затылком этот взгляд.

—Я хочу есть,— сказала Анна.

Дракон вздохнул и через пару минут поставил перед ней тёплую банку. Он развязал женщине руки и хотел уже связать их спереди, как вдруг женщина начала вырываться.

—Перестань! Ты думаешь, я смогу тебе навредить?— закричала она.

Кай увидел её запястья. Верёвка натёрла кожу почти до крови.

—Дай поесть по-человечески. Бежать не буду. Не дура, чтобы от тварей в одиночку бегать,— уже тише добавила Анна.

Дракон понял этот жест и без слов, по выражению лица и интонации. Как ни странно, Кай не разозлился. Вид кровавых мозолей на тонких белых запястьях его покоробил.

—Ладно,— повторил он её слово.

Стараясь не поворачиваться спиной, дракон поставил вторую банку разогреваться, достал ложки, протянул одну женщине.

Когда половина банки опустела, Кай вдруг спросил:

—Почему ты не стрелять?— он указал на себя ложкой.

—Я не убийца,— быстро ответила землянка, не задумываясь.

Такой ответ удивил дракона, но казался правдивым.

Какое-то время оба ели молча.

—Что это?— спросила Анна, приподнимая банку.

—Ованс,— сообщил Кай.

Землянка посмотрела недоумённо, но дракон не стал пояснять. Кай не знал, как описать на человечьем языке морского чёрта, что водится в морях Матерны, да и не хотел утруждаться.

—Это хоть мясо или рыба?— женщина осмелела, заметив смену настроения дракона.

Кай задумался на секунду и ответил:

—Он живёт в море.

—Всё лучше, чем наш сухпаёк,— Анна отставила пустую банку.

Женщина выглядела бледной и уставшей. У Кая не было желания продолжать допрос. Он и сам устал и думал сейчас о том, как скорее лечь спать. Пространство корабля, узкое и длинное, позволило бы разместиться им обоим. Но в этом случае они спали бы плечом к плечу, а дракон так не хотел. Кай решил устроиться в пилотском кресле, приведя его в максимально горизонтальное положение, а женщине расстелил на полу свой походный матрас.

Он всё-таки связал ей руки. Она больше не сопротивлялась, только шумно втягивала носом воздух в те моменты, когда верёвка касалась особо болезненных мест.

* * *

Кай никак не мог уснуть. Ему было неудобно, слишком тесно в кресле. Из-за защитной одежды зудели чешуйки на спине. К тому же мешали звуки, шорохи и возня землянки. Её громкое дыхание перемежалось с тихим, но навязчивым звуком снаружи, похожим на дождь. Кай лежал с закрытыми глазами и представлял, будто маленькие капли стучат по крыше его дома на Матерне, как тёплый ветер врывается в окно, принося влажный запах мхов родной планеты, словно он лежит в удобной постели, а не в пилотском ложе. Визуализация подействовала лишь на время. Кай раздражённо поднялся, снял защитный костюм и всё-таки лёг на полу.

Глава 4

Я проснулась резко, будто очнулась от кошмара. В горле саднило, всё тело болело. Вокруг полутьма. Вспомнила, где я, и чуть не закричала, рядом лежал дракон. Вчера я до последнего ждала, пока он заснёт, но дракон всё ворочался в своём ложе. Усталость взяла своё, и я не заметила, как сама уснула.

Сейчас от каждого движения запястья болели, кожа под верёвкой покраснела. Но я всё же приподнялась на локте. Было от чего кричать: дракон настолько близко, что я чувствовала его дыхание. Он лежал на боку, спиной ко мне, подложив под голову руку, обнажённый по пояс, в чём-то вроде пижамных штанов.

На его рожу я насмотрелась ещё вчера. Вполне человеческое лицо, разве что выражение вечно злое. И глаза жуткие, совершенно чёрные. Так мне сначала показалось. Потом рассмотрела, что радужка глаза тёмная-тёмная, отчего визуально слилась со зрачком. Кожа светло-оливковая. За ушами и от затылка вниз по шее видны более тёмные кожистые наросты, как чешуйки. Такие же чешуйки выглядывали из-под коротких чёрных волос на висках. Они же продолжались на массивной спине до самого крестца. Я подумала о том, что в наших СМИ ящериц словно нарочно преподносят уродами, непохожими на нас. Этот похож, не считая глаз и чешуи.

Прикинула, получится ли встать, не разбудив. Связанные ноги затекли. Снаружи, похоже, всё ещё шёл дождь. Капли приглушённо стучали по обшивке корабля. Очень захотелось увидеть этот дождь, но окон внутри не было. Я изловчилась почти бесшумно встать на четвереньки, когда дракон зашевелился.

Чёрные глаза смотрели в упор. Этот взгляд не обещал ничего хорошего. Я села на колени и постаралась принять бесстрашный и уверенный вид. Вряд ли получилось. Дракон пугал. Не сомневалась: он может убить. Пугала и перспектива в одиночку встретить местных тварей. Хотя сейчас я предпочла бы тварей. Мотивация дракона мне непонятна. Вполне возможно, что тот сдаст меня на опыты. В том, что за ним прилетят, я почему-то не сомневалась. Его корабль не выглядел сильно повреждённым.

Дракон резко встал, будто хотел дистанцироваться от меня, сел в пилотское кресло и склонился над панелью управления, что-то делал. Дождь усилился, теперь казалось, словно корабль поливают из гидранта.

Неожиданно дракон повернулся и, перебивая шум дождя, спросил:

—Твой челнок есть связь?

Я не сразу поняла вопрос.

—Нет. Повреждён топливный бак. Нет энергии для связи,— произнесла я через пару минут.

«К чему вопрос? Боится подкрепления?» — подумала я.

Я отвечала прямо и правдиво обо всём, что знаю. Для меня важно вызвать доверие. К тому же я слишком плохо разбираюсь в военной теме, чтобы складно врать. И, скажем честно, никаких важных сведений не знаю. Дракон опять отвернулся к панели управления.

Мои мысли прервал раскат грома. Звук был таким неожиданным, что я чуть не подпрыгнула на месте. Дракон, кажется, даже ухом не повёл. Его напряжённые плечи закрывали почти всю панель управления.

—Как тебя зовут?— неожиданно для самой себя произнесла я.

Он повернулся, вздохнул, лицо раздражённое, но есть в его выражении что-то ещё. Растерянность?

—Твоё имя?— повторила я.

—Кай Вириди,— помедлив пару секунд, ответил дракон и снова отвернулся.

«Кай, значит»,— повторила про себя.

Раскаты грома теперь следовали один за другим, разрезая тишину. Воспользовавшись шумом, я стала распутывать верёвку на ногах, поглядывая на дракона, не повернётся ли. Он, кажется, потерял бдительность, или панель управления настолько занимала его, что Кай склонился над ней и, почти не отрывая рук, стучал пальцами по экрану. Я толком не понимала, что буду делать.

Бежать? Куда? Очевидно, долго не протяну. Идти к своему кораблю, чтобы сидеть в нём, как в консервной банке с мертвецом? Но делать что-то надо. Мне порядком осточертело сидеть тут связанной и бояться.

Верёвки за ночь растянулись. Сломав ноготь, я всё-таки распутала хитрый узел на ногах. Села на колени, скрывая под собой щиколотки, вдруг обернётся, заметит. Сжала ладони в кулаки и принялась с силой разводить запястья, стараясь растянуть путы ещё сильнее. Это вызывало жгучую боль, верёвка и без того натёрла кожу.

«Надо терпеть»,— сказала я себе и продолжила тянуть. Верёвка сначала не поддавалась. Однако через какое-то время почувствовала, что она слегка болтается на запястьях. Я стала рвать её зубами, это не помогало. Вовремя спохватилась, опустила руки. В ту же секунду оглушительно громыхнуло, погасла панель управления. Тусклый свет замерцал, словно не хватало напряжения.

Дракон вскочил с кресла, стал одеваться, правда, не в тот жуткий костюм, который так напугал меня вчера. Надев какую-то рубаху, Кай взял оружие, глянул на меня и произнёс:

—Ты сидеть здесь.

Кай полез к люку. В корабле он находился, можно сказать, на стене, метрах в двух от пола и в нескольких метрах от меня. Я замерла. Дракон приоткрыл люк. В тонкую щель хлынул дождь. На полу быстро образовалась лужица. Кай исчез за люком. Я заозиралась по сторонам в поисках чего-то острого, чем можно перерезать верёвку. Ничего не приходило на ум.

«Столовые приборы»,— первое, о чём подумала. Я бросилась к столику и попыталась открыть нижние шкафчики. Ничего не получалось. Встав на колени, обшарила всё вокруг. Вдруг заметила зазубрину на боковой части стола, принялась тереть об неё верёвку — без толку.

Ливень не унимался. В раскатах грома мне мерещились звуки, будто открывается люк. Казалось, что дракон вот-вот вернётся. Я двигала руками по ребру стола, но никакого особого эффекта не было. Отчаявшись, вернулась на место. Сколько времени прошло? Я принялась, как раньше, растягивать верёвку. Стала помогать себе зубами, вытягивая её только с одной стороны. По-моему, прошла целая вечность, прежде чем я поняла, что на правой руке путы ощутимо ослабли. Изрядно ободрав кожу, я всё-таки просунула ладонь в петлю.

«Недаром мне часто говорили, что у меня миниатюрные ручки»,— усмехнулась я про себя.

Дракон долго не возвращался. А я так и не решила, что делать дальше. По ощущениям прошла вечность с момента, как я оказалась здесь. Встала и в инстинктивном порыве принялась обшаривать весь корабль. На левой руке так и осталась верёвка. Своих вещей не нашла. Подошла к пульту управления, уставилась на него в безнадёжной попытке разобраться.

Что я хотела там увидеть? Даже в своём корабле не могла разобраться. Мониторы тускло мерцали, выводя строчки кода на незнакомом языке. Время от времени они гасли, снова включались, начинали мерцать.

«Очевидно, проблема с подачей энергии».

Прислушалась, пытаясь разобрать в шуме дождя, что происходит снаружи. Мерещился звук воды, будто рядом течёт река. Громыхало. Вдруг корабль еле уловимо качнуло, словно показалось.

«Да что же там такое?»

Я решительно направилась к люку, взобралась по металлической лестнице с тремя перекладинами, распахнула люк, чуть не вылетев наружу. Холодные струи хлестнули по лицу. Стена дождя мешала что-либо рассмотреть. Всё вокруг разительно изменилось. Внизу была вода. Бурный поток огибал корабль, нёсся вдаль. Вода заполнила овраг и, похоже, прибывала. Из-за ливня всё вокруг будто тонуло в сером мареве. Непонятно, день или ночь. Тугие облака затянули небо. В этих сумерках я всматривалась в воду, не зная даже, что ищу. Гроза усилилась. Частые вспышки освещали воду.

Я даже не успела удивиться столь резкой перемене. Послышался всплеск где-то сбоку. Увидела дракона. Он пробирался к люку, пытаясь уцепиться за гладкие борта корабля. Его макушка то и дело исчезала под водой.

«Какая же там глубина?»

Образовавшаяся река двигалась с такой силой, что создавала нешуточный круговорот, сталкиваясь с кораблём. В самой гуще бурлящего потока был Кай. Казалось, его вот-вот сорвёт с места и унесёт река. В первую секунду я злорадно подумала, что вот сейчас чужак исчезнет под водой и вряд уже заберётся сюда. В то же мгновение вспомнила стаю тварей, страх, обречённость. И поняла: если погибнет дракон, мне не выжить. А жить очень хотелось.

Я метнулась к месту, где сидела связанная, схватила верёвку, принялась распутывать, обламывая ногти. Она оказалась довольно длинной. Снова взобралась по лестнице, чуть не поскользнулась, в открытый люк нещадно хлестал дождь. Еле удержавшись на мокрой «ступени», соорудила на конце верёвки петлю, просунула в неё руку. Дракон теперь был чуть ближе, метрах в трёх. Я бросила ему верёвку, зацепилась ногой за перекладину лестницы. Выражение его лица не разобрать. Длины верёвки не хватало. Свесившись из люка, бросила ещё раз.

—Хватайся!— заорала я.

Кай медлил. Я сместилась, пытаясь надёжнее устроиться у люка. Верёвку быстро унесло потоком. Я смотала её и бросила снова. В этот раз получилось лучше, но верёвку опять унесла река. Надо бы привязать, но не хватит длины. Дракон, словно оступившись, исчез под водой.

Сердце пропустило удар. Вот Кай снова показался над водой, чуть ближе ко мне. Я не оставляла попыток.

—Давай! Ну же! Твою мать,— слова тонули в шуме дождя.

На третий раз мне удалось бросить верёвку практически в Кая. Он схватился за неё с неожиданным проворством. Я вцепилась в верёвку двумя руками. Петля больно впилась в запястье, разрезая кожу. Каждой мышцей тела я почувствовала невероятный груз и поняла всю глупость своей затеи: не удержу. О том, чтобы тянуть, не было и речи. Мне казалось, я сломаюсь под этим весом или вывалюсь наружу. Дракон повис на верёвке лишь на пару секунд, а потом с немыслимой для человека силой, несколькими крупными рывками подтянулся и взобрался на люк. Ещё чуть-чуть, и я оказалась бы в воде.

Лицо его было злым. Я поспешно посторонилась, давая ему возможность влезть внутрь. Он ругался под нос. В том, что это ругань, не было сомнений. Кай, мокрый с головы до ног, посмотрел на меня так, что мне захотелось съёжиться под этим взглядом. Я отошла к стене, с трудом стянула петлю, на запястье было страшно смотреть. Ладони горели, стёртые верёвкой.

«Злой, как скотина. И никакой благодарности»,— подумала я.

Отчего-то мне показалось, что нужно объяснить, как так вышло.

—Маленькие ладошки,— произнесла я, поднимая левую руку с ещё болтающимися на ней путами, и глупо улыбнулась. Нервное напряжение давало о себе знать.

—Эг потуи,— зло отрезал Кай.

—Что?

Дракон шумно выдохнул и принялся без всякого стеснения снимать мокрую одежду. А я подметила, что он специально не поворачивается спиной, не отводит взгляд, опасается.

—Справиться сам,— сказал он упрямо.

«Ну да, как же, справился бы сам»,— подумала я. А вслух ехидно произнесла:

—Не стоит благодарности.

Кай снял одежду, и я увидела всё, чего не хотела бы видеть.

—Не убивать,— выдал он, ткнув в меня пальцем.— Иди!

—Плыви, ты хотел сказать? Никуда я не пойду.

Словно в подтверждение моих слов, послышался близкий раскат грома.

Панель управления замерцала в последний раз и больше уже не включилась. Лишь тусклый свет пары ламп мигал, создавая гнетущую атмосферу.

Я нарочно смотрела прямо в глаза дракону, старалась не опускать взгляд. Потом такого не развидеть.

«Не буду убивать»,— вспомнила его слова.

Вот же рожа чешуйчатая. А чего я ожидала? Бросилась вытаскивать врага. Я посмотрела на запястье и сильно пожалела о своём порыве. Может, и правда уйти, сбежать от чужака? Но что тогда?

Дождь не унимался. Страшно представить, что творится снаружи. Ощущение, будто небо обрушило всю воду, что есть в этом мире.

«Нет, уходить нельзя. Он мне нужен. Одной не выжить».

За пару минут, что я размышляла, Кай всё же повернулся спиной, достал откуда-то предмет, похожий на коробку. А я увидела на его спине два длинных, глубоких пореза с рваными краями. Там, где раны пересекали позвоночник, чешуйки повисли кровавыми ошмётками. От увиденного все мысли разом вылетели из головы. Почему-то именно вид содранной чешуи особенно меня поразил. В желудке свернулся комок.

Странно, ведь я совсем не из пугливых. Рассмотрела ниже на его ноге сетку из таких же порезов, но маленьких и неглубоких.

—Что это?— воскликнула, не удержавшись.

Дракон, будто не слышал, достал из коробочки какую-то жидкость, сел и принялся неуклюже поливать ею спину.

—Что там было?!— заорала я, указывая на люк. Очевидно, он не сам так ободрал чешую.

Кай поднял руку, как бы говоря: «Да помолчи уже». На лице болезненная гримаса. Даже злость испарилась.

«Как он силён,— подумала я,— с разодранной спиной вскарабкался против теченья».

Дракон молчал недолго, вдруг произнёс:

—Водяная тварь.

Внутри всё оборвалось: ещё и в воде какая-то тварь.

—Я врач,— произнесла я тихо и подошла к чужаку.

Дракон смотрел волком. «Не подходи»,— читалось на его лице. Но я, чувствуя его уязвимость, всё приближалась. Он явно подбирал слова.

—Зачем?— выпалил Кай.

—Что зачем?

—Я думать, люди ненавидеть нас. Зачем?— Он глянул на моё запястье и добавил: — Глупо! Ты упасть.

Я молчала, не зная, что сказать, какие подобрать слова. Ненавидят — да. Но это чувство для меня не является личным. До недавнего времени война была где-то там, далеко от меня.

—Давай проясним. Я хочу пожить ещё немного. А в одиночку у меня это плохо получается,— произнесла я чётко, делая небольшие паузы между словами.

К чему лукавить? Лучше говорить, как есть.

Дракон смотрел недоуменно, сердитое выражение не сходило с его лица.

Понял ли Кай, что я говорю? Я мысленно подбирала новые слова, а он неожиданно заговорил::

—Ты человек, я дракон. Враги.

—Враги,— подтвердила я, подойдя совсем близко.— Почему ты сразу меня не убил?

Кай молчал, только смотрел с недоверием.

—Убей сейчас, я всё равно там умру,— произнесла я надрывным голосом, указывая на люк.— Не хочу, чтобы меня эти твари обглодали.

На эмоциях меня занесло. Конечно, это блеф. Реши он со мной покончить, я бы раньше умерла от страха. Как будто инстинктивно я чувствовала слабину, поэтому и говорила так.

—Не убивать,— выдал Кай и нахмурился ещё больше,— нет причина.

Я размышляла, что сказать, как правильно выразить свою мысль.

—Мы здесь одни,— начала я и замолчала.

Смелое предположение. А вдруг прибудет драконья подмога? С другой стороны, с энергией проблема, значит, со связью тоже. Как знать, может, Кай такой же «Робинзон», как и я?

—Заключим перемирие. На время,— закончила я.

—Нет,— отрезал он.— Ты помогать. Я отпустил. Ты уйти. Сказать, два человечьи пилоты погибли.

Я аж зубами заскрипела после этого ответа.

—Ладно,— пришло время торговаться.— Я зашью твою спину, ты поможешь мне добраться до берега, где мой корабль.

—Нет. Сам лечить.

«Ага. Посмотрю, как ты сам»,— подумала я.

—Верни мне ружьё и рюкзак,— произнесла я.

Дракон ничего не ответил, только продолжал свои нелепые попытки обработать жидкостью спину.

Я поняла, что он вполне может выставить меня хоть сейчас, поэтому заткнулась, отошла обратно к стене, уселась на пол и стала наблюдать.

Кай долго и, на мой взгляд, безрезультатно возился с жидкостью. Видно было, как ему больно. Дракон то и дело кривил губы, когда жидкость попадала на рану. А я старалась скрыть злорадство, наблюдая за чужаком.

Минуты тянулись, вскоре мне надоело наблюдать, а Каю, похоже, надоело возиться со спиной. Он достал бутылку с водой и принялся жадно пить. Осушив её наполовину, дракон посмотрел на меня, закрыл бутылку и бросил мне. Я поймала её, дрожащими руками отвинтила крышку, приложилась к горлышку. Только в эту секунду поняла, как пересохло в горле, как нужна мне эта живительная влага. Я пила, захлёбываясь и обливаясь, не в силах оторваться. И, только осушив до дна бутылку, остановилась.

Кай смотрел задумчиво. Он словно прикидывал что-то в уме. Я удивилась, как явно читаются эмоции на его лице.

—Ты помогать мне, я тебе,— сказал он,— потом ты уходить.

От неожиданности я как-то растерялась, но быстро взяла себя в руки и произнесла:

—По рукам. Я зашиваю твою спину, ты помогаешь мне переправиться.

Дракон нахмурился, однако потом кивнул.

—Где мой рюкзак? Там есть аптечка.

* * *

У дракона тоже была аптечка, но препараты и приборы мне не знакомы. Зато в своей, взятой с корабля я нашла и шовный материал и хирургическую иглу, и даже биоклей для склейки небольших порезов. В аптечке также было несколько одноразовых скальпелей, один из которых я незаметно сунула в карман. Нашлись и инструменты: пинцет, зажим, иглодержатель.

Дракон, похоже, не доверял мне до конца, поэтому сел так, чтобы наблюдать за мной в отражении теперь не работающего монитора. Этот жест не остался без внимания, я сразу поняла, зачем Кай так примостился. Что он вообще намерен там увидеть? Разве что я занесу над ним нож, как злодей из детского мультфильма.

Для идеального наложения швов кое-чего не хватало. После долгих объяснений, что нужно, и моих безуспешных попыток понять дракона я всё-таки нашла у него антисептик и что-то вроде гемостатической губки. Ни геля, ни спрея для местного обезболивания у меня не нашлось, и я принялась перебирать ампулы в поисках лидокаина или чего-либо ещё.

Дракон неожиданно повернулся и произнёс, указывая на ампулу в моих руках:

—Нет.

—Будет больно.

Кай покачал головой.

—Только не дёргайся,— попросила я и, подумав, добавила,— не двигайся. Понял?

Дракон кивнул.

На самом деле, прежде чем начать, я ещё долго возилась сначала с антисептиком, потом пыталась максимально подсушить раны и остановить кровь на нескольких, особо повреждённых участках. После купания в воде и неумелой обработки раны выглядели плохо. И я не удержалась от комментария по поводу глупого упрямства дракона. Он что-то бормотал под нос, не иначе как проклятья, сжимал зубы и чуть вздрагивал в особо болезненные моменты.

И вот я начала зашивать. Кай замер, сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Я посматривала на него в тот самый монитор. Лицо дракона исказила болезненная гримаса. Через некоторое время тот начал мычать, сдерживая крик. Мне было жутковато. Глаза боялись, а руки выполняли отработанный годами шов. Пинцет и иглодержатель уверенно двигались в моих руках. Полукруглая игла методично прокалывала кожу. Нить ровными стежками ложилась на рану, чуть стягивая края. Я даже подивилась ощущению: словно под моими руками обычный человек. Но вот шов подошёл к чешуе.

Я мысленно отругала себя: «Сначала думай, а потом делай».

Но делать было нечего: хороший шов не должен прерываться абы как, случайные пустоты в шве опасны. Тяжело вздохнув, я проткнула чешую иглой, по ощущениям она была вроде загрубевшей кожи с твёрдыми наростами. Кай закричал, но не дёрнулся. Стараясь проводить иглу между чешуек, я продолжала, не обращая внимания на сдавленные крики. Хотя внутри всё заледенело. Но я вновь и вновь уверенной рукой вводила иглу.

Получилось даже красиво. Сверху я наложила повязку из допотопных бинтов. В моей аптечке имелись только они.

Сняла перчатки, стёрла пот со лба.

—Не мочить хотя бы сорок восемь часов,— автоматически произнесла я и тут же поняла, какую глупость сказала.

Мы условились, что Кай поможет мне с переправой.

«В самом деле, какая мне разница? Я свою часть сделки выполнила. Дальше пусть сам, как хочет».

Теперь я обработала и своё многострадальное запястье, перебинтовала.

Дракон тем временем оделся. Он стал вялым, буквально засыпал сидя. Я запоздало подумала, что нужно было потребовать еды. Живот скрутило от голода. Кажется, Кай и сам подумал о том же.

Ни слова не говоря, дракон с трудом поднялся, стал доставать консервные банки. Вчерашний ритуал повторился в полной тишине, которую нарушали лишь дождь и раскаты грома.

После Кай расстелил свой матрац, лёг и уснул. Похоже, больше не опасается меня. Я промаялась какое-то время, а потом задремала, привалившись к стене.

Глава 5

Мне снилось, что в люк хлынула вода, будто уродливые, склизкие щупальца проникают в корабль, тянутся ко мне.

Я проснулась от чувства необъяснимой тревоги. Приподнялась, посмотрела на люк. Внизу металлической дверцы скапливалась вода. Тяжёлые капли лениво катились вниз, падали, разбиваясь о перекладину.

—Кай!— закричала я и вскочила.

Дракон тут же проснулся. Я была уже у люка, но открыть не решилась, только наблюдала, как капли стекают одна за другой.

«Разве люк не герметичный?— подумала я.— Конечно, герметичный, если задраить его. А как иначе в космическом корабле. Похоже, дракон просто его прикрыл, не приводя в действие специальный механизм».

Кай подошёл, отворил дверцу люка. Воды было по порог.

Дракон сразу подобрался, начал собирать вещи.

—Надо уходить,— буркнул он.

Я никак не ожидала, что придётся уходить так скоро, от того очень растерялась, бестолково схватила свой рюкзак и так и стояла. Кай глянул на меня между делом, складывая неизвестные мне предметы. Он вытащил откуда-то то ли сумку, то ли рюкзак необъятных размеров. Оторопь прошла, и я почему-то подумала про ружьё.

«Хотя на кой чёрт мне ружьё? Как я с ним поплыву? Ладно. Главное — добраться до корабля, там есть второе. Два пилота, два ружья, два сухпайка и много чего ещё по два». Я принялась собирать чуть влажные, растрёпанные волосы. Приведя их в порядок, я словно упорядочила мысли.

—Нужно чем-то заклеить спину,— деловито сказала я, изображая бесстрашие, хотя от одной мысли о бурном потоке тряслись поджилки.

Кай замер на секунду, посмотрел на меня вопросительно.

—Чтобы швы не намокли,— ответила я на немой вопрос.

—Нет,— ответил он.— Не нужно.

—Давай посмотрю. Если швы воспалятся,— я осеклась на полуслове, увидев выражение лица дракона.

Кай был раздражён, но всё же сел ко мне спиной, стянул рубаху.

—Быстро. Надо идти,— произнёс дракон, а потом вдруг развернулся так неожиданно, что мы оказались лицом к лицу.

—Мы вместе до берег. Потом ты уходить,— добавил он.

—Понятно. Дважды можно не повторять.

Провозившись пару секунд, я сняла бинты и присвистнула от удивления. Под сукровицей угадывалась красно-розовая раневая ткань.

«Не может быть! Так швы выглядят в лучшем случае через дней пять».

Так и застыла.

«Он не человек»,— произнесла я про себя, констатируя и без того очевидное. Получается, что швы не нужны, при таком заживлении можно было обойтись, допустим, клеем. Повезло, что шовный материал должен рассосаться сам, иначе пришлось бы возиться со снятием швов. Смутная догадка скользнула в голове и исчезла, не успев оформиться в мысль.

Кай встал, достал коробку, откуда ранее вынул антисептическую жидкость. Порылся в ней, сунул мне в руки тюбик.

—Заклеить,— произнёс дракон и снова сел, подставляя спину.

—Как заклеить?— я не могла сосредоточиться и всё думала о сверхбыстром заживлении ран чужака.

Кай указал взглядом на бинты и уточнил:

—Как это.

Я непонимающе хлопала глазами. Тогда дракон взял из моих рук тюбик, задрал штанину, нанёс странный гель поверх раны на ноге. Гель высыхал на глазах и вскоре превратился в кожистую плёнку. Долго удивляться не пришлось. Дракон подгонял.

* * *

Гель высох. Кай надел рубаху. А я сняла ботинки, сунула их в рюкзак. Вещи были собраны и перевязаны чем-то, очень похожим на огромный спасательный жилет. В сборах я не участвовала, только стояла в стороне и ошалелым взглядом следила за драконом. Он забрал из моих рук рюкзак и бережно связал его со своими вещами. Вся напускная храбрость разом слетела, как шелуха. Коленки начали трястись от мысли о предстоящем заплыве. Дракона я уже не боялась, чувствовала перемену в его отношении ко мне. Вот только когда она произошла? Обдумать это не успела, Кай произнёс, стоя у люка:

—Прямо через вихри. Видеть, там берег, взобраться.

Я подошла посмотреть. Теперь через люк переливалась вода, быстро превращаясь в огромную лужу на полу. «Через вихри — значит миновать воронки, что создала бурлящая вода».

Слева вдалеке увидела пологий берег. О нём и говорил дракон.

Я поняла: пора.

Кай первым вылез из люка, вытащил импровизированный плот с вещами. Я последовала за ним, в последний раз окинув взглядом чужой корабль. Вода встретила холодом. Босые ступни словно кололи ледяными иголками. Комбинезон быстро промок и потяжелел. Прежние серые сумерки сменились непроглядной тьмой. Ливень ослабел, но всё ещё хлестал холодными струями по лицу.

Плыть было тяжело. Вода утягивала вниз. Я потеряла из виду дракона и только старалась держать нос над водой. Лицо заливало, я не понимала, куда плыву, не могла разобрать в темноте направления. Меня охватила паника. Бурный поток накрыл меня с головой. Я забилась в испуге, пытаясь разобрать, где верх, а где низ. Отчаянно захотелось вдохнуть.

«Дура, успокойся!» — сказала я себе. Усилием воли расслабила тело и почувствовала, как спиной скольжу вниз в ледяной темноте. Подогнула под себя ноги, развернулась и мощными гребками, из последних сил устремилась наверх. Не получалось. Но тут сильная рука схватила меня за шкирку, потом обняла, словно пытаясь задушить. Горло сдавило на секунду, лицом я ощутила воздух, вдохнула, захлёбываясь набежавшей волной, откашлялась. Инстинкты требовали вырываться, однако я лишь прохрипела:

—Отпусти. Всё.

Дракон отпустил. Мне с трудом удалось отдышаться. Тело разом ослабело. Но и поток больше не тянул вниз. Река стала чуть спокойней и шире. Я старалась держаться на воде изо всех сил. Мне показалось, мы пропустили нужное место. Но Кай стал забирать влево. Я попыталась следовать за ним.

Казалось, берег очень далеко. Бороться с течением было всё тяжелее. Лицо то и дело оказывалось под водой. Но я упрямо гребла, твёрдо решив, что справлюсь. Глупо будет утонуть после всего пережитого. Кай уверенно плыл впереди и изредка оглядывался. Он не потерял своей ноши. Груз, привязанный за верёвку, наполовину погрузился в воду, но не утонул. Я снова подивилась силе и выносливости дракона. Сама я еле держалась. Ближе к берегу теченье стало немного спокойнее, или мне только так казалось.

Редкие раскаты грома раздавались над головой. Во вспышках света я отчётливо видела макушку дракона и медленно приближающийся берег, склон которого совсем не был пологим. Похоже, и правда пропустили нужное место. Кай сбавил темп, словно дожидался меня. Он почти добрался до суши. Я поверила уже, что доплыву, как вдруг острая боль пронзила ногу. Неведомая сила потащила меня сквозь толщу воды. Я закричала от страха, но крик пузырьками воздуха вырвался изо рта. Неожиданно всё стихло, только жгучая боль ползла вверх по ноге. Я открыла глаза, увидела силуэт жуткой твари в тёмной воде. Она подтаскивала меня к себе.

В неистовом желании жить нашарила в кармане скальпель, большим пальцем скинула колпачок и полоснула наотмашь у ноги. Тварь отступила. Вспышка озарила воду. Уродливое существо, больше метра в длину, удалялось, а я поплыла туда, где секунду назад был свет. Лёгкие горели, боль затопила сознание, мыслей больше не существовало, лишь первобытный инстинкт выживания двигал мной.

Глава 6

Светало. Кай сидел у обрыва и смотрел на быструю воду, пытаясь угадать в ней следы человека. Он знал: это тщетно, но не мог сдвинуться с места. Дождь прекратился, но серое небо грозило новым ливнем. Кай достал таблетницу с интрой, повертел в руках. Ему хотелось заглушить свои чувства. Он не мог понять горечи, что испытывал.

«Человеческая женщина, скорее всего, погибла. И что с того? Почему от этого грустно?» До этого Кая тяготила сложившаяся ситуация. А сейчас он неожиданно для самого себя понял, что не хотел, чтобы Анна уходила, хотя и настаивал на этом. Кай вернул таблетницу на место, так и не вынув интру, слишком мало её осталось, решил поберечь. Дракон пытался разобрать, мучает ли его вина за неисполненное обещание или это печаль от потери. Он заново перебирал в мыслях события предшествующих часов. То, как решил проверить сказанное Анной, как доверил ей свои раны, хоть и знал, что они всё равно заживут. Кай вспомнил, как отчаянно она бросилась на помощь, пусть глупо и бестолково. Более всего его ранила мысль о том, что люди не такие, какими их учили видеть, по крайней мере, эта человеческая женщина совсем другая. А он позволил её убить.

Небо всё-таки разразилось дождём. Налетел туман. Лес вокруг покрылся таинственной дымкой. Кай поднялся, подобрал тюк с вещами, но так и не решил, куда идти. Он побрёл вдоль реки, по течению, всматриваясь в воду. Дождь пошёл сильнее, волосы прилипли к голове, и капли срывались с ресниц, мешали смотреть, но щекам было приятно от холодной воды. Спина болела, нагруженная вещами, а раны нещадно чесались, дракону хотелось снять мокрую одежду, отдохнуть, но он упрямо переставлял ноги, пробираясь сквозь заросли леса так, чтобы не упускать из виду реку.

Неясное чувство не давало ему покоя. Кай вспоминал, как в первый раз увидел Анну, как отчаянно она отбивалась от шакалов, как ловко освободилась от пут и как вызывающе смотрела ему в глаза. Человеческая женщина умела находить выход из любого положения. Может быть, она жива и ранена. Если нет, он найдёт её труп, пусть даже его унесло за много миль. Сам того не осознавая до конца, дракон уже её искал.

Тучи сгущались, послышались ещё далёкие раскаты грома. Лес, подступающий к оврагу, не позволял идти быстро. Вода в реке была тёмной, или дракону только так казалось в утреннем сумраке. Кай начал уставать и уже отчаялся найти Анну, как вдруг услышал в шуме дождя неясный звук. Дракон замер, прислушался: показалось. Чтобы отделаться от наваждения, Кай пошёл быстрее. Не успел он сделать и десятка шагов, как звук повторился. Кай побежал на этот звук.

—Ээй,— крик тонул в неистово бушующем ливне.

Русло реки изгибалось большой кривой дугой. Потому впереди виден был только лес. Кай пошёл через чащу, боясь того, что крик ему лишь померещился. Сквозь тонкие голубые и зеленоватые ветви трудно увидеть, что происходит в глубине леса, к тому же шёл дождь, и всё заволокло. Кай дышал глубоко и часто: он очень устал за последний час. В этот момент прямо на него вышли шакалы. Тёмно-зелёная шерсть свисала с них мокрыми клочьями. Четыре оскаленные пасти брызгали слюной. Чёрные глаза, казалось, смотрели осмысленно.

Кай скинул тюк со спины и бросился на ближайшего шакала, преградившего ему путь, но тот не шелохнулся, равнодушно поджидая сумасшедшую добычу, которая сама несётся в глотку. Бластер, как и все вещи, промок и был сейчас бесполезен. В последний момент перед самым носом шакала Кай вильнул в сторону и успел проскочить в нескольких сантиметрах от оскаленной морды. Дракон заскользил по мокрой земле, выхватывая нож, стремительно развернулся и полоснул, нанося смертельный удар. Сердце набатом стучало в ушах. Кровь прилила к голове.

Кай понимал: ему не справиться с остальными. Он подскочил и побежал. Сзади стучали когти: шакалы бежали по следу. Дракон стал забирать правее, к берегу реки,— может, удастся уйти в воду. Кай не знал, умеют ли шакалы плавать, но всё же надеялся: а вдруг нет? К тому же быстрая вода не позволит им его догнать. Кай двигался медленно, совсем выбился из сил, на бегу обернулся, и ему стало обидно от невезения: трое шакалов его нагоняли.

Когда шакалья морда была уже у ног Кая, тот ударил его ножом. Нож наткнулся на кость. Шакал отпрянул, будто не ожидал удара, но тут же поднялся и полез вновь. Кай нанёс ещё один удар, удачный. Подоспели двое других. Кай едва успел увернуться от зубов одного из них.

Дракон бежал, виляя между стволами, и вдруг выбежал к реке. Шакалы настигали. Кай скатился по обрыву, изрядно ободрав спину, оказался в воде и принялся грести. Шакалы замерли у крутого склона. Один из них сразу развернулся и побрёл в чащу. А второй стоял, провожая взглядом уплывающую добычу. Дракону даже почудилось грустное выражение на морде зверя.

Очень скоро Каю стало не до того, чтобы смотреть на шакала, его несла быстрая река. Волны накрывали с головой. Обрыв, с которого он спустился, скрылся из виду. Река, будто набирая силу, несла дракона всё быстрее. Тот только и мог, что держаться на плаву, поток швырял его, как щепку. После поворота река сужалась и бурными порогами текла вниз. Здесь лес подступал к самой воде.

Кай больше не управлял своим телом, его бросало и крутило из стороны в сторону. Совсем близко пронеслось поваленное дерево, а следующее выбило из дракона дух. Удар был настолько мощным, что на пару секунд потемнело в глазах. Кай пытался вдохнуть ушибленной грудью, тело отозвалось лишь болью. У него уже не было сил держаться на воде. Холодная бурлящая пучина затягивала, мышцы не слушались. Кай ничего не мог сделать, не мог сопротивляться. Его обмякшее тело ударилось о камни. И в тот момент, когда Кай подумал, что это конец, река сама вытолкнула его на поверхность. Дракон из последних сил повернулся на спину, высунул лицо из воды, жадно вдохнул и тут же снова оказался в толще воды. Какое-то время так и продолжалось. Река словно играла с ним, лишь в последний момент позволяя дышать.

* * *

Дракон лежал наполовину в воде, вниз лицом. Щека его упиралась во влажный песок. Дождь прекратился. Небо, затянутое серой дымкой, создавало пасмурные сумерки.

Кай слабо пошевелился, потом открыл глаза, болезненно перевернулся на бок, закашлялся. В первые секунды дракон не мог понять, где он, и что с ним. Причудливые деревья громадой надвигались на песчаную косу, словно хотели захватить больше земли. Мелкие кустарники росли прямо в песке. И только у воды раскинулся широкой полосой чистый песок. Кай вспомнил этот чужой мир и все предшествующие часы. Впервые в жизни им овладел страх. Он не мог распознать этого чувства, потому что не испытывал его раньше. Дракон не боялся ни боли, ни смерти. Его пугало одиночество, чувство, что он потерян, совсем один. Кай никогда не был один. С самого детства дракон был окружён соплеменниками. На Матерне все на виду, никто не может остаться один на один с собой. Кай к этому привык.

А сейчас, когда потеряна связь, и он один на чуждой планете, тревожное чувство овладело им. Кай приподнялся, сел на песке, ноги касались прохладной воды. Перед драконом простиралась необъятная водная гладь и далёкий берег на другой стороне. Полноводная река несла свои воды медленно и тянулась до горизонта, насколько хватало глаз. Справа устье быстрого потока распадалось и большими рукавами вливалось в обширную тёмную реку.

Дракон стал думать про Анну. Теперь ему казалось, что услышанные крики — только мираж. Человеческая женщина погибла. Как могла она выжить, если он сам еле уцелел?

Кай поднялся неторопливо и побрёл по песку к деревьям, вдруг замер, насторожился. В лесу раздавались шорохи. Кай потерял нож в воде и теперь шарил вокруг взглядом в поисках палки. Всё лучше, чем с голыми руками идти на местных тварей. Ничего подходящего не нашлось. К счастью в кустах никого не было.

Дракону сейчас хотелось только одного: заползти куда-нибудь и закрыть глаза. Тело болело, свежие раны саднили, усталость валила с ног. Кай осмотрелся, не нашёл никакого укрытия, пошёл к высоким деревьям, выбрал подходящее и начал карабкаться по сине-зелёному стволу. Толстый ствол словно состоял из множества мелких, сплетающихся друг с другом. Грубая кора образовывала множество наростов. Взбираться по ним было удобно, и Кай быстро достиг грибовидной макушки дерева. Сверху ствол расширялся кожистыми ветками, точно гигантская шляпка причудливого гриба. Дракон попытался раздвинуть ветви и чуть не сорвался с шести ярдов вниз. Сейчас пригодился бы нож. Кай уцепился за ветви руками и всё-таки разорвал плотное сплетение. Потом подтянулся и пролез наверх. Сверху ветви окутывала пурпурная губчатая плёнка. Вот почему не получалось продраться сквозь них. Вогнутая крона дерева будто образовывала алое ложе, местами влажное и еле уловимо люминесцирующее. Кай расположился по центру, в самом крепком, на его взгляд, месте. Лёг на спину, сложил руки на груди. Он боялся лишний раз пошевелиться, плёнка хоть и казалась прочной, но не была таковой.

Сон не шёл. Снизу доносились шорохи. Стало быстро темнеть. Ещё светлое серое небо казалось низким. Подул ветер. Крона начала слегка раскачиваться. Кай, убаюканный этим, начал было засыпать. Но тупая боль и ломота во всём теле не давали провалиться в сон.

Стемнело. Облака вдруг разошлись, и на небе появились звёзды, которых дракон здесь не видел. Потом небо затянуло вновь. Кай пребывал в болезненном забытье, тело бил озноб. Хорошо хоть, дождь надолго перестал. Дракон повернулся на бок, сжался в комок, ожидая, когда придёт сон. Образы прошлого проплывали в его сознании. Почему-то Кай вспомнил Фэратум и свою первую драконицу. Сейчас ему показалось, что она чем-то похожа на Анну.

Глава 7

Огромный мегаполис окружал древнюю крепость. Высотки теснились друг к другу, создавая расширяющиеся от центра кольца улиц, когда-то выверенные градостроителем. Улицы, как круги на воде, расходились всё дальше от центра города, пересекались широкими проспектами, создавая чёткую структуру, свойственную городам на Матерне. По мере удаления здания мельчали, приобретали всё более хаотичный вид. И вот к окраинам уже лепились маленькие одноэтажные дома, рассыпанные, будто кубики, на многие мили. Так технологичный город паутиной оплетал реликтовый лес с цитаделью внутри. Многие крупные драконьи города материнской планеты строились вокруг древних крепостей. Каждая цитадель была уникальна и в то же время похожа на остальные. Мегалиты крепостных стен цитадели образовывали сложную, шестилучевую звезду. Под защитой стен возвышался старый замок, от громады которого захватывало дух.

В алых сумерках Кай стоял у врат цитадели. Столь древнее величественное сооружение производило неизгладимое впечатление и у большинства вызывало трепет и восторг. Но Кай был взволнован по другой причине. Он впервые пришёл на Фэратум в статусе взрослого дракона. Кай и раньше бывал на церемонии в храме, но никогда на празднике после. Чтобы унять волнение, дракон достал дозатор и принял дополнительную дозу интры.

Пришедших встречали служители храма в золотых церемониальных одеждах. Многие знакомые были здесь. Кай прошёл внутрь. В огромном зале уже собралось около сотни драконов. Горели тысячи свечей под сводчатым потолком. После городского пейзажа увиденное казалось картинкой со страниц древних легенд. Кай представил, как к цитадели каждого Капитолия стекаются драконы. Скоро заполнится церемониальный зал, потом площадь перед замком, а дальше и вся цитадель.

—Кай!— окликнули его.

Кай повернулся и увидел подошедшего друга. Тот сжал его плечо большой сильной ладонью.

—Как твои успехи в пилотском кресле?— произнёс статный дракон, чуть встряхнув Кая за плечо.

Кай повторил приветственный жест:

—Нормально.

Кай хотел ещё что-то сказать, но друг уже отвлёкся. К ним подходили, здоровались, разговаривали. Народу становилось всё больше. Вскоре стало не до разговоров. Под сводами торжественного зала зазвучала музыка, мощная и многоголосая. Каменные стены, как резонатор, усиливали звук клавишно-духового инструмента. Чарующие звуки создавало множество труб, уходивших под потолок. За крошечной ширмой сидел музыкант. Инструмент занимал четвёртую часть стен зала. Его мощь и красота потрясали. Сотни пар глаз взирали с благоговением на древний инструмент. Минуты тянулись, наполненные музыкой. В толпе загорались свечи. Кай достал заготовленную свечу, зажёг, поднял её над головой. Море огоньков колыхалось, вторя старинному инструменту.

Потом всё стихло, только отголоски последних нот эхом носились под каменным высоким потолком. Гер повернулся к Каю и шепнул на ухо:

—У нас шестая платформа.

Кай кивнул.

На постамент перед ширмой музыканта вышел Верховный. Его деловой чёрный костюм комично контрастировал со старинным инструментом за спиной. Началась традиционная речь о победе разума над дикарскими инстинктами, о трёхсотлетней эре без войн, о покорении межзвёздного пространства и о венце природы — цивилизации драконов. За семнадцать лет своей жизни Кай слышал много речей, эта отличалась лишь акцентами на покорении других солнечных систем.

Снова мелодия понеслась по залу. Служители храма начали раздавать кубки с вином. Кай потушил свечу, бросил на пол, растоптал в знак падения старого режима и появления нового порядка. Кто-то передал ему кубок, он сделал глоток, передал Геру. Тот поднёс кубок к губам и передал дальше. Зал зашумел, слышались возня и тихие разговоры. А через четверть часа толпа медленно потянулась к выходу.

Когда Кай покинул зал, снаружи было уже темно. Реликтовые деревья за стенами цитадели громадой листьев закрывали ночное небо. Драконы всех возрастов спешили кто куда. Друг шёл рядом. Они ни о чём не разговаривали. Гер чуть старше и уже не раз бывал на вечеринках. Он уверенно шагал к вокзальной платформе. А в ночном небе над городом взрывались сотни фейерверков. На каждой площади Капитолия давали салют.

Электропоезд стремительно нёсся сквозь город. Полупустые вагоны сверкали стеклом и металлом. Гер улыбался, поздравлял всех встречных, болтал о ерунде. Кай смотрел в окно и слушал вполуха. В соседнем вагоне примостилась стайка девушек. Они оживлённо разговаривали и поглядывали на друзей через стекло. Гер помахал им рукой, девушки заулыбались в ответ.

—Кай, ты чего?— спросил Гер.

Кай пожал плечами и продолжил задумчиво смотреть в окно.

—Да брось, тебе понравится праздник. На вот, возьми,— Гер протянул свою таблетницу с интрой. Кай помотал головой.

Интра не только избавляла от ненужных эмоций, она поднимала настроение. Вот только на Кая второе свойство интры никогда не действовало. Такая особенность встречалась редко, но была полезна там, где требуется трезвая оценка и быстрая реакция. Вероятно, этот факт и определил его в пилоты. Учёба давалась Каю легко.

* * *

Кай и Гер следовали за светом. В темноте загородных вилл ярким всполохом выделялась тропинка, украшенная гирляндами из фонариков. В конце тропинки друзей ждал старый особняк с большим ухоженным парком. На улице поставили белые шатры, длинные столы и столики поменьше для двоих. Играла тихая музыка. Повсюду: на шатрах, между деревьями, над столами — висели гирлянды из фонариков разных форм и размеров.

Было оживлённо. Собралось много молодых драконов и дракониц.

—Красиво,— произнёс Кай.

—Это ещё что!— Гер подошёл к столу, налил вино в два бокала, протянул один Каю.

Кай отпил из бокала, погружённый в свои мысли. Гер увидел знакомых дракониц, подозвал их. Девушки подошли. На обеих были откровенные платья. Завязалась беседа о пустяках. Кай участвовать в разговоре, но думал о другом. Всё в нём выдавало новичка: юность, неловкость фраз, напряжённая поза.

Одна из девушек вдруг поцеловала Гера, легко коснувшись его губ, и засмеялась. Гер улыбнулся, обнял её и зашептал что-то на ухо. Второй девушке, похоже, стало скучно. Она выдала:

—Идёмте. Там интересно.

Вместе они пошли по аллее к центру парка, вливаясь в толпу. По сторонам стояли шатры, в каждом что-то происходило. Из одного доносился смех, во втором играли в латру, а где-то шторы были опущены. Кай глазел по сторонами, потому отстал. Гер вёл уже обеих девушек под руку. Кай заметил это и специально отстал ещё больше, не хотел мешать другу. В глубине парка стало больше причудливого света. К гирляндам добавились бумажные фонарики и цветные прожектора. Вместо длинных столов появились круглые, под изящными навесами. Кай подошёл к одному из них, налил себе вино, аккуратно положил на тарелку несколько видов закусок.

—Ты симпатичный,— прозвучал женский голос.

Кай обернулся. Перед ним стояла привлекательная драконица. Открытое изумрудное платье, тёмно-рыжие волосы, красивое лицо и наглая ухмылка.

—Ты тоже,— сказал Кай, не найдя ничего лучше.

—Налей вина.

Кай взял со столика бокал, налил вино, протянул девушке. Она взяла бокал, но не притронулась к вину.

—Как тебя зовут?— спросил Кай.

—Леа,— ответила она и улыбнулась.

—Красивое имя,— заметил Кай.

—Спасибо. А твоё?— Леа подошла ближе, так, что Кай смутился.

—Кай.

—Хочешь пригласить меня на танец?

—Н… Нет. Не люблю танцевать.

Леа кивнула, будто говоря: «Так и знала».

—Ты здесь первый раз. Угадала?

Кай пожал плечами.

—Задумчивый. Ты выделяешься.— Леа взяла кусочек с тарелки Кая, при этом наклонилась так, что оказалась совсем близко.— Давай прогуляемся?

—Давай,— тихо ответил Кай.

Он был рад нарушить одиночество. К тому же на Леа было приятно смотреть.

Кай оставил тарелку нетронутой. Есть не хотелось. Они пошли рядом, не касаясь друг друга. Леа изящно держала в руке бокал. Кай оставил свой на столике и теперь не знал, куда деть руки.

—В цитадели было красиво,— нарушила молчание Леа.

—Ты была там?

—Конечно.

—Внутри?

—Нет. Снаружи. На площади. Там были огромные воздушные змеи и конфетти.

—Не заметил.

Леа рассмеялась и после паузы сказала:

—Ты не много потерял.

Оказалось, дорожка полукругом вела к танцевальной площадке, на которой было полно народу. Прожекторы мигали в такт музыке. Толпа исступлённо двигалась, подчиняясь ритму.

—Подожди,— Леа остановилась.— Ты же не любишь танцевать?

Кай не успел ответить, как она произнесла:

—Тогда лучше свернуть прямо сейчас, или придётся к ним присоединиться.

Леа заговорщически улыбнулась и свернула с дорожки в тень деревьев. Кай секунду размышлял, а потом последовал за ней. Подол платья Леа волочился по траве, одна из тонких бретелей всё время падала с плеча. Вдали от освещённой тропинки рыжие волосы казались чёрными.

—Подожди. Куда ты?— окликнул Кай.

Леа остановилась. Её лицо в тусклом свете казалось бледным и прекрасным. Она, определённо, красивее многих дракониц. Но, кроме очевидной привлекательности, было в ней что-то ещё неуловимое и притягательное.

—Просто срежем дорогу. Там есть беседка. В глубине парка,— произнесла Леа.

Кай нагнал её и пошёл рядом. Его одолевало беспокойство. Обстановка была слишком уединённой и какой-то неправильной. Кай потянулся к карману, вынул таблетницу с интрой. Леа заметила это движение.

—Ну-ка отдай,— игриво сказала она.

Кай, не успевший достать интру, протянул таблетницу ей.

—Я это заберу.— Леа спрятала теблетницу в сумочку.— Не стоит глотать эту дрянь. Иначе ты ничего не почувствуешь.

Таких крамольных слов Кай никогда не слышал. Он растерялся, но глубоко внутри за очевидной реакцией скрывалось любопытство.

—Что ты сказала? Эту дрянь?

Леа, улыбаясь ласково, коснулась руки Кая.

—Верну позже, не беспокойся. Вот, подержи,— Леа протянула Каю бокал, потом, заметив выражение его лица, добавила: — Пара часов без интры не сделают погоды.

Кай не хотел начинать вечер с ссоры. Он рассудил, что пара часов, действительно, не играют роли.

—Почему ты так сказала? Кто-то другой мог бы пожаловаться в комитет.

—Не знаю,— задумчиво протянула Леа.— Мне показалось, тебе можно доверять.

Кай не вполне понимал, что именно Леа может ему доверить. Он имел в виду другое.

—Чем занимаешься?— сменила тему Леа.

—Учусь в военном центре.

—О, это многое объясняет.

Они на самом деле вышли к беседке. В этой части парка почти никого не было. Редкие прохожие иногда появлялись на узкой тенистой тропинке. Здесь не слышались музыка и весёлый гвалт.

—Что объясняет?— спросил Кай.

—У тебя совсем другое лицо,— ответила Леа, не посчитав нужным уточнять детали.

Кай смотрел недоуменно. Но ему льстило внимание Леа.

—Какое другое?— поинтересовался Кай.

Леа прошла в беседку. Она не торопилась отвечать, словно играла с неопытным драконом.

—Знаешь, на твоём лице нет бессмысленно счастливого выражения,— произнесла Леа после паузы.

Кай удивился её словам, ведь считал, что только он сам способен это заметить.

Леа перебила ход его мысли, произнеся:

—Давай я угадаю, на кого ты учишься?

Кай кивнул и присел рядом с ней. Леа загадочно улыбалась, струящийся подол её платья распался на бедре, пикантным вырезом обнажая ноги.

—Ты будешь пилотом.

Повисла тишина. Кай молчал пару секунд, а потом спросил:

—Как ты поняла?— он улыбнулся.— Кто-то рассказал тебе про меня?

—Нет,— весело ответила она.

Кай смотрел вопросительно.

—Рассказать?

Дракон кивнул.

—Ты сказал, что учишься в военном центре. Твоя фигура говорит о частых тренировках. А лицо …— Леа сделала пальцем круг в воздухе.— Я уже говорила. Похоже, интра тебя не веселит.

Драконица задумалась и вдруг коснулась лица Кая, легко и нежно провела пальцами по виску.

—А здесь чешуйки огрубели, наверняка от кислородной маски,— произнесла она.

От такой проницательности Каю стало не по себе.

«Возможно, она знает других пилотов»,— подумал Кай, но ничего не сказал.

—Хорошо быть военным пилотом в мирное время?— спросила Леа, делая акцент на последних словах.

—Не знаю. Я только учусь.

Мимо беседки прошла весёлая компания. Кай поставил бокал, привычным жестом зашарил по карманам и тут же вспомнил, что Леа забрала у него интру.

Драконица сидела в расслабленной позе, положив ногу на ногу, и задумчиво накручивала рыжий локон на палец. Огненного цвета волосы мягкими волнами падали на обнажённые плечи, привлекая внимание Кая своим удивительным контрастом.

—А ты? Чем занимаешься?— задал вопрос Кай, чтобы поддержать разговор.

—Перед тобой будущий генетик-селекционер,— без энтузиазма ответила Леа.

—Должно быть, это интересно. Изучать и улучшать виды.

—Да,— Леа неопределённо пожала плечами.— Даёт много пищи для размышлений.

—Каких?— спросил Кай и через пару минут пожалел, что задал этот вопрос.

Леа помолчала немного и вдруг посмотрела Каю в глаза.

—Ты знал, что у каждого была мать? Как любая клетка происходит из существующей клетки,— заговорила она.

Кай знал. Древняя история изучалась под определённым углом, осуждая все пережитки былого строя. Но Леа произнесла это так, будто сожалела о том, чего у неё нет.

—Не говори так. Тем более при других,— резко осёк её Кай.

—Почему?

—Эти мысли опасны, а слова тем более.

—Ты на меня пожалуешься?

—Нет.

Леа горько усмехнулась.

—Ты очень странная,— произнёс Кай.

Леа ничего не ответила. Кажется, даже не обиделась.

Далёкие отзвуки музыки разрывали тишину между ними. Кай исподтишка разглядывал Леа. Он понимал: лучше уйти, закончить это знакомство, но почему-то хотел остаться. Возникло нелепое желание нравиться Леа, быть объектом её пристальных взглядов, коснуться рыжих волос, провести рукой по нежной чешуе на спине.

Дракон взял бокал, сделал несколько больших глотков. Сладость наполнила рот. Подул лёгкий прохладный ветерок. Кай, чтобы сгладить молчание, протянул бокал Леа. Она взяла его в руки и тихо произнесла:

—Это даже не вино. Просто виноградный сок.

Драконица достала из сумочки небольшую флягу, открутила крышку, хотела было протянуть Каю, передумала, налила из неё в наполовину пустой бокал.

—Лучше так. Попробуй,— она протянула бокал Каю.

Тот помотал головой. А Леа сделала большой глоток.

—Да брось. Попробуй,— упрашивала драконица.

—Что это?

—Настоящее вино,— она протянула бокал Каю, а сама сделала глоток из фляги.

Кай словно попал в западню: сначала заговорив с Леа, потом пойдя за ней через парк, слушая её, теперь он не мог отказать. Будто с каждой минутой заходил всё дальше туда, откуда нельзя вернуться. Это знакомство опасно, но внутренний голос молчал. В прошлом Кай и сам сомневался во многом. Однако никогда и никому этого не говорил. Смелость и открытость Леа поражали, а непохожесть на других притягивала.

Кай сделал глоток. Резкий запах ударил в нос. К сладости ягод примешивался горько-терпкий привкус.

—Сделала сама,— заметила Леа.— Конечно, получилось не так, как делали в прошлом. По-моему, слишком крепко.

—Откуда ты знаешь, как было в прошлом?

—Точно не знаю. Просто не удалось в точности повторить рецепт.

Кай даже подумать боялся, откуда у неё рецепт. Поэтому решил сменить направление разговора. Он завёл беседу о разных пустяках. Леа оживилась и весело болтала, перескакивая с темы на тему. Потом Кай спросил её об учёбе. Леа с увлечением рассказывала байки с кафедры генетики, интересные случаи из жизни. Кай дивился тому, как скучные факты превращаются в увлекательные и порой смешные истории в изложении Леа. За это время бокал опустел на две трети. Горечь самодельного вина стала привычна, за ней чувствовались кислые фруктово-ягодные ноты и сладость виноградного сока. Кай расслабился, теперь вечер казался приятным. Раздражение и беспокойство исчезли без следа. Он подумал, что начни Леа разговор с этих историй, он и догадаться бы не смог о её крамольных взглядах.

Кай смотрел на Леа. А она говорила. Непослушная бретель падала с плеча. Драконица сопровождала рассказ жестами, от этого огненная грива приходила в движение и казалась отблесками огня. Кай, заворожённый её красотой, не замечал времени. Леа пододвигалась к нему всё ближе. Её губы шептали в темноте. Кай поймал себя на странном ощущении: чувство лёгкости и свободы овладело им, и вместе с тем проснулся калейдоскоп эмоций, в водовороте которых сложно было разобраться.

Бокал опустел и, отставленный в сторону, сверкал гладкими боками в дымке летней ночи. Кай, поддавшись порыву, приблизился к лицу Леа, коснулся её волос и поцеловал. Леа ответила мягкими губами, прижалась к широкой груди дракона. Её пальцы заскользили по чешуйкам на загривке. Кай, забыв обо всём, гладил рыжие волосы и целовал нежные губы всё настойчивее. В глубине его нутра поднималось нечто жаркое и нетерпеливое.

—Подожди,— прошептала Леа,— пообещай мне кое-что.

Кай готов был пообещать что угодно. Это ясно читалось на его лице. Леа взяла лицо Кая в ладони и, глядя ему в глаза, произнесла:

—Не принимай интру.

Кай резко отстранился. А Леа, наоборот, придвинулась к нему.

—Только пару дней,— добавила она.— Ты всё поймёшь.

Тонкая бретель упала с плеча Леа, вторую она стянула сама.

* * *

За время встреч с Леа Кай изменился. Из всегда собранного и сосредоточенного он превратился в рассеянного и ещё более задумчивого дракона. Даже незначительные события вызывали в нём бурю эмоций. Каю открылся новый мир, полный ощущений и чувств. Всё казалось другим, будто созданным из полутонов. Он усомнился во всём, что знал раньше.

Каю приходилось скрывать отношения с Леа. Постоянные пары осуждались. А Леа с каждым днём становилась всё более нужной ему. Вот только этих дней было немного.

Однажды она не пришла. Леа исчезла, будто её никогда и не было.

«У нас нет такой студентки»,— сказали в институте.

«Здесь такая не жила»,— произнесла предполагаемая соседка. Кай ждал, не желая верить. Но ничего: ни весточки, ни объяснения.

* * *

Лил дождь, вторя настроению дракона. Тяжёлые тучи затянули небо над серыми стремящимися ввысь домами. Кай брёл по освещённой улице к дому и не мог сосредоточиться ни на чём. В учёбе появились проблемы, а в голове — вопросы, не имеющие ответа. Поиски Леа ни к чему не привели. Он не мог поделиться этим ни с кем, даже с другом. Прошла декада с тех пор, как Кай не принимал интру. Яркая и полная красок одержимость Леа сменилась депрессией и апатией. Кай будто знал тайну, которую не хотел знать.

Пасмурный вечер, похоже, никого не пугал, на улице было много прохожих. Двое спросили у Кая: “Всё ли хорошо?”

Выражение его лица привлекало внимание.

Кай подумал, что наконец-то понял истинную пользу интры. Она избавляет от боли: душевной муки, которой он раньше не знал. Сначала чувства окрыляли, а теперь приносили лишь боль.

* * *

В квартире было тихо, прихожая встретила темнотой, но на кухне горел яркий свет. Кай заметил у входа небрежно брошенные ботинки Гера. Это было нетипично. Гер всегда создавал много шума, а тут тишина. Кай разулся, прошёл в комнату. Гер сидел за кухонным столом, выражение его лица сразу напугало Кая. На столе стояла банка, та самая, в которой Кай прятал неиспользованную интру. Повисло напряжённое молчание. Кай словно в замедленной съёмке посмотрел на Гера, потом в окно, где последние лучи света сменялись тёмно-лиловыми густыми сумерками. Он не хотел объясниться, не знал, что сказать, как описать происходящее с ним.

—Что это?— произнёс Гер с интонацией, которую Кай не ожидал услышать. Резкие ноты в голосе призваны были демонстрировать злость, но выдавали страх.

—Ммм…— выдавил Кай.

Он сразу подумал, что, если Гер кому-то сообщил, всему конец.

—Тебя выгонят с учёбы,— словно читал мысли друг.

—Пожаловался в комитет?

—Нет.— Гер порывисто встал, подошёл к окну, отодвинул створку, впуская влажный воздух.— Ты ведёшь себя странно. Теперь это. Сколько ты не принимаешь?

—Декаду примерно.

Кай хотел бы найти слова, успокоить друга, объяснить. Но вместо этого просто стоял. Он сделал шаг, попытался рассказать.

—Не говори. Что бы там ни было, просто прекрати,— оборвал его Гер,— в следующий раз я доложу.

Гер поступил так, потому что он друг. Вероятно, другой не стал бы ждать. Если Кай вдруг заинтересует комитет, Геру тоже будет не сладко. Они не только соседи, но и друзья.

Гер подвинул банку к Каю, давая понять, что нужно сделать. Кай медлил. Он хотел избавится от боли, вернуться назад, не чувствовать и не знать того, что на него свалилось. Но возникла мимолётная мысль, будто вместе с болью он потеряет свободу. Кай вспомнил нежные руки, что обнимали, поцелуи, разговоры, улыбку Леа, её дыханье на своей щеке.

«Жестоко: привязать к себе и бросить,— думал Кай,— научить чувствовать и уйти».

Гер смотрел пристально, ждал.

Кай взял банку, сорвал крышку, достал прозрачную голубоватую пилюлю и, словно в первый раз, проглотил. Гер подошёл и тоже взял из банки интру. Оба долго молчали.

—Остальное нужно уничтожить,— нарушил молчание Гер.

Кай виновато кивнул.

* * *

Через пару дней всё пошло по-прежнему, только чувство одиночества время от времени мучило Кая. Он заглушал его интрой. Кай часто вспоминал Леа, но теперь его чувства словно покрылись плёнкой, не пропускающей свет. Иногда он думал о ней со злостью и обидой, иногда с теплотой и неясной тоской. Дни сменяли друг друга, превращаясь в декады. Кай ходил на учёбу, на праздники и вечеринки. Он делал всё автоматически, будто робот. Но иногда искал в прохожих Леа, и тогда тоска пыталась пробраться в его сердце.

Глава 8

Кай проснулся от того, что на лицо капала вода, а телу было холодно и мокро. Снова зарядил дождь. Рассвело. Серая хмарь создавала унылые утренние сумерки. Туман окутал сине-зелёный лес. Кай поморщился, мышцы ломило, голова была тяжёлой. Дракон огляделся. Грибовидная крона дерева набирала воду. Пора было уходить.

Кай не без труда спустился с дерева. Необходимо было найти вещи, дракона мучили раны и озноб. Кай побрёл, спотыкаясь между деревьев, ища злосчастную реку. Мешал шум дождя. Вода струйками стекала по лицу. На пару ярдов вперёд ничего не было видно.

Река оказалась близко. Бурные воды её всё также неумолимо неслись. Дракон медленно пошёл вверх по реке, преодолевая заросли причудливого леса. Каю подумалось, что, встреть он сейчас шакалов, не сможет отбиться. Эти мысли не пугали. Ему как будто было всё равно. Больше всего дракона мучили одиночество и страх неизвестности будущего.

Ливень хлынул сильнее, стало ещё тяжелее идти. Кай не останавливался. Потом дождь ослабел. И так весь день. К вечеру Кай совсем устал. Ему стало казаться, что уже не найти то место, где он бросил рюкзак. Слишком далеко унесла его река.

Стемнело. Серое промозглое небо давило своей безысходностью. Дождь утих, только редкие капли холодили лицо. Кай уже не понимал, куда бредёт. Но тут туман рассеялся, сквозь тёмно-синие ветви дракон увидел свет. Яркий проблеск между стволов был чуждым этому пейзажу и, как мираж, казался обманом. Кай пошёл на свет. Через пару десятков шагов он разглядел самый настоящий костёр. Языки пламени создавали тёплый причудливый свет, отбрасывающий длинные тени. Дракон не верил глазам.

Казалось, у костра никого нет. Кай двинулся вперёд. Издали в темноте огонь представлялся большим, а на деле оказался крохотным, обложенным ветвями, жёлтым с зеленоватыми всполохами. То, что Кай увидел у костра, заставило его сердце радостно подпрыгнуть. Изящная фигурка, свернувшись калачиком, лежала в ворохе листьев у самого пламени. Светлые волосы разметались, потеряв былую белизну.

«Жива»,— Кай почувствовал небывалый прилив счастья. Теперь он не одинок на этой чужой планете.

Дракон не успел удивиться своим чувствам, как женщина вскочила, выхватывая головёшку из костра. Яростное выражение её лица тут же сменилось удивлением.

—Кай?— тихо произнесла она, как будто не верила, что это он.

Кая переполняли эмоции. Ему даже захотелось обнять Анну. Он смутился и от того не знал, что делать.

Выронив головёшку, Анна сама бросилась ему на шею, обняла дрожащими руками.

—Почудилось, что твари подкрались,— зашептала она.— Думала, уже тебя не увижу.

Кай не двигался, не отвечал на объятья. Анна отстранилась, улыбаясь.

—Рожа чешуйчатая,— ласково добавила она.

Кай не понял, только уловил нежность в интонации голоса и улыбнулся. Дракон оглядел женщину, в глаза бросились разорванная штанина и длинные рваные раны на ноге. Анна, сильно хромая, обошла костёр и устроилась на траве напротив Кая.

—Извини, не могу стоять,— произнесла она, жестом призывая дракона присесть.

Кай присел у костра и только в этот момент понял, как смертельно вымотался. Несмотря на усталость, эмоции не отпускали.

—Квид фэчисти?— спросил он.

Землянка посмотрела недоумённо. А Кай тяжело вздохнул и повторил вопрос:

—Как ты жива?

Анна улыбнулась и с долей самодовольства рассказала о припрятанном скальпеле, о том, как чуть не утонула в реке, как выбралась и звала его. Кай слушал, пропуская незнакомые слова. Как ни странно, он всё понял. Одно было непонятно: как землянка развела огонь, и как ей удалось не наткнуться на шакалов? Об этом дракон решил спросить позже.

При каждом случайном движении ногой Анна морщилась от боли.

—Я смотреть,— Кай подсел к ней и попытался осмотреть ногу.

—Ай-ай,— запротестовала Анна.

Раны выглядели неважно. Кожа вокруг покраснела и набухла, рваные края воспалились. Дракон вдруг осознал, что у людей совершенно другой уровень регенерации тканей. То, что Кай увидел, было очень плохо. Очевидно, наружных средств недостаточно, нужны препараты и срочно. Дракон видел по лицу землянки, что она понимает это лучше него.

—Я терять вещи,— оправдываясь, произнёс Кай.

Анна горько усмехнулась.

Женщина смотрела так, будто искала утешения, а Кай молчал.

—Чего это ты такой добрый? Убить же меня хотел. Наверное, рад был, когда меня эта тварь утащила,— после паузы грубо сказала Анна.

Дракон опешил от столь резкой перемены. Хотя и сам испытывал совершенно противоположные чувства. Он счастлив, что женщина жива, но радость эта иррациональна, ведь землянка — враг.

—Нет,— ответил Кай.

Белые волосы падали на красивое лицо. Отблески костра выгодно выделяли черты внешности Анны. Кай смотрел, не отрываясь, борясь с внутренним запретом. Сейчас, как никогда, дракон нуждался в интре.

—На твой корабль есть лекарства?— спросил Кай.

Анна кивнула и произнесла:

—Я не могу идти, нога.

Кай подумал, что утром сможет сориентироваться в лесу и, если не найдёт рюкзак, пойдёт к человечьему кораблю.

—Утром я идти,— уверенно сообщил дракон.

Анна прищурилась, как будто прикидывая что-то в уме, потом произнесла:

—Спасибо.

Оба долго молчали, глядя на огонь.

Костёр начал прогорать. Анна бросила в него несколько веток, пламя всё равно слабело. Надоедливый дождь не давал веткам разгореться. Кай забеспокоился. Он понял, что именно огонь защищал землянку от шакалов. Анна выудила из кучи листьев и травы гриб, быстрыми ловкими движениями разломала ножку и бросила что-то в костёр. Пламя вспыхнуло ослепительным изумрудным светом и разгорелось вновь. Жёлто-рыжие язычки огня поглотили свежие ветки, а Анна подкинула ещё.

—Что это?— Кай был удивлён.

Анна достала ещё один гриб, разломала его, вытащила какой-то комочек и протянула дракону. Кай поднёс ладонь к лицу. Комок был твёрдый, вытянутый, неровный, опутанный растительными волокнами. Кай счистил ногтём верхний слой. Под синеватой кожицей оказался кристалл, почти прозрачный с золотистыми прожилками, похожими на волоски.

В изумлении дракон посмотрел на Анну.

—Как ты знать?

—Случайно наткнулась. Я вообще везучая,— ответила она, улыбнувшись.— Рыла яму, чтобы воду добыть, и вот. Потом второй такой нашла. Чиркнула их друг об друга, такие искры полетели.

Анна замолчала, задумалась и добавила:

—С костром пришлось повозиться. Всё вокруг мокрое. Зато твари эти не подходят, боятся. Ходили рядом, но близко не подошли.

—А воду? Ты добыть?

Анна утвердительно кивнула.

—С ямой ничего не вышло. Зато получилось по-другому. Сейчас покажу. Хочешь пить?

Дракон, поражённый такой находчивостью, не сразу понял, что вопрос адресован ему. Но Анна и не ждала ответа. Она тяжело поднялась и пошла, припадая на правую ногу.

Землянка остановилась у ближайшего грибовидного дерева, достала из кармана кристалл, тонкий и острый, словно надломленный неведомой силой. Анна уверенными движениями срезала со ствола причудливую кору, в получившийся надрез с силой вставила тростинку, по которой крупными каплями побежал древесный сок. Кай замер и хотел уже было оттолкнуть женщину, мало ли какие яды могут быть внутри. Но Анна ловко подставила рот. Сок побежал сильнее, будто кровь разгоняемая сердцем. Кай, как заворожённый, не отрывал от землянки глаз. В сумраке ночи выделялись её белые волосы, тонкая шея и подбородок, по нему теперь струился древесный сок.

Анна резко отстранилась и посмотрела на дракона. Кай не двигался с места.

—Жаль, не во что набрать,— Анна стала подставлять ладони.— Давай же. Что стоишь?

Дракону очень хотелось пить. Но кора, дерево и всё вокруг вызывали тошноту.

—Опасно. Ты не понимать.

—Ну я же до сих пор жива,— землянка пожала плечами.— Спустя сутки появились бы симптомы отравления. А их нет.

Пока Кай медлил, струйка стала угасать.

—Ну же! А то придётся снова дырявить,— настаивала Анна.

Кай сдался. Сок оказался чуть сладковатым на вкус.

Позже, когда они сидели у костра, дракон почувствовал уважение к землянке. Теперь он осознал, что люди — равный враг. Удивительно, как человеческая женщина справилась в одиночку, не имея при себе ничего. Она кажется такой хрупкой и беззащитной. Кай посмотрел на землянку, обхватившую свои колени.

—Нужно накопать грибов, чтобы ночью подбрасывать в костёр,— нарушила молчание Анна.

Они подготовили небольшую горку грибов. Анна сильно хромала, от чего дракону было не по себе.

Дождь не переставал. От промозглой сырости землянку трясло. Каю тоже было холодно и мокро. Не спасал даже костёр. В конце концов, дракон не выдержал, придвинулся к Анне, обнял. Она вздрогнула то ли от страха, то ли от удивления, но сопротивляться не стала, обмякла в его руках и через некоторое время перестала дрожать.

Глава 9

Впервые за эти дни я ощутила себя в безопасности. Во сне чувствовала, как тёплые сильные руки обнимают меня, прогоняя холод и страх.

Вчера я, кажется, увидела дракона другими глазами, смотрела на него как на мужчину. Так обрадовалась Каю, что лицо его уже не казалось бездушным и грубым, а массивная фигура больше не пугала. Без злости и без страха рассмотрев дракона, я поняла, что он красив. Хотя кто знает: что для драконов красота.

Костёр прогорел, я приподнялась, потянулась за очередным грибом, тяжёлая рука сползла с моего плеча. Кай пошевелился и открыл глаза, посмотрел на меня, словно видел первый раз. Дождь перестал моросить, и это казалось чудом. Как мало нужно для счастья, ещё бы нога не болела.

Я улыбнулась дракону. А он как-то резко отстранился, поднялся, сел.

—Как нога?— спросил Кай.

—Болит.

Дракон забрал из моих рук гриб. И бросил его целиком на угли. Прежнего эффекта не случилось. Гриб сморщился, запахло палёным, повалил едкий дым. Я вздохнула с укоризной и попыталась встать, не получилось. Ногу пронзила острая боль, разом навалилась слабость. Потому просто отползла от дурно пахнущего костра. Ну не просто так я вынимала кристаллы из грибов. Кай в секунду вскочил на ноги, попытался выудить гриб, но тут кожица местами прогорела, пламя ослепительно вспыхнуло, оставшиеся ветки занялись огнём, но пламя продолжало чадить удушливым дымом. Дракон как ни в чём не бывало пошёл собирать хворост для костра. А я, будучи не в силах встать, бросала в пламя всё, что подвернётся под руку.

Кай принёс веток, а потом и грибов. Мы не разговаривали. Эйфория пробуждения куда-то улетучилась, нога пульсировала и нестерпимо болела. Вернулось ощущение одиночества, даже отсутствие дождя уже не радовало. Во рту всё пересохло.

Когда Кай сел рядом, я произнесла:

—Умираю, как хочу пить.

Я попыталась подняться, опираясь на здоровую ногу.

—Не пить из дерева,— остановил меня Кай.

Увидев моё нахмуренное лицо, он добавил:

—Яд нет, но мы не знать, что есть.

Тут он прав: если нет сильнодействующих ядов, не значит, что нет других. Но эти другие, скорее всего, имеют накопительный эффект. Да и выбирать не приходится.

—Я набрать воду,— перебил мои мысли дракон.

Вот интересно, куда он её наберёт, в ладошки? Тут же вспомнились полиэтиленовые пакеты, повсеместно используемые на станции. В них складывали еду и одежду, да и вообще всё.

«Сейчас бы хоть один такой пакет»,— мечтательно подумала я.

Видимо, заметив скептическое выражение моего лица, Кай уточнил:

—Набрать с корабль.

—А…— я ставила на то, что он не вернётся.— Тогда иди.

«Зачем ему возвращаться? Мы враги»,— крутилась мысль. Перемена его отношения была разительной. Однако я всё никак не могла выкинуть из головы то, как дракон наставлял на меня ствол. Сейчас я не испытывала страха, но и ложных надежд тоже.

Кай сгрёб в кучу собранные грибы, придвинул ко мне. А потом повернулся и зашагал.

—Ящик с лекарствами оранжевого цвета,— крикнула я вдогонку.

Мне показалось: дракон кивнул, не оборачиваясь.

Я снова осталась одна в этом богом забытом месте.

Деревья шелестели ветвями, влажная трава стелилась живым ковром, уродливые бабочки повылезали из своих нор. Воздух пах свежестью и прохладой. Я позволила себе поверить, что дракон вернётся и спасёт меня.

Время тянулось бесконечно долго. Пульсирующая боль в ноге становилась невыносима. Мучала жажда. Я подкинула в костёр очередной кристалл, решилась встать и тут же упала. Нога выглядела ужасно, и чувствовала я себя ещё хуже, чем вчера. С третьей попытки получилось встать и проковылять к ближайшему дереву. Руки тряслись от слабости, но мне удалось срезать кору и вставить полый прутик. Древесный сок не шёл. На дереве уже было несколько лысых треугольников. Чертыхнувшись я пошла дальше, к следующему. Ноги не держали, через пару шагов мне пришлось почти ползти. Подняться не смогла. Стоя на коленях у ствола, я снова достала из кармана острый кристалл, повторила процедуру, и, о чудо, сок пошёл.

Сладковатый древесный сок казался чудом из чудес. Я даже забыла на секунду о боли. Облегчение накрыло с головой, словно голодающий наконец поел. Сквозь это чувство прорвались звуки. Шорох лап по веткам и траве. С ужасом я поняла, что слишком далеко от костра.

Меж сине-зелёных ветвей показалась шакалья морда. Надо успеть. Я бросилась к костру, хромая и спотыкаясь. Спасительное пламя было уже в паре метров, как вдруг тяжёлая туша повалила меня, а острые зубы шакала рванули кожу на плече. Потемнело в глазах от ужаса и боли. Говорят: «Перед смертью вся жизнь проносится перед глазами». А я почему-то подумала о драконе.

Я только и успела, что перевернуться, как шакал бросился опять. Из его глотки раздавался утробный рык. Ещё двое приближались. Я закрыла голову руками. Шакал, похоже, целился в лицо. Как бешеный пёс он вцепился в запястье. В последней отчаянной попытке отбиться я вытащила кристалл и всадила его, куда смогла дотянуться, стараясь нанести как можно больший вред. Шакал заскулил, отпрянул, кажется, струхнул. На брюхе мерзкой твари тёмно-алым пятном выступила кровь. Я вмиг бросилась к костру, чуть не упав в него. Обжигаясь, выхватила головёшку. Шакал отступил лишь на время и теперь медленно, с опаской приближался. Подоспели двое других. Они синхронно обходили костёр по дуге, словно брали в кольцо. Паника заполнила рассудок, меня трясло, раненая нога предательски подламывалась, не желая держать тело. Казалось, стоит мне упасть, как твари кинуться скопом.

Я бросила головёшку в шакала, он ловко отскочил, но больше не приближался. Тогда я схватила ещё пару веток из костра. Все трое шакалов замерли, опасаясь. Второй бросок прошёл мимо, а вот третья раскалённая палка угодила в цель, точно в гребень на спине, торчащий из тёмно-зелёной шерсти. Мерзкая тварь взвизгнула и отбежала. Шакалы расширили круг, но не уходили, видно, ждали удобного момента, чтобы напасть. Я больше не могла стоять, рухнула на колени. Страх слегка отступил, уступая место уверенности в себе.

Я собрала горсть грибов и кинула в костёр прямо так. Тут же зачадил едкий дым. Через пару секунд он поднимался уже высоко к кронам деревьев. А чуть погодя ослепительно вспыхнуло пламя, мне даже пришлось отодвинуться от костра. Лицо обдало жаром, костёр полыхал, трещали ветки. Пришлось подбрасывать в пламя всё, что под руку подвернётся. Шакалы отошли на приличное расстояние. Мне даже показалось, что маленькие чёрные глазки тварей смотрят с удивлением, а может, и с испугом. Лишь бы хватило дров и кристаллов.

Шли минуты, а может, часы, шакалы не уходили. Они скрывались за сине-зелёными ветвями, выжидая. То морда, то отвратительная шерсть мелькали в кустах. Я очень устала, меня бил озноб. Это был жар. Вероятно причиной тому нога или укус мерзкой твари. А скорее, всё вместе.

Слабость взяла верх. Подбросив очередные дрова и грибы, я легла на траву, почти прижавшись спиной к костру. Было невыносимо холодно, хотя минуту назад меня мучал жар. Все суставы ломило. Я понимала: поднимается температура. В кустах слышались шакальи шаги. Твари всё ещё здесь.

Снова стало жарко. От боли выступили слёзы. Я чуть отодвинулась от костра, приподнялась проверить, где шакалы. Их не было видно. Костёр измельчал, но пламя ровно горело, успокаивая и даря чувство безопасности. Я бросила в него пару грибов, на хворост не было сил. Время тянулось, минуты превращались в часы, наполненные болью, удушливым дымом и жаром. Страх не ушёл, а лишь спрятался в глубине души.

«Я умираю»,— думала я. От этой мысли было мучительно страшно и обидно.

На ногу не хотелось даже смотреть, наверняка началась гангрена. Я вдруг заплакала беззвучно, чтобы не услышали мерзкие твари. Хотя что они понимают, безмозглые зелёные собаки? Казалось, от жара слёзы испаряются прямо на щеках. Лес расплывался перед глазами то ли от слёз, то ли от лихорадки.

Как в тяжёлом бреду мне являлись миражи. Я, словно во сне, видела меж синих деревьев корабль. Из него бодрым голосом звал Алексей: «Идём! Пора лететь домой». Потом корабль исчез, а вместо него стоял дракон в форме земного военного флота и неестественно улыбался. Я протянула руку, но Кай испарился за мутной болезненной дымкой.

Я закрыла глаза, а когда открыла их, передо мной стояла бабушка.

—Не реви!— строго сказала она.

Слёзы предательски катились по щекам, делая её силуэт мутным.

—Я же сказала, тебе нужен правильный мужчина, сильный,— добавила бабушка.

—Что?— прошептала я, ничего не понимая.

—Я говорила,— отозвался её голос эхом.

Вдруг, как наяву, я увидела бабушкину квартиру и себя со стороны. Мне девятнадцать лет, и я привела Валеру знакомить с бабушкой. Мы стоим на пороге. По лицу бабушки вижу: не понравился. Квартира всё та же, какой и была: маленькая, уютная, заполненная антикварной мебелью и разными вещами. С крохотной кухоньки доносится запах кофе и выпечки. От шкафа в прихожей веет старостью. Оставляю обувь у его пыльных ножек, знакомых с детства. Я всё ощущаю. В окна бьёт вечерний свет, окрашивая комнаты тёплым золотом. Пылинки под оранжевым абажуром с бахромой, как светлячки, мечутся в лучах солнца.

«Что со мной?»

От счастья, что оказалась здесь, я забыла про Валерку и пошла к окну, так хотела увидеть двор, убедиться, что всё реально. Я шла на мягкий оранжевый свет из окна и никак не могла приблизиться к нему.

—Аня, чаю налей!— вдруг услышала я.

Повернула голову и увидела бабушку за столом. В комнате темно, только оранжевый абажур ярким электрическим светом очерчивает круглый стол. Валера уже ушёл.

—Присядь, чего стоишь,— бабушка похлопала ладонью по столу, приглашая сесть рядом с ней.

Я присела за стол, а сама не верила, что нахожусь сейчас здесь.

—Варенье попробуй,— предложила бабушка, пододвигая джемницу.

—Ба, да не ест уже никто варенье.

—А ты попробуй. Старинный рецепт.

В вазочке поблёскивало под светом лампы винного цвета ягодное пюре.

—Анечка, он тебе не подходит,— произнесла бабушка как отрезала.

Я посмотрела на неё недоумённо.

—Валера — мой парень. Не понимаю, как он может не понравится вот так, с первого взгляда? Ты его совсем не знаешь,— начала я.

Бабушка улыбнулась своей особой улыбкой, которая означала: «Да, но…»

—Поживёшь с моё и узнаешь. Тебе нужен сильный мужчина.

—Он сильный. Валера — мастер спорта,— по-детски ответила я.

—Аня, не в том смысле.

Повисла пауза. Я надулась и отвернулась к окну. На улице до боли знакомо горели фонари, мелькали яркие окна соседних домов, в открытую форточку проникал свежий сентябрьский воздух.

Бабушка изящно подняла блюдце с чашкой, сделала глоток чая и продолжила:

—Ты в мою породу пошла. С таким…— Бабушка сделала ещё глоток.— Одним словом: он быстро тебя разочарует.

Я очень обиделась на эти бабушкины слова.

—И что? Раз Валера тебе не нравится, бросить его?— с вызовом произнесла я.

—Что ты, встречайся. Только замуж за него не выходи,— спокойно ответила бабушка, а потом задумчиво добавила: — Ты ещё совсем девочка, у тебя вся жизнь впереди. Но слова мои помни.

—Ба, что это вообще значит сильный?— спросила я с недовольством.

Бабушка прищурилась хитро. На её морщинистом лице появилось подобие ухмылки.

—Такой мужчина способен силой воли изменить обстоятельства, преодолеть свои слабости, чувствовать ответственность,— пафосно прозвучал голос бабушки.

Я фыркнула.

—Ты поэтому трижды замужем была?— уколола я бабушку и тут же поняла, как грубо это прозвучало.

Бабушка, кажется, и не обиделась вовсе, только покачала головой, как бы говоря: «Может быть».

Из пузатой чашки поднимался пар. Оранжевый абажур заливал комнату тёплым светом, создавая ту самую неповторимую атмосферу бабушкиной квартиры. Я не могла долго сердиться, хотя за Валерку было обидно.

—Не понимаю, почему он тебе не понравился? Валера как раз такой, как ты говоришь.

Бабушка смотрела на меня внимательно. Жёлтый электрический свет выделял её морщины. Длинные складки под глазами становились глубже, когда она улыбалась.

Комнату заволокла молочная пелена, черты бабушкиного лица расплывались перед глазами. Все кухонные запахи исчезли. Только силуэт родного мне человека оставался недвижим.

—Тогда тебя не поняла и сейчас не понимаю,— произнесла я, протягивая руку через стол, боясь, что бабушка исчезнет в тугой молочной дымке.

—Он сильный. Он тебе подходит,— сказала бабушка.

Звякнула чашка о блюдце.

—Кто он? Валера?

—Он сильный и надёжный,— словно не слыша, повторяла бабушка.

Я испуганно шарила по столу в поисках звякнувшей чашки и бабушкиных рук. Белый туман сгущался. Силуэт старой женщины совсем в нём исчез.

—Сильный настолько,— продолжала бабушка,— чтобы тебя спасти, если ты окажешься на необитаемом острове.

Леденящий ужас сгустился в душе, как молочный дым в комнате. И я засмеялась истерично и неестественно.

—Я и так на необитаемом острове,— сквозь смех и слёзы проговорила я.

Бабушка, окутанная туманом, вроде бы смотрела на меня, но выражение её лица было не разобрать.

—Мне страшно,— жалобно пробормотала я, чувствуя слёзы на щеках.

—Ты справишься, не реви,— звучал голос бабушки.— Он придёт.

—Кто?— спросила я пустоту.

—Твой дракон,— донеслось эхо ответа.

Всё исчезло.

От осознания, что нет бабушкиной квартиры, и бабушки уже восемь лет как нет на свете, накатила такая тоска, что захотелось выть.

Глава 10

Солнце клонилось к горизонту, Кай медленно шёл, волоча за собой человечий парашют и огромный тюк, при ходьбе о бедро ударялось громоздкое людское оружие. Дракон нашёл свой рюкзак и много чего на человечьем корабле. Дорога заняла почти весь день. Идти назад было особенно тяжело, поэтому обратный путь занял вдвое больше, чем ожидал Кай. Повезло, что не было дождя. Теперь, когда во влажном воздухе пахло свежестью, даже лес казался приветливым. Дракон, до того погружённый в сомнения, сейчас был расслаблен.

Как только он нашёл рюкзак, сразу же принял капсулу интры. Все мысли о землянке и её сходстве с Леа показались ничтожными. Кай уже не знал, зачем возвращается к ней. Разве что, одиночество не ушло, а лишь было заглушено действием интры.

Грибовидные деревья перемежались сине-зелёным кустарником, от влажной травы тянуло сыростью. Небо вдруг стало серым и пасмурным. Последние солнечные лучи яркими всполохами окрасили лес и исчезли. Словно в насмешку, яркий край закатного неба заволокли пасмурные тучи.

«Скоро опять пойдёт дождь»,— подумал Кай.

Он шёл не останавливаясь, но шаг его становился всё медленнее. Вместе с солнцем пропало спокойствие. Предчувствие чего-то неясного и пугающего повисло над драконом. Кай старался не думать о женщине и не давать оценку своим чувствам. Но то и дело всплывала в сознании радость, которую он испытал, поняв, что землянка жива.

Стало темнеть. Дракон опасался, что не найдёт дорогу во мраке. Он ускорил шаг, насколько позволяла ноша. И сам ругал себя за рвение помочь человеческой женщине.

Вдалеке крошечным светлячком замаячило пламя. Через сотню шагов Кай понял, что костёр прогорел, и только угли еле теплились, указывая на место, где он оставил Анну.

Землянка лежала у тлеющих углей вся в крови. Щеки её пылали, на лбу выступила испарина. Не открывая глаз, она бормотала что-то бессвязное, бредила. Кай не сразу понял, где рана, так была перепачкана женщина. Её светлые волосы прилипли к лицу. Анна вдруг застонала и согнулась. Дракон склонился над ней, убрал волосы с лица. Все сомнения разом вылетели из головы. Кай схватил сумку, вытащил оранжевый чемоданчик, раскрыл его.

«Какой из них?» — дракон готов был кричать, но вместо этого легко похлопал Анну по щекам. Она не реагировала.

Кай осмотрел женщину. Её нога выглядела хуже некуда, и рана на плече была глубокой. Иррациональный страх завладел драконом. Он в красках представил, как останется один, больше не будет повода для сомнений, злости и радости, только одиночество и чуждый мир.

Кай не привык к душевным терзаниям, а привык действовать. Поэтому он достал из рюкзака свою аптечку, набрал в дозатор препарат и привычным движением вогнал иглу во внешнюю часть бедра женщины прямо через костюм. Потом достал бутылку с водой, бережно приподнял голову Анны, попытался её напоить.

Шорох в кустах напомнил о опасности, что таит в себе этот лес. Кай на время оставил землянку и занялся костром.

Когда пламя загорелось сильно и ровно, пошёл дождь. Сначала лишь редкие капли робко падали на землю. Было совсем темно, только пламя костра освещало прибежище дракона и землянки. Кай, чертыхаясь, принялся разворачивать парашют. Ткань казалась крепкой и непромокаемой. Вдруг нога наткнулась на что-то острое. На земле лежал тот самый кристалл, которым Анна резала кору. Измазанный кровью, он зловеще мерцал в отблесках жёлтых языков пламени. Кровавый след вёл дальше от костра. Дракон замер, пытаясь распознать следы.

«Шакалы,— убедился Кай.— Вот, значит, как она отбилась».

Дракон был удивлён.

«Такая хрупкая и опасная»,— подумал он.

Кай подобрал кристалл и решил, что ни за что не останется один.

Глава 11

Я не знала, сколько времени прошло. Жар отступил. В горячечном бреду мне казалось, что рядом был дракон. Когда открыла глаза, надо мной сквозь белый полог сочился тусклый свет, словно я в шатре. Оказалось, это парашют, стропы которого я резала после приземления здесь. Гигантскую ткань местами подпирали толстые синие ветки, а где-то она была натянута при помощи верёвки, образуя подобие большой палатки. У входа трещало пламя, пуская жёлтые отблески на белую ткань. Я была одна. Мне захотелось немедленно встать, осмотреться, но голова кружилась, и руки тряслись от слабости. Неужели Кай соорудил это всё в одиночку?

С опаской пошевелила ногой. Она отозвалась ноющей болью. Я боялась посмотреть на неё, казалось, что увижу гниющую плоть. Всё же бросила взгляд на ноги, но увидела лишь синюю ткань с эмблемой звёздного флота Земли.

«О боже, это спальный мешок!» Не веря глазам, я провела пальцами по плотной ткани, откинула верхнюю часть. Раненая нога была аккуратно и плотно забинтована. Но больше всего поразило то, что я только в нижнем белье. Как медик, понимала: иначе раны не обработать. Но от мысли, что дракон видел меня такой, стало стыдно и неловко.

Справа от меня были свалены вещи. На тюках лежало ружьё. Слева увидела наполовину пустую бутылку с водой. Я жадно схватила её и принялась трясущимися руками отвинчивать крышку, сделала несколько больших глотков и застонала от удовольствия. В этот момент послышались шаги, и у входа в палатку появился Кай. Он нагнулся и пролез внутрь. Дракон был без рубашки. И я поймала себя на том, что пялюсь на него. Его черты казались более человечными, будто передо мной мужчина, причём красивый. Я прогнала эти неуместные мысли.

—Очнуться,— констатировал Кай.

—Спасибо — сказала я слабым хриплым голосом и после паузы добавила: — Я обязана тебе жизнью.

Кай пробубнил нечто утвердительное, но как будто с недовольством. Потом присел рядом, забрал из моих рук бутылку и по-хозяйски принялся снимать бинты с моего плеча. Я дёрнулась от неожиданности и от боли.

—Промокло. Не шевелиться,— без выражения произнёс Кай.

Я собиралась заливаться соловьём, высказывая благодарности. Но тон и выражение лица дракона моментально отбили такое желание.

Пришлось стиснуть зубы и терпеть, пока Кай менял повязку на моём плече. Кружилась голова. Разом навалилась слабость. Было странно и неловко видеть так близко обнажённый торс дракона. Его сердитое дыхание щекотало шею. Я морщилась от боли, но никак не могла перестать пялиться на него.

«Да что со мной не так? Видно, зубы местных тварей ядовиты. Вот я и тронулась слегка умом».

В сознании всплыли обрывки бредовых видений, как бабушка говорила: «Твой дракон».

—Больно?— спросил Кай.

—Нет,— соврала я.

Дракон без церемоний закончил перевязку, и я, не выдержав, айкнула. Кай смотрел на мою грудь, обтянутую хлопковой тканью топа. Лицо его выражало недовольство, будто приходится лицезреть что-то отвратительное. Я поспешно завернулась в спальник.

—Зачем?— уточнила у него, чтобы нарушить неловкий момент.— Зачем ты делаешь это? Мы же враги.

Дракон разве что глаза не закатил.

—Пере… пере мир,— начал он и, не выговорив слово, закончил: — На время.

—А-а. Перемирие на время. А потом что?— Мной овладело раздражение.

Тот пожал плечами.

—О, ну спасибо,— саркастично бросила я.

Кай, кажется, не понял этой интонации. Он спокойно повернулся спиной и, выбравшись из шатра, стал возиться у костра. А я смотрела на его массивную спину. Шрам на ней затянулся так, словно прошёл месяц. Это меня немало удивило.

—Твоя спина. Она зажила. Как?— спросила его.

Он повернулся и, указывая на себя пальцем, произнёс:

—Дракон.

«Угу. Это всё объясняет».

—Можно было не зашивать при такой регенерации тканей,— сказала я вслух.

А сама подумала: «Что нужно быть психом, чтобы терпеть жуткую боль, когда тебя шьют на живую».

Кай молчал, ворошил угли в костре, сидя прямо у входа в шатёр.

—Зачем ты позволил мне наложить шов?— задала я очевидный вопрос.

—Хотеть проверить,— спокойно ответил он.

—Что проверить?— поинтересовалась я раздражённо.

А про себя подумала: «Что, все ящерицы такие мазохисты?»

—Слова человека,— сообщил Кай и глянул на меня.

—Проверил?

Тот кивнул и больше не оборачивался, показывая всем видом, что не хочет разговаривать.

—Псих,— прошипела я себе под нос почти неслышно и легла, устраиваясь в спальном мешке.

Голова жутко кружилась. Нужно было встать, осмотреться, поискать свою одежду, но сил не было. Пролежав пару минут и так не решившись подняться, стала наблюдать за драконом. Тот палкой выуживал головешки из костра. Потом поставил на угли консервные банки.

Когда еда разогрелась, Кай принёс банки в шатёр. Это казалось жестом заботы. Злой и страшный чужак вдруг перестал быть таковым в моих глазах. Появилось странное, иррациональное ощущение, будто он просто мужчина.

—Сейчас утро или день?— спросила я.

—День,— после паузы проговорил дракон.

После еды потянуло в сон. И я не стала ему сопротивляться, пребывая в полной уверенности, что Кай не подпустит шакалов к шатру.

Сквозь зыбкую дрёму чувствовала, как тело бьёт озноб. Было холодно, а лицо горело от жара. Я металась в круговороте кошмарных образов, как вдруг почувствовала прохладную ладонь на лице. Приоткрыв веки, увидела, что дракон склонился надо мной. Он что-то говорил. Грубые рубленые слова звучали абракадаброй.

—Не понимаю,— пробормотала я.

Кай по-хозяйски раскрыл спальный мешок, пробежался пальцами по моему бедру. От этого по спине поползли мурашки. Я запоздало подумала, что дракон слишком много себе позволяет. Но протестовать не было сил, да и смысла. В шатре царила темнота. Ярким всполохом горел костёр у входа, отбрасывая тени на парашютную ткань.

—Надо лекарство,— произнёс Кай и принялся возиться над кучей сваленных вещей.

Я накрылась и стала смотреть на причудливую игру света от костра. Меня снова лихорадило. Веки отяжелели, и я их прикрыла. Потом почувствовала боль от укола иглой, застонала, не открывая глаз.

—Спать,— сказал дракон.

На утро мне стало лучше. Голова почти не кружилась. Казалось, и слабости больше нет, но только до тех пор, пока не поднялась.

«Антибиотики творят чудеса»,— подумала я.

Шёл дождь. А в остальном день напоминал предыдущий: недовольное лицо дракона, перевязка, укол, еда из банки, сон. Ближе к сумеркам я совсем ожила. Кай устроился рядом на втором спальном мешке. Влажный воздух стал прохладнее. Спать больше не хотелось. Молчание между нами начало меня тяготить. А дракона, похоже, нет.

—Спасибо,— проговорила я, повернувшись к нему.

Он долго молчал.

—Холодно?— спросил Кай после паузы.

Я кивнула и ответила вопросом на вопрос:

—Где моя одежда?

Дракон указал на кучу вещей, сваленных внутри шатра, и направился к огню. Я, пошатываясь, встала, принялась искать свою одежду. Спиной чувствовала, будто Кай за мной наблюдает. От этого стало неловко. Но я быстро забыла об этом чувстве, когда нашла комбинезон. Грязная кучка чёрного неопрена вызвала у меня оторопь. «На чистые бинты его не надеть. Да и штанина безнадёжно разорвана».

—Идти к огонь,— сказал Кай, указывая на место рядом с собой.

Я аккуратно сложила комбинезон в надежде придумать что-нибудь позже. Дракон скользнул по мне странным взглядом и быстро отвернулся к костру. Ещё недавно моросил мелкий дождик. Теперь он перестал. В вечерних сумерках пахло влажной землёй. Я подтащила спальный мешок ко входу, уселась, пытаясь хоть как-то в него завернуться. Получалось неважно. Смущаться было поздно, дракон уже всё видел или почти всё. Тем не менее мне было не по себе, и я старалась прикрыться.

Кай сидел прямо в проходе, так что над его головой была парашютная ткань, а ноги он вытянул к огню. После минутной возни я устроилась рядом. Пламя дышало жаром, и мне сразу стало теплее.

Чужой причудливый мир пестрел всполохами светящихся растений. Макушки странных деревьев-грибов чуть мерцали. Лес окутала лёгкая дымка тумана. В воздухе чувствовалась влажность. Я оставила попытки скрыть наготу, уселась поудобнее, подставляя руки жару от костра. Странно, но появилась даже какая-то бодрость. Или так действовало согревающее пламя. В теле пульсировала ноющая боль. Плечо ныло, но терпимо. А вот нога болела ужасно.

—Лучше или боль?— задал вопрос Кай, словно прочитав мои мысли.

—Намного лучше.

—Есть?

—Да, было бы неплохо,— ответила я, а сама подумала: «Что мы будем делать, когда консервные банки закончатся?»

Кай наклонился назад и стал шарить рукой в палатке. Пресс его напрягся, и я, как полная дура, уставилась на него. Только успела отвести взгляд, как дракон достал банку, поставил на угли.

—Что мы будем делать дальше?— спросила я, имея в виду наше пребывание на этой чёртовой планете.

В ответ Кай пожал плечами, а после паузы произнёс:

—Выживать.

Фраза получилась такой человеческой, что я даже удивилась.

—Значит, перемирие? На время,— уточнила я.

Кай кивнул.

Молчание затянулось. Дракон то и дело пялился на меня, и поэтому я поинтересовалась:

—Ваши женщины, они какие?

Кай посмотрел удивлённо, нахмурил брови.

—Ну как они выглядят?— пояснила свой вопрос.

—Так,— дракон показал пальцем на себя.

—Ну серьёзно. Я похожа на ваших женщин?

—На Матерне женщина называть драконица,— выговорил Кай и добавил: — Нет.

—Непохожа?— Я сузила глаза.— Странно. Вот ты похож на нас, на человека.

Дракон помотал головой, как будто из вредности.

Банка разогрелась, Кай вскрыл её и протянул мне. Я поняла, что это на двоих. Видимо, он задумывался о том же, что беспокоило и меня.

—Ты первый,— торопливо бросила я.— Сначала ты.

Дракон пожал плечами и принялся есть. Потом он протянул мне банку и спросил:

—Кто это бабуш-ка?

Всплыли болезненные воспоминания. Значит, я бредила вслух.

—Это мать моей матери,— деланно бодро ответила я.— А как у вас называется мама матери?

—У дракона нет мать,— ответил он.

Я чуть не подавилась, услышав эти слова.

—Как это нет матери?— задала вопрос я, уставившись на Кая.— Как ты тогда появился на свет?

—Хэтчари,— сообщил дракон.

—Что это?

Кай вдруг стал разговорчивым. Он явно прикидывал в уме, как объяснить.

—Место, где…— начал дракон, подумал немного и, не закончив фразы, замолчал.

—Место?— перебила я.— Вас что, выращивают искусственно?

Он кивнул. А у меня вытянулось лицо.

—Я знать человечий язык. Ты не знать мой. Почему?— вдруг выдал Кай с раздражением в голосе.

—Я гражданский специалист,— резонно проговорила ему и со смешком добавила: — У нас гражданским не положено знать лишнего.

Кай смотрел недоумённо.

—Ну, военных готовят специально. А гражданских не готовят, у них другие функции. Разные задачи — разное обучение.

—Враг надо знать,— надменно произнёс дракон.

«Ага, в лицо,— добавила я про себя.— Качественно же он ушёл от темы разговора».

—Ты ведь знаешь значение слова «мать»? Значит, раньше было по другому?— попыталась вернуться в прежнее русло.

—Давно,— Кай кивнул.

Я соображала несколько мгновений, а потом поинтересовалась:

—А как вы живёте? Как выглядит у вас семья?

—Нет семья.

—Значит, парами?— недоумевала я.— Дракон и драконица, двое.

Кай засмеялся.

—Человек думать: все как он.

—Больше двух?

Дракон продолжал смеяться. И я вдруг поняла, что улыбка до неузнаваемости изменила его лицо. Мне оставалось только подыгрывать, лишь бы не вернулся его злой взгляд.

—Тогда многожёнство?

Кай вопросительно нахмурил брови.

—Один мужчина и много женщин,— пояснила я.

Тот покачал головой.

—Значит, наоборот, да? Одна женщина и много мужчин?

Кай снова покачал головой.

—Как тогда?

—Нет постоянная пара.

Я разве что не присвистнула.

—Всю жизнь нет постоянной пары?— ошарашенно уточнила у дракона.

Тот утвердительно кивнул.

—Это очень грустно,— заметила я тихо.— А как же любовь на всю жизнь?

—Человеческая женщина только с один мужчина?— спросил Кай неожиданно.

Этот вопрос удивил.

—Всегда по-разному,— ответила я.— Ну, наверное, мы к этому стремимся.

Заметив недоумённый взгляд, пояснила:

—Да, это считается нормой. Но бывают варианты. Иногда пары распадаются и образуются новые или не образуются.— Не подумав, добавила зачем-то: — Бывает, люди женаты всю жизнь, до самой смерти.

—Женаты?— повторил Кай вопросительно.

—Это значит, отношения скреплены официальным договором, то есть документом.

Дракон нахмурился.

—Без договор нельзя?— задал вопрос он.

—Можно,— сказала я и подумала, что не смогу объяснить суть брака и его юридическую силу. Поэтому закончила, сообщив: — Это обычай. Старый обычай, пришедший от предков.

Кай молчал, а потом вдруг уточнил:

—У тебя есть договор?

—Нет,— я чуть не рассмеялась.

По правде говоря, в двадцать два я чуть не вышла замуж. Но свадьба так и не состоялась.

Дракон задумался, отвернулся.

Совсем стемнело. Влажный воздух стал прохладным. В чаще леса то там, то здесь раздавались шорохи. Эти звуки казались далёкими. Видно, никто из зверей не решался подойти к яркому пламени костра. Шакалы больше не заявлялись. По крайней мере, пока.

—Почему вы так много знаете про людей? Как ты выучил наш язык?— я решила обсудить это.

Кай повернулся ко мне. Он нахмурился, пожал плечами и поделился:

—Человек очень громкий. Вы не скрывать свои радиосигналы.

«Да, это так. К концу двадцатого века мы даже стали специально посылать сигналы в далёкий космос».

Я задумалась на пару секунд, а потом задала вопрос, интересовавший меня больше всего:

—Ты сказал, что у вас нет постоянной пары. Что это значит? У вас не принято вступать в отношения с противоположным полом?

Выражение его лица изменилось.

—Ты много говорить,— резко произнёс Кай.

Такая перемена настроения выглядела странно. «Вот что такого я сказала?»

—Ты идти спать,— сказал дракон не терпящим возражения тоном.

—Ладно,— бросила я.

Нога и плечо жутко болели, а у костра мне стало жарко. Потому решила не спорить.

Ближе к утру начался озноб то ли от холода, то ли от температуры. Я металась в спальном мешке, стараясь найти удобную позу. Нога и плечо горели. При каждом шорохе от моей возни Кай раздражённо вздыхал. Сон его был чутким, словно у хищника, готового вскочить на ноги при малейшей опасности. Я явно мешала ему уснуть. В конце концов, дракон спросил:

—Холодно?

—Угу.

—Идти сюда.— Кай распахнул свой спальник.

Я удивлённо уставилась на него в полутьме. Тусклые всполохи пламени едва освещали шатёр. Снаружи моросил дождь.

«Какого чёрта? Чего мне смущаться?» — подумала я и неловко забралась в его спальный мешок, расправила свой и накинула сверху.

Дракон обнял меня, как в первую ночь на этой поляне. Было неловко, зато тепло. Вскоре Кай засопел. Я перестала дрожать, но сон не шёл. К моей спине прижимался обнажённый торс Кая. Это вызывало странное смятение. «Как нелепо оказаться здесь, наедине с врагом». Теперь он казался другим, совсем человечным.

В круговороте событий я не позволяла себе думать о том, что будет дальше, увижу ли дом. Внутри словно вырос защитный барьер, и на первый план вышло выживание в чужом, враждебном мире. А сейчас рухнула стена, в голову полезли мысли о безысходности моего положения. «Никто не прилетит на помощь. Никто, возможно, даже не знает, что я здесь».

Защитный барьер треснул, душу наполнило горькое чувство отчаяния. Я постаралась запрятать страх как можно глубже. «Нет! Не думай об этом»,— приказала себе, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

Кай пошевелился во сне и неожиданно крепко обхватил меня рукой. Я крепче прижалась к нему, продолжая размышлять: «Как там бабушка говорила: “Пока ты жив, ничего ещё не кончено”». Вспомнились дурацкие психологические тесты на стрессоустойчивость, проводимые при приёме на работу. Усмехнулась про себя: «К такому меня точно не готовили».

Удивительно, но с драконом я чувствовала себя спокойно, как будто в безопасности.

Глава 12

Не помню, как уснула. Когда открыла глаза, Кая не было рядом. В просвете парашютной ткани виднелась его фигура. Дракон собирал грибы и хворост для костра. Снаружи светило яркое солнце, что делало пейзаж почти сюрреалистичным. Слепящий свет после долгих пасмурных дней казался подарком.

Кай свалил хворост и скудную кучку грибов у костра. Увидев меня, он спросил:

—Нога? Боль?

Я помотала головой, хотя и нога, и плечо ныли ужасно.

—Нормально.

Взяв в руки один гриб, дракон сказал:

—Всё выкопать. Надо идти дальше.

Похоже, мы выкопали все грибы на поляне и возле неё.

Я кивнула и бросила взгляд на ружьё. Кай заметил это. Он медлил, будто не хотел оставлять меня одну

—Мне с тобой пойти?— неуверенно уточнила я и поднялась, прихрамывая.

Дракон покачал головой.

Странно, несмотря на явный языковой барьер, мы понимали друг друга с полуслова. Я ловила каждый его жест и выражение лица.

—Если есть патроны, я тут всех тварей перестреляю,— деланно весело произнесла я.

Кай посмотрел скептически, а потом указал на кучу тюков.

Патроны нашлись. Дракон скрылся в зарослях сине-зелёного кустарника. Изредка вдалеке мелькала его спина. Меня мучила жажда. В бутылке оставалось воды на пару глотков. Я отставила бутылку, задумалась, автоматически заряжая ружьё. Взгляд упал на вещи Кая. Отложив оружие и глянув в сторону леса, принялась шарить по карманам рюкзака.

Довольно быстро удалось найти то, что меня интересовало: небольшой цилиндр, вроде таблетницы. Каждый раз, когда дракон глотал пилюлю из этого цилиндра, лицо его делалось безразличным и даже злым. Я, словно вор, то и дело озиралась по сторонам, разглядывая найденный предмет. «Не время трусить,— сказала самой себе.— Кай сам не расскажет». Пока не передумала, быстрым движением раскрыла таблетницу, положила одну пилюлю в рот, запила водой. Дракона не было видно. Я торопливо вернула цилиндр на место, села, укуталась в спальный мешок, пододвинула к себе ружьё.

Какое-то время ничего не происходило. Потом я вдруг почувствовала себя пьяной. Боль как рукой сняло. Возникло странное ощущение отрешённости. «Ничего себе! Что это вообще такое?» Я ошарашенно повалилась на спальный мешок. Стало спокойно и приятно. Страх исчез, а вместе с ним и эмоции. Как будто в моей голове до того не было ничего, кроме них. Опьянение испарилось, и чувства тоже.

Я уставилась в белый потолок шатра. Сквозь ткань сочился солнечный свет, чистый, как мои мысли. Всё вокруг предстало в другом свете, словно не имело красок. Лишённый эмоций, разум выдавал циничные умозаключения.

«Сигнал бедствия с „Десантника“ должен был подаваться автоматически, пока не вырубилось питание. Плотность атмосферы высокая. Значит, она глушит сигнал. Прошло минимум восемь дней, никто не прилетит. Если даже связь на корабле дракона работает по-другому, место посадки не найти без сигнала. Ящерицы тоже нас не найдут».

В другой ситуации эти рассуждения довели бы меня до истерики. Но волшебная пилюля напрочь лишила меня эмоций и страхов.

Вернулся Кай. Чтобы не выдать себя выражением лица, я залезла в спальник, повернулась к нему спиной и сказала:

—Нога очень болит. Я полежу немного.

Тот что-то буркнул в ответ.

Я притворилась спящей и продолжила размышлять.

«Сигнал всё-таки был. Радиоволна не исчезает бесследно. Разве что, пройдёт не одна сотня или тысяча лет, пока он достигнет чьих-то ушей. Если только кто-то случайно не окажется в ближней зоне приёма. Нужно придумать способ возобновить связь. Дракон должен это понимать. Дракон… Почему он так похож на человека?»

Мысли метались между фактами, переходя от одного к другому. То, о чём я не хотела думать, боясь нервного срыва, теперь роилось в голове.

«Как так вышло, что люди и ящерицы почти идентичны? Почему я не знала, как выглядят драконы? А знал ли Кай? Видел ли он раньше людей без скафандра? Если мы так похожи… Эх, была бы лаборатория, чтобы хотя бы исследовать кровь».

Ход моих рассуждений прервал Кай.

—Есть?— спросил он.

—Нет. Я не хочу.

Послышался недовольный вздох.

«Чего я хочу? До волшебной пилюли хотела выжить,— я задумалась, стараясь уловить нечто важное.— Здесь можно выжить. Но что-то с этой планетой не так. Она обитаема, есть крупные животные. Но где разумная жизнь? Может, есть и она. Мы видели лишь крохотную часть в километров десять. Здесь имеется воздух, вода, растительность, животные. А главное, я не одна, значит, не сойду с ума. Буду жить, если меня не убьёт незнакомая бактерия или вирус. Но тут ничего не поделать. А вот от местных тварей может защитить только он, дракон».

Я стала думать про Кая: «Так вот почему он такой: спокойный, безэмоциональный, бесстрашный. Из-за таблеток. Может, мы похожи больше, чем кажется на первый взгляд».

Я долго лежала неподвижно, с холодной расчётливостью прокручивая в голове одни и те же мысли. В итоге наметила план, главной целью которого был дракон. «Это единственное, на что могу повлиять. Потом можно подумать про сигнал и всё остальное».

Кай ещё раз позвал есть. Я поднялась, села возле него у костра. Солнце чуть сдвинулось по небосклону. К небесному светилу подступали дымчатые облака. Дракон посмотрел на меня внимательно. Я заволновалась, что догадается, как я раскрыла его тайну, украла пилюлю. Кай хмурился. Мне пришлось поспешно отвести взгляд.

Передавая мне банку, дракон произнёс:

—Последняя.

Я пересчитала пустые банки, валяющиеся тут же.

—На корабле было больше.

Кай кивнул.

—Не смог дотащить за раз,— констатировала я.— Там ещё сухпайки.

—Человек не мог идти. Ты без защита.

—Мне намного лучше,— перебила я.— Но да, я всё равно не дойду.

Повисла пауза.

—У меня есть оружие,— нарушила я тишину.

Кай смотрел с сомнением. А я старалась не глядеть ему в лицо.

—Спасибо. Ты меня спас. Но я не беспомощная. К тому же кушать всё равно хочется. У тебя есть другие предложения?

Дракон тяжело вздохнул. Я подумала, что, вероятно, ему не хочется утруждать себя дорогой так же сильно, как и оставлять в одиночестве бедовую землянку.

—Ты плохо стрелять,— неожиданно выдал он.

Я засмеялась.

—Вообще-то, в детстве я ходила в секцию спортивной стрельбы.

Кай смотрел вопросительно, будто не понял.

—Это спорт такой,— пояснила я.

—Спорт?

—Ну да. Нужно бежать три круга по пересечённой местности, останавливаться после каждого и делать по пять выстрелов.

—Спорт есть военная подготовка?— спросил дракон.

—Нет,— снова засмеялась я.— Спорт — это соревнование, ну и развитие физических способностей. Видов спорта много. Есть командные, вроде игры в футбол.— Увидев ещё большее недоумение на лице Кая, я замолчала.

—Это обязательно для каждый человек?

—Нет. Но детей почти всегда отдают в какую-нибудь секцию для того, чтобы они развивались физически. Ладно, может, позже объясню. Выбери мишень. Покажу, как я плохо стреляю.

Дракон всё ещё глядел скептически и молчал. Я подняла пустую банку и, протянув ему, сказала:

—Поставь так, чтобы мне было сложно попасть. Ну, давай. Метров на пятьдесят.

—Глупо,— буркнул Кай, но пошёл.

Дракон установил банку довольно далеко, на макушке причудливого «сухоцвета лотоса». Вернувшись, он произнёс строго:

—Один. Беречь выстрелы.

—Ладно,— бросила я и завозилась с патроном.

Когда я приняла стойку для стрельбы с колена, нога отозвалась болью, благо правое плечо было цело. Разве что его украшал огромный, уже пожелтевший синяк — напоминание о событиях на крейсере.

Уперев локоть в колено, а приклад в правое плечо, я прицелилась. Тело отзывалось слабостью и болью, но упрямства мне не занимать. «Банка — крупная мишень, промажет только дурак»,— подумала я и на выдохе спустила курок.

Банка с хлопком подпрыгнула и отлетела в сторону. Обрадованная этой маленькой победой, я поднялась, самодовольно посмотрела на дракона. Тот поднял одну бровь.

—Зачем оружие большой и тяжёлый?— неожиданно спросил Кай.

—Не знаю.— Я пожала плечами, отложив ружьё.— Наверное, потому что универсальное. Да, винтовка легче. Но на близком расстоянии, пожалуй, от неё нет толку. А пистолет…— я замялась, поняв, что несу чепуху не к месту. Но очень захотелось поговорить, а дракон глядел с любопытством, будто ему было интересно, потому продолжила: — Знаешь, а подруга как раз ходила в другую секцию, стреляла из пистолета. Мне никогда не хватало на это терпения. Там не было никакого бега. Просто встаёшь вот так,— расставив ноги, я повернулась боком к лесу, где недавно стояла банка, вытянула правую руку, изображая, что держу пистолет, а левую положила на живот.— Постоянно тренировать позу с искусственным весом. Скукота. У подруги была болванка, имитирующая весом и формой пистолет. Она каждый день тренировалась, стоя вот так,— закончила я и с удивлением заметила, как странно смотрит на меня Кай.

Опомнившись, поняла, что стою всё ещё в белье, да к тому же в странной позе. Стало жутко неловко. А дракон всё ещё пялился странным взглядом, значение которого я не могла понять.

Пауза затянулась.

Кай вдруг нарушил неловкую тишину:

—Человек странный. Зачем делать вместо подготовки игру?

Я пожала плечами.

—Я идти. Ты ждать здесь,— отрезал дракон.

Когда Кай ушёл я некоторое время маялась без дела: сидела, лежала, бродила, хромая, вокруг шатра, иногда прислушивалась к лесной чаще. Было тихо, никаких следов присутствия шакалов, словно твари нашли другое занятие в этот солнечный день. Тучи так и не смогли закрыть солнце, теперь оно висело, чуть спустившись с зенита. Но тёмные тяжёлые облака подступали к нему от горизонта. Ветра не было. Тёплые лучи ласково грели обнажённую кожу.

После промозглой сырости последних дней это казалось райской сказкой. Я чувствовала себя прекрасно, боль почти прошла, по крайней мере, она перестала быть навязчивой. Глядя на то, как яркий свет проникает сквозь заросли сине-зелёного леса, вдруг решила: «Нужно спасать комбинезон». Схватив оружие и кучку грязного неопрена, направилась к реке искать удачное место, чтобы спуститься к воде.

Глава 13

Кай собрал на человеческом корабле всё, что мог. Солнце слепило глаза. После долгих дождливых дней яркий свет казался непривычным. Дракон в очередной раз злился. Как только он оставил женщину, в голову полезли разные мысли. Анна вызывала в нём раздражение и ещё какое-то чувство, интерпретировать которое Кай не хотел. На самом деле дракона раздражала не женщина, а его собственная реакция на неё.

В мыслях то и дело всплывал образ землянки. Два жалких лоскута ткани ничего толком не скрывали, а лишь дразнили воображение ещё больше. Кай наконец понял, чем похожи Анна и Леа — полным пренебрежением правилами. Землянка вела себя так, будто они друзья по несчастью, а не враги. Это бесило дракона. Хотя, в конце концов, он признался себе, что не хочет оставаться один и тем более не желает женщине смерти.

Кай не хотел анализировать чувство, нараставшее в нём. В прошлой жизни оно привело лишь к боли и разочарованию. А сейчас и вовсе эмоции, владевшие им, были запретными. Дракон на ходу зашарил по карманам и выругался, поняв, что оставил таблетницу в лагере.

«Люди слишком похожи на нас,— размышлял Кай.— Почему?» Ночью, когда он обнимал Анну, его не покидало ощущение, будто под его руками драконица. Это будоражило воображение и будило в нём неуместные инстинкты.

Дракон ещё раз выругался и постарался выбросить из головы глупые мысли о землянке. Ему следовало уйти, оставить её, но он не мог. Одна только мысль о том, чтобы остаться одному, неприятно холодила нутро.

«Дурак!— сказал Кай самому себе.— Ты воин, вот и веди себя соответственно». Враг оказался совсем не таким, каким он его представлял.

Дракон шагал, не сбавляя темпа. Объёмная ноша создавала приятную тяжесть на плечах. Кай представил, будто он на Матерне, проходит очередную тренировку. Этот образ помог отвлечься, но ненадолго. Через какое-то время мысли снова вернулись к землянке. Кай понимал: помощи не будет. Он заглушил на время совесть, рассудив, что их только двое на этой чёртовой планете и нет ничего плохого, если он узнает человека получше. «Главное не перейти черту, держать себя в руках». Непрошено пришли воспоминания о Леа. Кай, как никогда, ощутил необходимость в интре. Он тяжело вздохнул, прислушался. Было тихо. Только его собственное шаги нарушали безмолвие леса.

Когда дракон вернулся к шатру, Анны там не было. В первую секунду Кай испугался. А потом им овладело раздражение. Отсутствие оружия и следов борьбы говорили сами за себя. Свалив в кучу провиант, дракон в очередной раз выругался. По отпечаткам человеческих ног легко угадывалась хромота. Кай пошёл по следу. Бесшумно ступая, он вышел к реке. Вода также неслась по оврагу. Но в солнечном свете всё казалось иным. Сине-зелёные деревья еле уловимо мерцали. Солнечные блики отражались в быстрой воде. Небесное светило склонилось к горизонту, озаряя причудливый лес алыми косыми лучами. Влажный воздух даже показался дракону знакомым, пахло словно на его родной планете. Землянки не было видно. Крутой склон резко обрывался у воды. Кай двинулся дальше по следам женщины.

Через несколько десятков шагов дракон заметил удобное место для спуска к воде. Следы вели туда. Кай преодолел оставшееся расстояние и затаился. Женщина стояла у кромки воды и полоскала одежду. Её мокрые волосы скрывали лицо и плечи, кожа покрылась капельками влаги, будто она купалась. Дракон замер, скрытый зарослями кустарника. Он знал, что нельзя смотреть, но не мог отвести взгляда от волнующих изгибов тела и белых струящихся волос. Анна аккуратно развешивала одежду на причудливых сине-зелёных ветвях.

Кай подался вперёд. Хрустнувшая под ногами ветка вывела его из оцепенения. Женщина в одну секунду схватила ружьё и обернулась на звук.

—Какого чёрта! Кай?— выкрикнула Анна удивлённо.

Она не стала прикрываться, только опустила дуло вниз.

—Отвернись!— строго приказала землянка.

Кай повернулся к ней спиной.

—Ты меня напугал. Не поворачивайся!— недовольно пробормотала Анна.— Драконов что, не учат приличиям?— голос женщины прозвучал совсем близко, за спиной.

—Я уже всё видеть,— ответил Кай, имея в виду, что видел всё во время перевязки.

Анна прыснула. Дракон запоздало понял, как двусмысленно прозвучала его фраза.

—Видел он,— еле слышно бросила землянка.— Ладно, иди вперёд и не оборачивайся.

Кай пошёл, словно под конвоем. Нелепость ситуации вызвала в нём ещё большее раздражение.

—Глупый поступок. Много хищники,— сказал дракон.

—Ага. Особенно один, очень любопытный хищник.

Кай никак не мог понять, злит или веселит землянку сложившаяся ситуация. Его злила. «Она, будто нарочно…» — думал дракон.

На поляне Кай демонстративно не смотрел на Анну, пока та возилась с мокрой одеждой. К удивлению дракона, женщина не стала её надевать, а развесила в шатре. Завернувшись в спальный мешок, Анна села у костра и принялась распутывать влажные волосы. Её кожа покрылась мурашками. Землянке явно было холодно. Солнце опустилось к макушкам деревьев. Густые облака норовили скрыть небесное светило. Кай подбросил хворост в костёр, продолжая нарочно отворачиваться от Анны.

—Необязательно быть таким упрямым,— начала женщина.

Дракон недоумённо поднял брови.

—Можешь смотреть,— самоуверенно сказала она.

—Женщина не знать, что хотеть. Нельзя смотреть, можно смотреть,— зло проговорил Кай и бросил несколько грибов в огонь.

Яркими искрами вспыхнуло пламя, зачадил дым. В данную секунду землянка приводила дракона в бешенство своим нелепым поведением.

—Я спрашивать, ты говорить. Я не спрашивать, ты молчать,— передразнила Анна визгливым голосом.

Кай подошёл к ней и, раздувая ноздри, сдёрнул спальник с её плеча.

—Женщина глупый, как ребёнок!— закричал он.— Рана мокрый, вода холодный, человек глупый!

Анна вскочила на ноги, спальник съехал и со второго плеча. Теперь дракон отчётливо видел злость на её лице.

—Ящерица необразованная! Ещё учить меня будешь!— закричала она, но, наткнувшись на его взгляд, вдруг замолчала.

Кай тяжело дышал, глядя в упор на землянку. Та судорожно натянула спальник на плечи. У дракона возникло неуместное желание отвести её руки, держащие спальный мешок. Ему стоило невероятных усилий отвернуться и уйти в шатёр. Там он нашёл таблетницу, высыпал на ладонь сразу две пилюли и хотел уже проглотить, как вдруг услышал:

—Не надо!— Землянка проворно оказалась возле него.— Ты прав, я глупая,— вкрадчиво произнесла она.— Мне нужно было остаться здесь, как ты и сказал. Просто у меня нет другой одежды, понимаешь? Не стоило мочить повязки, я поступила глупо.

Дракон остолбенел от такой перемены. А Анна продолжила, указывая на пилюли:

—Это, наверное, что-то важное. Может, стоит поберечь? Растянуть, чтобы хватило на более долгий срок.

Каю стало не по себе. Он медлил.

—Прости меня. Мир?— Анна протянула руку, второй придерживая спальник.

Дракон смотрел с недоумением. Ему не к месту вспомнилось, как Леа просила его не принимать интру.

—Извини за грубые слова. Я так не думаю на самом деле,— продолжала землянка.

—А как ты думать?— спросил Кай, убирая таблетки обратно.

Анна замялась, но через пару секунд ответила:

—Я немного разозлилась, ну, из-за того…— она указала рукой позади себя.— Того, что было у реки. Но я ведь не знаю, как у вас, драконов, принято. Может, это нормально. Я вообще про вас ничего не знаю. А ещё я очень расстроена из-за…— женщина с трудом подбирала слова.— Я хочу домой, и мне страшно. Поэтому вспылила. На самом деле я тебе очень благодарна. Ты ведь не обязан мне помогать, но помогаешь.

Кай не понял несколько слов, но суть сказанного уловил. Он удивился. Сложилось впечатление, будто землянка озвучила ему свои мысли, ничего не скрывая.

Анна убрала руку, не дождавшись рукопожатия. Дракон сухо кивнул, стараясь не выдать эмоций.

Женщина улыбнулась и принялась рыться в куче принесённой провизии.

—Ужин?— спросила она.

Кай согласно кивнул.

Позже, когда они сидели у костра, Анна продолжала дрожать от холода. Жестяная банка лежала на углях. Тучи закрыли низко висевшее солнце. На сине-зелёный лес опустились сумерки. Землянка придвинулась ближе к дракону, словно искала тепла.

—Ты мокрая,— недовольно произнёс Кай.

Анна посмотрела на него с упрёком.

—Поэтому холодно,— пояснил дракон.

—Сама очевидность,— бросила женщина.

Она протянула босые ноги к костру, но это не помогло.

В конце концов, Кай устал смотреть, как она трясётся, и обнял её. Анна неожиданно сбросила спальник с одного плеча и прижалась к нему холодным телом.

Глава 14

Влажные волосы неприятно холодили кожу. Мне никак не удавалось согреться. Солнце скрылось за облаками. Вечерний прохладный воздух отнимал последнее тепло. Из-за высокой влажности волосы никак не высыхали. Кожа покрылась мурашками. Я вытянула ноги к костру, но это не помогло.

Кай сидел рядом с непроницаемым лицом. «Боится ли он так же, как и я, что никогда не увидит дом?» Потрескивали угли. Костёр чадил дымом. Консервная банка уже слишком долго грелась на головешках. Действие странной пилюли давно прошло, оставив после себя жгучее чувство одиночества. Мне до боли хотелось ощутить тепло не только физическое, но и душевное.

Дракон вздохнул раздражённо, глядя на то, как я стучу зубами от холода, потом неожиданно обнял. А мне ещё больше захотелось простого человеческого тепла, утешения. Спустив спальник с одного плеча, я прижалась к нему обнажённой кожей. Кай судорожно втянул носом воздух. Мышцы на его груди напряглись. Он был тёплым. Я, удивившись самой себе, подумала, что дракон красивый и сильный.

Кай посмотрел на меня своими чёрными глазами. Выражение его лица было удивлённым. В необъяснимом порыве я потянулась губами к его губам. На секунду наши губы соприкоснулись. Дракон вдруг оттеснил меня аккуратно, но настойчиво.

—Не надо. Враги,— серьёзно произнёс он.

Его глаза говорили обратное. Чёрные взъерошенные волосы обрамляли мужественное лицо. Я медлила пару мгновений, потом с вызовом сбросила с плеч спальный мешок. Выражение его лица не оставляло сомнений.

—Ты шутить с огнём,— хрипло выдохнул Кай.

—Играешь с огнём,— поправила я шёпотом.

Дракон постарался отстраниться, отвести взгляд. Но я накрыла поцелуем его губы. Кай замер. Мне на секунду показалось, что сейчас он разозлится. Однако дракон неожиданно и порывисто ответил на поцелуй, зашарил руками по моему телу, сминая кожу до синяков. Раненая нога отозвалась болью, но мне было плевать. Вдруг в этот промозглый вечер стало жарко. Кай набросился на меня с внезапным напором. А я запоздало и удивлённо подумала: «Так вот что он имел в виду, говоря “Не играй с огнём”».

Глава 15

Землянка прижималась к Каю. От этого ему было неловко. Внезапно она подалась вперёд, легко коснулась его губ. На секунду дракон потерял контроль. Он опешил, но тут же оттолкнул её.

—Не надо. Враги.

Она смотрела внимательно. Во взгляде её читалась тоска, а может, просьба. Кай разозлился на себя и на неё. «Какого чёрта она творит?!» — думал дракон. Он попытался вспомнить всю ненависть к людям. Получалось неважно. Кай видел перед собой красивое лицо и тело, небрежно скрытое наполовину тканью.

Анна будто провоцировала его. Наблюдая за ним, она сбросила с плеч спальный мешок. Разум оставил дракона. В последней попытке воззвать к благоразумию землянки Кай хрипло произнёс:

—Ты шутить с огнём.

—Играешь с огнём,— поправила она и поцеловала его.

Дракон совсем потерял самообладание, и это злило его. Он не мог совладать с лавиной нахлынувших эмоций, что копились внутри, до того не находя выхода. Кай подумал, что так же было у него и с Леа. Но сейчас всё по-другому, куда более неправильно и запретно.

«Она человек, враг!» — кричал разум, но руки сами скользили по изгибам тела Анны, а губы отвечали на её поцелуй. Землянка целовала его всё более настойчиво. Кай, взбешённый этим напором и своей реакцией на него, грубо сжимал её в объятьях, сминая ладонями нежную кожу. Она не испугалась, а будто ждала этого. В сознании дракона рухнула последняя преграда.

Когда наваждение схлынуло, Кай лежал на спине, уставившись в ночное небо. Крошечный островок мерцающих звёзд укрывали облака. Белый купол шатра закрывал вторую половину неба. Анна устроилась у него под боком. Лицо её было безмятежным. Она прикрыла глаза. На бледном плече угадывались новые синяки. Дракон чувствовал опустошение и стыд, словно совершил нечто ужасное. Никогда прежде он не был таким грубым и жёстким. Кай пошевелился. Землянка открыла глаза.

—Ты теперь бояться меня?— спросил дракон.

Анна посмотрела недоумённо, а затем вдруг совершенно неожиданно рассмеялась.

—Все драконы такие глупые, или только ты?— поинтересовалась она.

Кай удивился и одновременно почувствовал обиду.

—Что смешно?— Он резко поднялся.

—Нет, я не боюсь,— серьёзно произнесла Анна, но потом, не выдержав, снова стала смеяться.

Кай ничего не понимал. Он ожидал любой реакции, но не такой. Дракон вообще не мог угадать, чего ожидать от человеческой женщины. К чувству обиды добавилось раздражение. Кай вскочил, нервным жестом натянул штаны и демонстративно сел с другой стороны костра, спиной к лесу.

—Кай! Ты куда? Холодно же.— Анна принялась кутаться в спальник.

Дракон насупился.

—Я смеялась над ситуацией. И немного над твоим глупым вопросом,— пояснила землянка.— Ты как подросток,— тихо добавила она.

—Кто это?— спросил Кай.

—Ну…— Анна задумалась.— Это юный мужчина, который не знает, как вести себя с женщиной.

Дракон раздувал ноздри и явно злился.

—Зачем ты…? Зачем такое поведение?— бросил он.

—Да как я себя веду? Какое поведение?— на повышенных тонах задала вопрос землянка.

—Люди всегда такое поведение?— громко прокричал Кай.— Люди испорченные! Понять почему вы напали.

—Напали,— удивлённо и зло проговорила Анна.— Это вы на нас напали!

—Вы напасть первые.

Женщина нахмурила брови и даже покраснела немного. Она вздохнула тяжело и прокричала на одном дыхании:

—Ты же взрослый муж… В общем, здоровенный, а ведёшь себя как ребёнок! Это вы, драконы, испорченные, глотаете свои таблетки, и эмоциональный интеллект как у младенца!

Анна тоже вскочила, в два шага подошла к костру и зло смотрела на дракона через языки пламени. Она обмотала спальный мешок вокруг себя на манер тоги.

—Что ты знать о великих драконах?!— Кая понесло на волне незнакомых эмоций.— Глупый человек!

Он много чего ещё хотел сказать, но не мог подобрать слов на человечьем языке. В этот момент его до бешенства раздражала женщина и в то же время притягивала также сильно. Острее всего было чувство, что их связь запретна. От этого Кай ещё больше злился на себя и на неё за то, что спровоцировала его.

—Ящерица бестолковая!— бросила Анна.

—Глупая женщина!— выкрикнул Кай.

Голоса гулко разносились по лесной чаще. Землянка и дракон готовы были ещё долго орать друг на друга, но вдруг Кай замер, прислушиваясь, повернул голову в сторону леса. В кустах слышались еле уловимые шорохи. Меж сине-зелёных ветвей в отсветах пламени поблёскивали глазки-бусинки.

«Шакалы,— понял дракон.— Пришли на крики». Кай вглядывался в ночной лес, пытаясь угадать, сколько тварей скрывает темнота. Он нащупал рукой крупную ветку, обугленную с одной стороны, приготовился драться. В этот момент раздался голос землянки.

—Отойди, о великий дракон,— с насмешкой скомандовала она.

В руках Анна держала громоздкое человеческое оружие. Кай посторонился. Землянка изготовилась к стрельбе, замерла. Довольно долго ничего не происходило. Должно быть, твари боялись приближаться к костру. «Вероятно, они уже давно таились в зарослях леса» — подумал Кай.

Он медленно приблизился к землянке, стараясь не делать резких движений. Она не стреляла, выжидала.

Через какое-то время из зарослей показалась лохматая морда. Прогремел выстрел. Туша шакала с визгом повалилась на землю. После грохота, разорвавшего тишину, ничего не было слышно. Но вскоре Кай уловил своим чувствительным слухом шорох удаляющихся лап.

—Ушли,— констатировал он.

—Точно?— спросила Анна.

Дракон кивнул.

Только сейчас он заметил страх в её глазах. Землянка выдохнула с облегчением. Её бравада явно была напускной. Она молчала, глядя Каю в лицо.

—Наверное, стоит дежурить. Вдруг они вернутся. Ложись спать, я первая караулю. Ты ведь все эти дни меня защищал,— мягко сказала Анна.

Кай помотал головой.

—Я услышать. Хороший слух. Я услышать во сне. Если ты не мешать.

Землянка ухмыльнулась.

После паузы она проговорила:

—Я не хотела тебя обидеть. Похоже, мы слишком разные. Я ведь даже не знаю, как устроены у вас отношения.

Кай молчал. Он вспомнил про забытую консервную банку, почувствовал, как голоден.

Когда дракон протянул женщине открытую банку, она уточнила:

—Ты злишься? Почему?

—Нельзя. Враги,— коротко ответил он, а потом задал вопрос: — Почему ты сделать так?

Анна пожала плечами и ухмыльнулась.

—Знаешь, я, пожалуй, всегда делаю, а потом думаю. Из-за этого у меня всегда было много проблем. Понимаешь, на эмоциях? Поддавшись порыву,— она помолчала и добавила грустно: — Ну да, откуда тебе знать? Ты же глотаешь эти чёртовы таблетки.

Кай удивлённо поднял бровь. Его удивила проницательность землянки. А ещё он подумал, что невозможно руководствоваться эмоциями.

—Откуда ты знать, какое действие интры?

Анна смотрела на него внимательно, будто прикидывая что-то в уме. Она вздохнула и произнесла:

—Так, догадалась.

—Чувства мешать разуму,— отчеканил Кай.— Чувства и много слов — глупо. Важно поступок.

—А-а, ну тогда ты ещё больше похож на наших мужчин, чем я думала,— женщина прыснула.

Кай нахмурился.

—Да, помню, ты дракон. А люди гадкие и вообще…— весело заметила Анна.

—Да,— подтвердил он.

—Но тебе не кажется странным, что мы так похожи? Как в разных уголках Вселенной могла зародиться одинаковая жизнь?

—Ты много говорить.

Землянка закатила глаза, услышав эту фразу.

—Ты нет,— вдруг сказал Кай.

—Что нет?

—Не гадкая.

—О! Ну спасибо.

Анна усмехнулась, а потом пробормотала очень тихо:

—После того, что между нами было, обычно цветы дарят. Ладно, не гадкая — уже хорошо.

—Не понимать.— Кай нахмурился.— Ты злиться?

—Нет,— ответила землянка, продолжая жевать.

—Цветы? Это обычай людей?

—Вроде того. Да забудь, я пошутила.

Дракон смотрел недоумённо и изучающе.

—У вас есть обычаи?— спросила Анна.

Кай задумался, придвинулся ближе к женщине. Ему хотелось коснуться её, внутри бушевала буря неизвестных эмоций. Дракон объяснил своё желание тем, что землянка замёрзла.

—Фэратум,— сообщил Кай.— Праздник начало года.

—О, новый год!— воскликнула Анна.

—Я знать про человечий праздник. Это другое.

—А как вы празднуете?

Дракон вздохнул и нехотя начал:

—На материнской планете Матерне сохранится много мест…— Кай подбирал слова.— Древний крепость. Место, где появился дракон.

Землянка глядела ласково и заинтересованно.

—Драконы приходить в эти места для красивая церемония,— продолжал дракон.— Вокруг крепость вечный лес, там красочный салют и общая встреча. После ночью салюты везде.

—Но ведь у нас так же,— перебила Анна.

Кай покачал головой.

—Ты перебивать.

—Прости,— шепнула она.

—Эта ночь самый большой праздник, встреча драконов и дракониц. Формировать группы по возраст. Каждый дракон впервые знакомиться с драконица на Фератум.

—Что? Это как?— недоумённо спросила землянка.— Группы по возрасту? Что значит знакомиться?

Кай пожалел, что стал отвечать на этот вопрос.

—Что значит знакомятся первый раз?— повторила Анна.

Подумав, дракон уточнил:

—Вступают в связь.

И, чтобы внести ясность в сказанное, Кай провёл ладонью по бедру женщины снизу вверх.

Землянка вздрогнула и скривилась.

—Серьёзно?— воскликнула она.— А потом? Как развиваются отношения дальше?

—Дальше формировать новая группа.

Анна округлила глаза.

—Только раз в год?— поинтересовалась женщина.

Кай помотал головой.

—Много встреч и праздник в год. Фэратум самый важный.

—А…— только и смогла вымолвить Анна.— А если тебе кто-то понравился, ты встретишься с ним на следующем празднике?

Дракон снова покачал головой.

—Так нельзя,— произнёс он.

Землянка нахмурилась и смотрела вопросительно.

—В нашем обществе нет собственность. Нельзя только моё. Есть общее,— пояснил Кай.

Анна раскрыла рот от удивления.

—Но как же семья?— медленно, растягивая звуки, задала вопрос она.— А, ну да, у вас же нет семьи,— сама ответила на свой вопрос и ошарашенно взглянула на дракона.

Тот кивнул.

—Каждый раз формировать новая группа,— зачем-то поделился Кай, а сам вспомнил про Леа.

—И так всю жизнь, до самой старости?

Дракон кивнул.

—Ужасно,— выдохнула Анна,— печально.

Землянка молчала какое-то время, переваривая услышанное.

—Хотя, наверное, некоторые мужчины позавидовали бы,— тихо сказала она.— А тебе никогда не хотелось нарушить правила?

Кай не ответил, отвёл взгляд. Анна смотрела ему в лицо пристально и внимательно.

—Ага, так и знала. Значит, хотелось,— прокомментировала женщина его молчание.

—Нет,— грубовато отрезал дракон.

—Да ты врать не умеешь, покраснел даже.

Кай неожиданно поднялся. Он не хотел продолжать разговор.

—Ты куда?— удивлённо спросила Анна.

—Тушу убрать. Завтра вонять,— объяснил дракон.

—Подожди, не надо,— воскликнула женщина.— Когда будет светло, вскрою эту тварь.

—Что?— Кай посмотрел недоумённо.

—Ну, проведу вскрытие, распотрошу,— увидев его удивление, Анна пояснила: — Чтобы узнать, как тварь устроена внутри, её физиологию. Нам же нужно разобраться, где мы оказались, узнать больше.

Впервые слова женщины показались дракону логичными. Он кивнул одобрительно. Но на место Кай не сел, а стал рыться в рюкзаке в поисках интры.

—Кай!— позвала Анна.— Зачем тебе таблетки? Сейчас зачем?

Он поднял голову, взглянул на неё.

—Ты много говорить,— отрезал дракон.

Землянка надулась.

Кай нашарил таблетницу, достал. Оставалось пять капсул, хотя дракону казалось, что их должно быть шесть.

—Я бы на твоём месте экономила,— сказала под руку Анна.

Кай чертыхнулся и засунул таблетницу обратно. Когда он устроился рядом с землянкой, она вдруг спросила, указывая в сторону леса:

—Как думаешь, эти твари разумны?

Дракон пожал плечами, а сам вспомнил глазки-бусинки и, как ему показалось тогда, грустное выражение звериной морды.

—Я думаю, что могут быть разумны, может, как собаки. Знаешь, у меня появилась идея. В древней истории, когда люди ещё жили общинами в городах-крепостях, для устрашения головы врагов сажали на кол у городских ворот.

Кай посмотрел с таким изумлением, что Анна поспешила добавить:

—Можем так сделать, чтобы эти твари не подходили. Если, конечно, получится отделить голову. Всё равно же вскрывать.

Дракон разве что рот не разинул от удивления. Он уже ожидал от женщины чего угодно, но не таких предложений.

—Ой, только не говори, что люди кровожадные варвары,— опередила его Анна.— Только не после того, что ты мне рассказал о себе. Вообще-то идея неплохая. Только не уверена, что получится,— землянка изобразила ладонью, как что-то пилит.

Кай сглотнул.

—Я смотреть. Мне интересно,— выдавил он.

—А помогать что, не будешь?

Землянка поражала Кая, он поймал себя на мысли, что восхищается силой её характера. Она кажется хрупкой и беспомощной, но на деле хитрая и изворотливая. «Надо признать, что может сработать»,— подумал дракон.

Кай пожал плечами, а потом сказал:

—Надо спать.

Анна кивнула и принялась возиться с остатками влажных бинтов на ноге. Дракон остановил женщину, перехватив её руку.

—Я сам.

—Я справлюсь,— заспорила Анна, отводя его ладони.

Кай закатил глаза и раздражённо вздохнул.

—Нога — да. А здесь?— дракон указал на плечо.

—Ладно,— согласилась она.— Спасибо.

Пока Кай менял повязку на ноге землянки, в голове возникали неуместные мысли. Он то и дело вспоминал, как эти ноги обвивали его талию.

—Что-то не так?— спросила женщина.— Что с тобой?

Дракон нахмурился и, не отвечая на вопрос, перешёл к плечу. Теперь землянка не могла смотреть ему в глаза.

—Просто выражение лица странное,— пояснила Анна.

—Не шевелиться,— буркнул Кай.

Землянка замерла и наконец-то перестала говорить.

Перед тем как лечь спать, Кай всё-таки принял интру, чтобы успокоить эмоции. Ему почему-то стало сложно обнимать Анну и не думать о случившемся между ними. Теперь он сомневался во всём: в том, что знал о людях, в том, как относился к землянке. Дракон не мог разобраться в своих чувствах, интерпретировать их. Это доводило его до сумасшествия.

Постепенно пришло спокойствие. Анна мирно сопела под боком. Лицо женщины было безмятежным, словно у ребёнка. Вдыхая аромат её волос, Кай не заметил, как заснул.

Утром Анна, как и обещала, начала вскрытие. Мёртвый шакал лежал на боку, неестественно выгнув шею. Остекленевшие глаза смотрели в пустоту. Жёсткая тёмно-зелёная шерсть свалялась комьями там, где виднелись кровоподтёки.

Землянка надела сухую одежду, чему очень радовалась. И сейчас, натянув тонкие резиновые перчатки, женщина ловко орудовала то драконьим ножом, то предметом, что она назвала «скальпель». Каю было неприятно смотреть, но в то же время любопытно. А землянка уверенными движениями, будто ей не впервой, рассекала звериную плоть. Раскрыв брюшину животного, Анна досадливо пожаловалась, что мешают рёбра. Дракону стало и вовсе не по себе. Он понимал, что женщина врач и просто исследует животное. Но от увиденного Каю сделалось до тошноты дурно. Потом дракон всё-таки вспомнил, что он воин, и взял себя в руки. Однако на всякий случай отвернулся в сторону.

—Хм, как собака, только большая,— сосредоточенно проговорила Анна через некоторое время.

Кай стоял возле неё, но не смотрел.

—А это у нас что? Ага… Так… Посмотрим,— приговаривала землянка.

—Ты уже это делать?— спросил дракон.

—Ну, пару раз доводилось,— ответила она, продолжая свои манипуляции.

—Пару раз?— удивлённо переспросил Кай.

Анна остановилась. Дракон глянул на неё. Руки землянки испачкались в крови.

—Когда училась в институте и один раз после,— сообщила женщина.

—Один? Как? Ты же лечить, а не резать.

—Ну, незадолго до войны на станции произошло убийство. В ту смену я была одна, в смысле как врач, второго не прислали ещё.

—Убийство?!— перебил Кай.

—Да. У вас что, не бывает преступлений?

—Нет,— ошеломлённо поделился дракон.

—У нас на станции тоже не было. Тогда и народу только человек пятьдесят жило.

—Человек убить другой человек?— недоумённо уточнил Кай.

У него волосы зашевелились на затылке.

—Да,— грустно кивнула Анна.— Но ты не думай, что так всё время. Это, вообще-то, большая редкость.— Она помолчала, а потом продолжила: — Патологоанатома само собой на станции не было. А я тогда совсем зелёная была…

—Кто это патолганатм?— перебил Кай.

—А… Это медицинский работник, который обследует труп для выяснения причин смерти.

—Выяснить кто?

Анна кивнула.

—Ты выяснить?

—Нет. Я только помогала,— ответила землянка.— Страху натерпелась. Очень жутко было.

—Жутко резать?

—И это тоже,— Анна усмехнулась.— Но больше всего было жутко от того, что кто-то мог убить и этот кто-то на станции, в замкнутом пространстве. Понимаешь?

—Нет,— Кай покачал головой.— Как человек убить человек? Тогда вид вымирать.

Землянка задумалась.

—Ну животные, хищники, например, борются за территорию, убивают друг друга, и ничего, популяция не вымирает,— проговорила Анна.

—Ты сказать человек — животное,— с чувством превосходства заметил Кай.

—Опять ты за своё?— засмеялась Анна.— Я поняла, у вас не бывает тяжких преступлений. Ну а кто-нибудь вообще нарушает правила?— Она продолжила мучить тушу животного.

—Иногда,— ответил дракон, не понимая, почему его потянуло на откровенность.

—И что тогда?— Женщина стёрла пот со лба тыльной стороной руки.— Что будет с нарушителем?

Кай подумал немного, а потом объяснил:

—Будет перевоспитание.

—Ого! А что это такое?

—Я не знать. Я не был.

—Ну, а когда возвращаются с перевоспитания?— спросила Анна, продолжая сосредоточенно ковыряться во внутренностях мёртвого шакала.

—Никогда,— отрезал дракон.

Землянка замерла, прекратив свои действия.

—Что? Как никогда?

Кай молчал, не зная, как ответить на этот вопрос. Для него это было само собой разумеющееся, и он даже не задумывался, что происходит с нарушителями нового порядка. Хотя однажды холодком по спине пробежала мысль: «А что, если узнают про его отношения с Леа?»

Дракон долго молчал. Тогда Анна сама нарушила тишину, сказав:

—Ладно. Боюсь даже спрашивать дальше. Кто из нас ещё животное?— пробубнила она.

—Человек,— ответил Кай.— Люди дикари.

Землянка тяжело вздохнула.

—Может, в твоих словах и есть доля правды,— примирительно сказала она.— Давай помолчим. Ты мешаешь мне сосредоточиться.

Дракон удивился. Впервые женщина предложила помолчать, а не наоборот.

Кай отвернулся, чтобы не видеть омерзительные внутренности. По его мнению, они все выглядели одинаково: куча склизких потрохов. «Не понимаю, что она хочет узнать таким способом?» — думал дракон, но перечить было уже поздно.

Словно читая его мысли, Анна произнесла:

—Нам бы узнать, можно его есть или нет? Насколько это безопасно?

—Есть?— Кай сморщился от брезгливости.

—А что?— Землянка повернула к нему лицо.— Еда всё равно закончится.

Дракон не мог не признать логичности её суждений. Но он-то знал, что с этой планетой не всё так просто.

Через некоторое время Анна неожиданно воскликнула:

—Чёрт! Это что такое? Какого хрена?

—Что?— спросил Кай.

Землянка не отвечала, только ошарашенно осматривала внутренности твари. Дракон не мог понять, что такого она в них увидела.

После долгой паузы Анна обтёрла грязные ладони о зелёную шерсть и попросила:

—Можешь принести воды? Набери в пустые бутылки.

Кай не сдвинулся с места. Анна посмотрела на него выжидающе.

—Пожалуйста! За пять минут ничего не случится,— снова попросила она.

Дракон нехотя пошёл.

Глава 16

Начал моросить мелкий, почти неощутимый дождик. В воздухе пахло прелой землёй и чем-то, напоминавшим мокрую собачью шерсть. Разом стало зябко.

Я снова склонилась над тушей шакала. «Наверное, показалось. Этого просто не может быть»,— пронеслось в голове.

При пасмурном дневном свете всё было видно, на удивление, хорошо. На внутренних тканях животного выделялись нетипичные новообразования. Ошибиться почти невозможно.

Ошеломлённая, я стянула перчатки. Хотелось скорее вымыть руки. «Как странно… Другой уголок Вселенной, а болезнь всё та же». Судя по виду, физической форме и состоянию органов, животное не было старым. В целом устройство его организма поражало схожестью с семейством псовых. Этот мой эксперимент породил ещё больше вопросов. Мысль о съедобности местных тварей ушла на второй план. Вскоре я и вовсе забыла о ней, погрузившись в размышления о природе этого чужого мира.

Отойдя от мёртвого шакала, присела у костра.

Вернулся Кай.

—Что ты найти там?— спросил он, указывая взглядом в сторону шакальей туши.

Вместо ответа я подставила руки. Дракон принялся лить воду из бутылки.

—Что ты найти?— повторил вопрос Кай.

—Эта тварь… Эта особь была больна.

—Что это значит?

—Пока не знаю. Это странно, неправильно, что ли.

—Почему?

—Не знаю! Мне нужно подумать,— слишком резко ответила я.— На этой чёртовой планете всё неправильно.

—Позже ты объяснить?

Я кивнула.

Странно, но дракон явно подобрел после того, что между нами было. Стал разговорчивым и даже дружелюбным в каком-то смысле.

—Ты сказать про голову,— произнёс дракон, проводя ребром ладони по шее.

Я и забыла про свою затею.

—А-а. Это была глупая идея. С ножом мы провозимся полдня и перемажемся с ног до головы,— без энтузиазма проговорила я.

Кай усмехнулся самодовольно, будто говоря, что так и знал.

—Они и этого испугаться,— со смешком заметил он, указывая на распотрошённую тушку.

«Удивительно, как в экстремальных ситуациях любой абсурд вызывает смех».

Я прыснула. Кай рассмеялся.

—Да. Со мной шутки плохи,— проговорила сквозь смех.

Дождь усилился, постепенно превращаясь в ливень. Таинственный лес мерцал люминесцентными огнями. В очередной раз радуясь сухой одежде, я устроилась рядом с драконом. Тот подкладывал хворост в костёр. С ним было спокойно и даже уютно. Через некоторое время Кай поставил консервную банку на угли. Меня беспокоили мысли о том, что мы очень разные и в то же время одинаковые. «Может быть, когда-то в прошлом драконы были и вовсе как люди, до того, как стали глотать свои таблетки».

—Расскажи что-нибудь о себе,— попросила я, чтобы нарушить тишину.

—Что?

—Ну, что тебе нравится?

Дракон посмотрел с недоумением и пожал плечами.

—Летать,— ответил Кай после паузы.

—На космических кораблях?

Он помотал головой.

—В атмосфере планеты.

—А. Должно быть, это здорово.

Дракон кивнул.

—А что было в прошлом на вашей материнской планете? Какими были древние драконы?— задала я следующий вопрос, чувствуя, что Кай расположен к разговору.

—Тенэбрис сокулурум,— внезапно ответил дракон.

—Что?— удивилась я.— Что это значит?

—Чёрное время,— пояснил Кай, но больше не сказал ни слова.

А выжидала. Что-то в нём переменилось. Дракон словно смирился с тем, что мы потеряны в космосе, один на один друг с другом.

—Если ты оказаться дома, ты должна молчать о том, что узнать здесь,— неожиданно выдал Кай.

«Оказаться дома,— вспышкой пронеслось в голове.— Как? Разве есть надежда?»

Я изобразила, будто закрываю рот на замок, но потом не выдержала и спросила:

—Разве я могу оказаться дома?

—Вероятность меньше каждый день.

—Да,— разочарованно произнесла я.— Так что за чёрное время? Буду молчать, клянусь.

—Дракон по истинная природа не такой…— начал Кай.— Не такой, как сейчас. Природа дракона — агрессия. Как у человека.

Я едва удержалась от комментария. «Опять он за своё!» Но вовремя сообразила, что стоит мне открыть рот, как хрупкое доверие канет в небытие. Потому я с наигранной вежливостью кивнула.

А дракон продолжил:

—На Матерне шли войны. Ирра длиться века. Потом наступить новый порядок. Разум победить. Новый дракон высший вид. Новый дракон освоить чужие планеты.

Сказать, что я удивилась,— ничего не сказать. У меня разве что глаза на лоб не полезли от очевидной догадки.

—Таблетки — часть нового порядка?— я указала на рюкзак, лежащий позади.

Кай кивнул.

—Интра.

—Похоже на латынь.

—Что?

—Название похоже на латынь. Мёртвый язык. Раньше этот язык существовал на Земле.

—Мёртвый?

—Да. На нём не говорят. Нет живых носителей языка. Поэтому мёртвый.

—Ты знать мёртвый язык?

—Ну… Нет. Точнее, частично. Препараты, то есть медикаменты, имеют названия на этом языке.

—Зачем называть, если никто не говорить?

Я рассмеялась и пожала плечами.

—Знание латыни позволяет врачам разных стран без труда понимать друг друга. Что-то вроде международного языка в медицине. Латынь существует лишь в письменном виде, как язык документов.— Задумавшись на пару секунд, продолжила: — Слова на латыни до сих пор используются в фармакологии, анатомии, да и в других науках, пожалуй.

—Зачем так сложно?— удивился Кай.

—Хм,— я усмехнулась.— Никогда об этом не думала так. В древнейшей истории человечества первые документы были записаны на латыни: святое писание, научные труды, классическое право. Я здесь не специалист. Но думаю, что некоторые традиции живут вечно.

Дракон явно собирался задать вопрос. А я пожалела, что произнесла кучу слов, которые теперь придётся объяснять. Мне хотелось вернуть разговор в прежнее русло и узнать больше о Кае. Я подумала о том, что людям, в отличие от драконов, приходится бороться со своими демонами самим.

—Что такое новый порядок?— опередила его я.

—Нет. Я спрашивать.

—Ладно. Спрашивай.

—Что ты узнать?— дракон показал на тушу шакала, лежащую в зарослях леса.

Я вздохнула, не зная, с чего начать.

Кай вскрыл банку и принялся жевать.

—У меня есть теория об этом месте. Но подтвердить её или опровергнуть невозможно. Вообще безумная теория, если честно.

—Я слушать,— произнёс Кай заинтересованно.

Ливень набирал силу. Пришлось согнуть ноги, сев по-турецки, чтобы вода, катившаяся ручьями с парашютной ткани, не мочила ступни. В шуме дождя я старалась говорить громче:

—Это животное, оно больно, при этом не было старым. Вероятно даже, это молодая особь. Я обнаружила опухоль.

—И что?— Кай продолжал есть как ни в чём не бывало.

—Само по себе — ничего. Но, знаешь, здесь много странного. Сам подумай, атмосфера пригодна для жизни, есть вода, растительность разнообразна, насекомые есть. Вот эти, например,— я показала на уродливую бабочку, что пыталась спрятаться от ливня под крупной шляпкой гриба. Крылья её промокли и склеились, а мерзкие лапки увязли в чём-то склизком.— Странно, что нет крупных животных и вообще разумной жизни. Ладно, фиг с ней, с разумной жизнью. Но почему нет разнообразия животных? Должны быть мелкие, вроде грызунов, средние, крупные — короче говоря, разные, и птицы. Хотя я видела птиц или кого-то похожего на них. Когда только выбралась из корабля. Там, над оврагом, где теперь река.

Дракон не перебивал, поэтому я заговорила снова:

—К тому же биолюминесценция,— меня понесло, я начала проговаривать всё, что бесконечно крутилось в моей голове: — Знаешь, на Земле достаточно видов живых организмов, способных к люминесценции. Но растений среди них нет, а грибы есть. Грибы, бактерии, простейшие и животные. Свечение происходит, грубо говоря, за счёт реакции окисления молекулы люциферина. Существует теория, что аналогично фотосистемам бактерий и растений люциферины изначально выполняли функцию антиоксидантов и защищали клетки от воздействия активных форм кислорода, свободных радикалов и радиации. Впоследствии в ходе эволюции…

—Я не понимать,— перебил Кай.— Какой итог?

Вдохнув полной грудью, я постаралась говорить медленно:

—Всё, что я сейчас скажу, лишь теория. Мы были только на пяточке с десяток километров и не можем знать наверняка, что там, за горизонтом. Я озвучу свою гипотезу. Вероятно, она глупая и безумная. Ведь у меня нет даже микроскопа и реагентов. Не говоря уже о том, что я обследовала только одну особь.

«Теория о люциферине тоже не доказана, а между тем капсулы для прыжков построены на механизме хемосинтеза биолюминесцентных простейших»,— подумала про себя.

Дракон перестал жевать, и я поняла, что подводка была слишком долгой. Дождь барабанил по брезенту, мешая сосредоточится.

—Думаю, что планета загрязнена,— выпалила я, после добавила: — В смысле искусственно. Ведь с такой атмосферой не может быть естественного загрязнения.

Кай молчал. Пауза затянулась. Я начала сомневаться в том, что дракон понял сказанное мной. Лицо его было равнодушным, ни капли удивления или недоумения.

—Да,— сказал он.— Я знать.

—Что?! Как знал?— Я вскочила с места, задела головой брезентовый потолок шатра.

—Биосканер на корабле,— пояснил Кай и как ни в чём не бывало протянул мне наполовину пустую консервную банку.

—Как это знал?!— на меня нашло такое негодование, что невозможно было сдержаться.— Знал и не сказал?!

—Я сказал тебе не пить из деревьев, опасно,— спокойно ответил дракон.

—Что?! Я ковырялась во внутренностях этой вот твари, а ты молчал? Что ещё не сказал?

Кай отставил банку, не дождавшись, пока я приму её.

—Ты не спрашивать.

В порыве эмоций я пихнула его в грудь. Он удивлённо посмотрел на меня.

—Ты злиться?

—Да,— резко выдала я.— Что ещё ты знаешь о планете?

—Здесь нет разумная жизнь. Здесь быть биологическая катастрофа. Высокий уровень загрязнения. Почему ты не знать? У человека нет биосканер?

Я села, замерла, переваривая услышанное.

—Не знаю. Всё произошло слишком быстро. Когда мы эвакуировались с крейсера, я вообще ничего не понимала,— проговорила, обращаясь то ли к дракону, то ли к самой себе.— А Алексей… Он не успел… Так это ведь был ты? Ты преследовал нас.

Кай кивнул, а потом поморщился.

—Конечно, кто ещё это мог быть? Я знала с самого начала,— сама же ответила на свой вопрос.— А почему ты здесь приземлился, а? Что, жалкий человечишка обвёл тебя вокруг пальца?

—Ты желать меня оскорбить?— Дракон раздувал ноздри.

Он явно разозлился.

Я ничего не сказала. Чтобы не наговорить ещё больше грубостей, отвернулась, сложив руки на груди. Кай тоже молчал. Слышались лишь его недовольные вздохи.

Дождь барабанил по парашютной ткани. Вода скапливалась в складках и ручейками стекала по самодельному навесу. Прогрохотал далёкий раскат грома. Во влажном мареве чужой таинственный лес люминесцировал синими и зелёными всполохами.

Неожиданно Кай нарушил тишину между нами, спросив:

—Тебя учить лечить, но не учить механизмам, да?

Этот вопрос удивил.

—Да, говорила же, я медик.

Я произнесла эти слова, а сама вспомнила многочисленные учения, к которым все мы относились скептически. «А нужно было быть внимательнее и мотать на ус. Пожалуй, и вправду никогда не знаешь, где окажешься».

Я молчала ещё какое-то время, потом повернулась к дракону и задала волновавший меня вопрос:

—Значит, планета отравлена? Насколько здесь опасно для нас?

—Не знаю. Ты доктор,— грубовато напомнил он.

—Что ещё показал биосканер?

—Ничего,— сказал Кай, задумался и добавил: — Рельеф как горы близко.

—Близко? Насколько?

—Близко в размере планеты. Нам далеко.

—Знаешь ещё что-нибудь? Лучше говори сейчас,— гневно произнесла я.

Дракон замялся на секунду, после всё-таки ответил:

—Нет.

Я колебалась, прежде чем задать следующий вопрос. Но потом решилась.

—Ты можешь восстановить сигнал, чтобы за тобой прилетели?

—Если возможно, я бы сделать,— отрезал Кай.— Ты хотеть, чтобы прилететь драконы? Драконы тебя убить.

Я хмыкнула.

Живот предательски заурчал. Вспомнив про еду, взяла в руки банку и принялась жевать. Только сейчас поняла, как голодна.

Кай смотрел на меня пристально и с тем же выражением, что было на его лице вчера у реки.

«Похоже, злой дракон размяк»,— подумала я.

—А ты не хочешь, чтобы меня убили?— спросила саркастично, подначивая его.

Я изображала жизнерадостный тон, хотя на душе было паршиво. Ощущение, будто на головой завис дамоклов меч. Словно в воздухе витало предчувствие неизбежного конца. Новая информация всколыхнула страх, что я старательно прятала внутри. От этого чувство одиночества и потерянности стало острее.

—Глупый вопрос,— после долгой паузы проговорил Кай.

Я отставила быстро опустевшую банку.

Раскаты грома становились ближе. Чёрное небо низко висело над причудливым лесом. От промозглой сырости я поёжилась, радуясь такой малости, как сухая одежда.

Дракон придвинулся ближе. Я не успела удивиться, как вдруг Кай провёл рукой по моему плечу, второй отвёл волосы от лица, будто бы спрашивая разрешения. Его широкие обнажённые плечи были напряжены. Я неожиданно поразилась тому, какое у него поджарое и рельефное тело, словно не замечала этого раньше. Но именно сейчас хотелось рассмотреть его в деталях. Мне необходимо было ощутить себя живой, почувствовать, что не одинока.

Я пробежалась пальцами по его плечам и груди, отчего он рвано выдохнул и потянул молнию моего комбинезона. Движения Кая казались неуверенными, как будто он ждал, что я оттолкну его. Не получив отпора, дракон сам коснулся моих губ неожиданно мягко и чувственно. Поцелуй был другим, не похожим на прошлые. Внезапно я забыла обо всём: о чёртовой планете, страхе и одиночестве. Существовали лишь ощущения и шум дождя. Сильные руки обнимали меня, горячие губы утешали.

Глава 17

Дни тянулись серой чередой. Без конца шёл дождь. Я совсем потеряла счёт времени. Еды оставалось всё меньше и меньше. Проклятый лес осточертел. Питьевая вода уже давным-давно иссякла. Мы кипятили воду из реки в пустых консервных банках. Дождливая хмарь больше не сменялась солнцем ни разу. Кай согревал меня ночами и спасал от отчаяния днём.

Этой ночью впервые тучи разошлись, и дождь перестал. Мы лежали, прижавшись плечами, и смотрели на звёзды в разрезе парашютной ткани. Ни одного знакомого созвездия. Всё чужое.

—Тебе знакомы какие-нибудь звёзды?— спросила я тихо.

—Нет.

Дракон накрыл своей ладонью мою.

За это время, казалось, мы потеряли всякий стыд. Никто уже не верил, что выберется отсюда.

Кай повернулся на бок и произнёс:

—Завтра охотиться.

—Охотиться? На кого? На шакалов?

Он кивнул.

Я усмехнулась.

—Охотник из меня так себе.

Дракон нахмурился.

—Ты хорошо стрелять, только много шумишь и много следов.

—Да, следопыта из меня бы не вышло.— Увидев недоумение на его лице, пояснила: — Хорошего охотника не вышло бы.

Я теснее прижалась к Каю, пристроилась под его рукой. Он расслабленно откинулся на спину, обнимая меня.

Дракон, безусловно, прав, лучше подумать о пище заранее. Еды осталось на день или два.

—Красиво,— сказал он, глядя в ночное небо.

—Угу,— буркнула я.

А сама подумала: «Ну прямо оптимист».

Звёзды мерцали холодным безразличным светом. Они и вправду были красивы.

За прошедшее время я узнала много о драконе. В его цивилизации не было места для личного, только общее. Чувства и эмоции были подконтрольны, если они вообще существовали в мире сухого чёрствого разума. Кай явно отличался от остальных. Что-то в нём протестовало и тайно жаждало иного. Так мне показалось.

Пригревшись под боком дракона, я заснула.

Новый день, как назло, был дождливым и промозглым. Кай, бесшумно ступая, шёл впереди, то и дело оборачиваясь и шикая на меня. Я чувствовала себя слоном в посудной лавке. Под ноги попадали ветки, сине-зелёные заросли шуршали от моих неловких движений. Ружьё казалось, как никогда, тяжёлым и громоздким. Дракон двигался легко и быстро, словно настоящий хищник, держа наготове бластер.

Шакалы будто испарились, никаких следов. Твари не показывались уже неделю. И это было странно.

Мы долго броди по лесу, но так и не нашли следов присутствия зверей. Я очень устала. Волосы промокли от дождя и липли к лицу. Грибовидные макушки деревьев чуть раскачивались. Вода, скопившаяся в кронах, ручейками стекала вниз. Насекомые попрятались по норам. Пахло влажным мхом и прелой травой.

В конце концов, Кай скомандовал отбой и повёл меня обратно. Он явно был разочарован неудавшейся охотой.

На нашей поляне всё также стоял истрёпанный шатёр. В костре едва теплились угли.

Я с облегчением пробралась под навес, сбросила с ног промокшие ботинки. Из-за высокой влажности даже внутри всё казалось промозглым.

—Может, у них какая-нибудь сезонная миграция,— предположила я, имея в виду шакалов.— Вот они и ушли.

Кай пожал плечами.

—Или ты слишком громкая,— с издёвкой заметил он.

—Я больше никуда не пойду. Ногу натёрла,— произнесла я тоном, не терпящим возражений.— По крайней мере, сегодня точно не пойду.

Дракон ничего не ответил, завозился у костра.

А я потянулась к скудной кучке провианта: одна консервная банка и пара сухпайков.

—Я идти один. Позже,— сказал Кай.

Решили начать с сухпайка.

—Гадость,— высказался дракон, жуя прессованный хлеб.

—Да.— Я рассмеялась.— Это не твой Оман.

Какое-то время царила тишина, нарушаемая лишь звуком дождя.

—Интересно, каковы местные твари на вкус? Надеюсь, получше, чем это,— весело проговорила я.

—Надеюсь,— поддержал Кай, повторив моё слово.

Когда с едой было покончено, дракон ушёл, оставив меня одну. Пристроив возле себя ружьё, я опустилась на спальник, подложила руку под голову и стала смотреть, как мерцающий сине-зелёный лес утопает во влажном мареве. Абсурдные мысли пришли сами собой: «А что будет, если кто-то прилетит?»

Неважно, прилетят люди или драконы, это значило бы, что мы с Каем больше никогда друг друга не увидим. В лучшем случае. Скорее всего, одного из нас просто убьют. Если это будут драконы, мне не жить. А если люди…

Мне стало тяжело дышать. Я резко поднялась, нашарила жестяную банку с водой, сделала пару глотков.

«Хочу ли я домой так же сильно, как и раньше?» — задала себе вопрос. Ответа я не знала.

—Эта планета опасна. Конечно, ты хочешь домой, балда,— произнесла я вслух, отвечая на собственный вопрос.

Звуки потонули в шуме ливня.

Я приняла прежнюю позу, укутала ноги и придвинула ружьё поближе. Тусклое люминесцентное свечение едва угадывалось сквозь пелену дождя. Таинственный лес скрывался во влажной дымке, как за мутным стеклом. Усталость давала о себе знать. Монотонный шум воды убаюкивал. Веки отяжелели.

«Прикрою глаза только на пару секунд»,— подумала я.

Сквозь зыбкий сон проникало ощущение тревоги. Во сне я лежала на влажном песке и подставляла лицо яркому солнцу. Ступни щекотала морская вода. Вдруг песок подо мной дрогнул и исчез. В лицо полилась вода, я почувствовала, что тону, и проснулась. Никак не получалось сделать вдох, лицо накрыло что-то влажное, земля подо мной еле уловимо вздрогнула. Ничего не понимая спросонок, я выставила перед собой руки, истерично перебирая ими.

Вдруг поняла, что это парашют. Белая мокрая ткань упала на меня сверху. Резкими движениями я поднялась, выбралась из-под неё. Земля едва ощутимо дрогнула ещё раз. Одна из опор шатра завалилась, и потому часть ткани упала. Я нашарила под парашютом ружьё, вытащила его. Ощущение ужаса схлынуло, но тревога осталась. Дракона не было рядом.

«Сколько времени прошло?» По пасмурному небу не определить. Странная дрожь земли продолжалась. С трудом найдя ботинки, натянула их, поднялась. Неясное предчувствие не давало покоя, будто остатки дурного сна. Дождь ослабел, но не прекратился.

«Нужно найти патроны»,— инстинктивно подумала я. Провозившись с минуту, нашла. Повесила подсумок на пояс, выбралась из покосившегося шатра, закинула ружьё на плечо.

—Кай!— жалобно позвала я.

Ответом мне была тишина.

Позвала ещё раз, результат тот же. Постояв в нерешительности какое-то время, отложила оружие, попыталась приладить опору шатра обратно. Получилось неважно. Но вещи по большей части были целы, не промокли. Решив, что и так сойдёт, снова взяла ружьё, осмотрелась.

На влажной земле сохранились едва заметные следы дракона. Что-то было не так. Ни разу до этого момента не чувствовалось никаких толчков. Это сильно беспокоило. Я несколько раз вдохнула полной грудью, стараясь спрятать страх поглубже и успокоиться. Лес выглядел обычным, но как будто слишком тихим.

После минутного колебания пошла по следам Кая. Они часто прерывались, исчезая во влажном травяном ковре. И тогда меня охватывал страх.

В какой-то момент след оборвался и больше никуда не вёл. Лес пологим склоном спускался вниз, образуя обширную низину, отчего местность хорошо просматривалась далеко вперёд. Я застыла в нерешительности, не зная, что делать дальше, куда идти. Тянулись минуты, пока я вглядывалась в сине-зелёные заросли, надеясь увидеть мужскую фигуру.

Вдруг заметила вдалеке дракона. Увиденное поразило. Кай стремительно бежал, ловко маневрируя меж деревьев. Когда я разглядела нечто, преследующее его, ноги разом ослабели. Дракон казался мелким по сравнению с гигантским зверем. Кай неровной дугой забирал вправо. Он двигался стремительно, не видя никого и ничего вокруг. Бледно-синий зверь, издали похожий на крупного слона, нагонял. Мощное тело заканчивалось вытянутой зубастой мордой. Зверь норовил схватить дракона каждый раз, как дистанция между ними сокращалась.

Действуя интуитивно, я сняла ружьё с плеча. Меня слегка трясло. Встав на колено, прислонилась к дереву для лучшего упора. Всё происходило стремительно, хотя, казалось, будто время растянулось. Никак не получалось прицелиться. Гигантская тварь двигалась быстро.

Прогрохотал выстрел. Я так и не поняла, попала или нет. Зверь словно наткнулся на что-то, затормозил и вдруг потерял интерес к дракону, повернулся и понёсся на меня.

Я замерла от ужаса, не в силах пошевелиться. Ладони тут же вспотели. «Перезаряжай, дура!» — кричало сознание. Я полезла в подсумок. Руки тряслись. Патрон выскользнул из влажных пальцев и упал в траву.

Кай кричал на рубленом драконьем языке. Огромная тварь во весь опор мчалась на меня. «Вот и всё. Это конец»,— запоздало подумала я. Бежать было поздно.

Когда жуткий зверь был уже в десятке метров, по телу прокатился адреналин. Руки расслабились, перестали дрожать. Я достала новый патрон, перезарядила ружьё, спустила курок.

Пуля попала точно в голову твари. Огромная туша дёрнулась на бегу, но из-за внушительной массы не остановилась. Выпустив из рук оружие, я из последних сил отпрыгнула в сторону, покатилась по траве, обдирая бока. Последний импульс протащил грузное тело существа по земле. Большая звериная башка упала там, где только что сидела я.

Кай оказался рядом. Не переставая кричать, он поднял меня с земли, усадил. Грубые иноземные слова вполне выражали его мысли.

—Глупая женщина. Глупая!— бросил дракон, торопливо осматривая меня.

Я заледенела от шока, не могла пошевелится. До меня медленно, но явственно доходило, что я чудом избежала смерти.

—Глупая женщина спасла твой чешуйчатый зад,— бросила я, имитируя уверенный тон.

Меня трясло от мысли, что стоило промахнуться и настал бы конец. Уродливая звериная морда лежала тут же, недалеко. Глаза монстра остекленели. Но тварь всё ещё выглядела угрожающе.

Кай казался свирепым. Я не могла разобрать по его лицу, зол он или напуган.

—Ты ранена?— спросил дракон, продолжая меня осматривать.

—Нет. Только синяки.

Он никак не мог отдышаться. На лбу его блестел пот.

Неожиданно порывисто дракон обнял меня и прошептал:

—Глупая.

Мне вдруг стало смешно. «До чего нелепо получилось?»

—Ну и уродец,— проговорила я, глядя на гигантское существо.— Что это за тварь?

Кай рухнул рядом, облокотился руками о колени, вытер ладонью лоб.

Видно, он очень устал бегать по лесу.

Мой вопрос остался без ответа. «Главное, чтобы эта тварь была единственной,— подумалось мне.— Горе-охотники — землянка и дракон».

Нервное напряжение понемногу отпускало.

—Вот и ужин,— сказала я, указывая на мёртвое животное, и сама же засмеялась своей шутке.

Кай поднял лицо, закатил глаза, а потом ухмыльнулся еле заметно, одними уголками губ.

—Мой зад без чешуи,— сообщил он.

И мы оба рассмеялись.

—Знаю,— произнесла я сквозь смех.

Глава 18

Ветки потрескивали в костре. На лес опустились сумерки. Кай сидел прямо у пламени и время от времени переворачивал самодельный вертел с мясом. Анна морщилась, глядя на то, как жир капает в огонь. Дракон уверил её, что мясо безопаснее растений. «Да и какая разница? У них нет выбора. Если загрязнение выше допустимой нормы, вода тоже представляет опасность». Моросил мелкий надоедливый дождь. Чёрное тяжёлое небо давило своей безысходностью.

На минуту Кай залюбовался землянкой. Она, сидя на коленях, заплетала светлые волосы в косу.

За прошедшее время дракон примирился со своими чувствами. Ему казалось, будто он всю жизнь искал привязанности. Кай больше не думал, правильно это или нет, он жил сегодняшним днём, радуясь, что не одинок.

—Как думаешь, что это за тварь?— спросила Анна.

—Хищник,— просто ответил дракон.

—Ну это понятно. Похож на здорового ящера,— констатировала женщина.

Кай вспомнил плотный панцирь на спине животного.

—Вроде динозавра,— добавила землянка.— Хотя нет, не похож.

—Будет динозавр,— согласился Кай.

Анна кивнула.

Мясо оказалось вполне съедобным и даже сносным на вкус. Дракон подумал, что следовало срезать больше, хотя запасти его впрок всё равно бы не получилось.

После долгого молчания женщина задала вопрос:

—Те странные толчки. Земля дрожала. Ты точно ничего не почувствовал?

—Нет,— сказал Кай, повторяя то, что ответил ей в прошлый раз.

—Это очень странно,— задумчиво проговорила Анна.

«Здесь много странного»,— подумал дракон.

—Я был занят, убегал от динозавр,— проговорил Кай и улыбнулся.

—О-у, да ты шутник,— прыснула землянка.

Дракону было, как никогда, уютно. Он улыбался. Ощущение, до того неведомое, теплотой разливалось внутри. Кай поймал себя на мысли, что рад оказаться здесь.

—М… А неплохо,— высказалась Анна, облизывая пальцы.— Или я так оголодала, что потеряла всякий вкус. Чего?

Дракон смотрел на неё, не отрываясь.

—Скажешь, что я невоспитанная и не знаю этикета?

—Я не знать, о чём ты,— произнёс Кай и тоже облизал пальцы.

Анна рассмеялась.

Дождь то переставал, то начинался снова. Теперь землянка собирала дождевую воду в пустые консервные банки. Маленькие жестяные бочонки рядком стояли снаружи шатра. Вымыв руки, Анна забралась в спальный мешок.

—Идём, будешь меня греть,— позвала она.

Дракон последовал её примеру.

Позже, когда Кай обнимал землянку, ему казалось, что всё происходит не взаправду. Вся его жизнь разделилась на до и после. Он чувствовал, будто прежде ничего не знал. А сейчас ему было страшно потерять эти новые яркие ощущения. Даже чувства к Леа виделись блёклыми воспоминаниями.

—Как думаешь, эта здоровенная тварь не единственная?— прошептала женщина, выводя его из размышлений.

—Не единственная.

—Надеюсь, нам такие больше не встретятся.

Кай взял Анну за подбородок, потянул к себе так, чтобы посмотреть ей в лицо.

—Ты не рисковать без причина,— серьёзно велел он.— Понятно?

Она округлила глаза.

—Ладно,— после паузы бросила землянка, отвернулась и плотнее прислонилась к нему спиной.

Дракон подумал, что такая сговорчивость не к добру. Он обнял её тонкую талию, ещё теснее прижимая к себе, закрыл глаза и стал прислушиваться к звукам снаружи.

На утро дождь закончился. Серое пасмурное небо не давало надежды на солнечный день. Кай смотрел на спящую землянку. Она жалась к нему во сне, словно ища защиты. Дракон провёл рукой по светлым волосам, женщина не проснулась. Костёр совсем прогорел за ночь. Кай аккуратно высвободился из объятий Анны, выбрался из шатра. Нужно было найти ещё грибов и собрать хворост. Но он не хотел будить землянку или оставлять её одну.

Дракон сел у тлеющего костра, достал из кармана кристалл. Сам того не понимая, каждый раз, как выкапывал грибы, искал самый красивый. Сейчас на его ладони лежал небольшой кристалл, будто сросшийся из двух, что слегка напоминало сердце. В ярких золотистых прожилках едва угадывались зеленоватые вкрапления. Кай принялся ножом выковыривать отверстие. Он занимался этим уже несколько дней, когда оставался один. Ещё немного, и можно будет продеть верёвку.

Продолжая своё занятие, дракон вдруг подумал, что нужно было сказать землянке о передатчике на её корабле. Она ведь спрашивала, а он скрыл то, что обнаружил во время походов за едой. Человеческий аварийный передатчик имел автономный аккумуляторный блок. Странно, что землянка не знает об этом. Кай уже успел заметить полное отсутствие технических знаний у женщины. «Похоже, она и вправду оказалась на военном крейсере случайно». Людские механизмы казались дракону крайне примитивными. Но он отметил надёжность в этой простоте. Кай сам не понимал, почему умолчал о передатчике. Сначала его бесила глупость женщины. Но за этими мыслями скрывалось что-то ещё. Он боялся признаться себе, что, имей землянка надежду, её отношение к нему изменится.

Кай наконец проделал отверстие в кристалле, достал верёвку, которой связывал тюки. Получилось красиво.

—Что ты делаешь?— послышался голос Анны.

Дракон быстрым движением сунул кристалл в карман, повернулся к женщине.

—Проснулась?

—Угу,— пробормотала землянка и потёрла глаза.

Она выглядела бледной и растерянной. Анна посмотрела на тлеющий костёр.

—Не хотел уходить, пока я сплю?— догадалась женщина.

Кай кивнул.

—Ладно, давай пойдём к реке. Ты выкапываешь грибы, а я мою посуду,— предложила женщина.

Посудой служили пустые жестяные банки.

—Давай,— отозвался дракон.

Анну слегка пошатывало, когда они шли к реке.

—Что с тобой?— спросил Кай.

—Не знаю. Как-то странно себя чувствую.

Неожиданно посреди дороги землянка согнулась пополам, и её вырвало. Кай растерялся. Женщина сделала пару шагов, опёрлась о ближайшее дерево, вытерла рот тыльной стороной ладони.

—Мы идти обратно,— велел дракон.

Анна не сдвинулась с места. Лицо женщины побледнело ещё больше. Тогда Кай подхватил её под руку и повёл.

Первая причина, что пришла на ум,— мясо динозавра. Дракон был напуган. Как и вчера, он почувствовал страх. Кай боялся, что останется один.

Уже в шатре Анна произнесла фальшиво бодрым голосом:

—Всё нормально, просто тошнит. Да хватит! Я ещё не умираю. У тебя лицо как на поминках.

—Что болит?— спросил дракон.

Землянка медлила с ответом, будто прислушивалась к себе.

—Странно, но ничего не болит. Просто мутит, и всё,— проговорила Анна, потом добавила: — Слушай, пока рано паниковать. Вот если рвота не прекратится и начнётся ещё и… Тогда дело дрянь. Всё нормально. Нужно отлежаться, пить больше воды,— женщина задумалась.— Дай-ка аптечку.

Кай нашёл человеческую аптечку, передал её Анне. Она принялась рыться в ней, потом резко остановилась на пару секунд, закрыла рот тыльной стороной ладони, словно пытаясь сдержать рвотный позыв.

Дракон задал вопрос:

—Виновато мясо динозавра?

—Похоже на то,— ответила землянка, не глядя на Кая, продолжая рыться в аптечке.— А ты как себя чувствуешь?— Анна подняла глаза на дракона.

—Я как всегда.

—Как обычно?— переспросила женщина.

Дракон кивнул.

Анна взяла наполовину пустую бутылку с водой и стала аккуратно засыпать в неё белый порошок.

—Помогает при пищевом отравлении,— прокомментировала она.

Кай следил за женщиной, не отрываясь. Ему казалось, стоит отвести взгляд, как с ней случится что-то ужасное.

—Прости,— вдруг произнесла Анна.

Дракон вопросительно нахмурился.

—Я настоящая обуза,— пояснила она, отпивая из бутылки.

Кай не понял последнего слова, но уловил негативное значение по выражению лица.

—Кай, иди. Грибы, помнишь? Надо воскресить костёр. Мне сейчас станет лучше, и я тебе помогу.

На бледном лице землянки появилась вымученная улыбка.

—Ты лежать,— велел дракон.

Кай пододвинул ближе к женщине ружьё, убедился, что ей становится немного лучше, а после пошёл собирать грибы и хворост для костра.

Выполняя нехитрые движения, он думал: «В какой момент всё так изменилось? Когда землянка вдруг стала ему нужна?» Неожиданно серую хмарь прорезал робкий солнечный луч. Дракон поднял голову к небу. Тучи слегка разошлись. В тонкий просвет между облаками лился золотой свет.

Кай впервые подумал, что здесь, в затерянном уголке Вселенной, безумно красиво. Солнечный свет сочился сквозь облака чётко очерченными лучами, что создавало сказочный пейзаж. Кусты и деревья причудливого леса словно желали посоревноваться со светилом в яркости красок. Кай поймал себя на том, что снова думает об Анне, хотя оставил её лишь несколько минут назад.

Когда дракон вернулся на поляну, землянка мирно лежала в шатре, разметав светлые волосы и прикрыв глаза. Кай сложил хворост у входа под навесом. Анна открыла глаза. Лицо её было таким же бледным и несчастным.

—Как ты чувствовать?— поинтересовался дракон.

—Лучше,— явно соврала женщина.

Кай нахмурился, но не стал ничего говорить. Он взял пару грибов и принялся разжигать угасшее пламя.

Анна завозилась, села, обняв колени. Дракон поставил кипятиться воду, повернулся к ней. Землянка была прекрасна, несмотря на бледность и болезненный вид. Каю стало до боли её жаль, нежную и хрупкую, оказавшуюся здесь и вынужденную есть отравленное мясо. Ему захотелось утешить Анну, увидеть искреннюю улыбку на её лице. Дракон устроился рядом, обнял женщину осторожно.

—Кай, не надо,— слабым голосом запротестовала она.— Не хочу, чтобы ты видел, как меня тошнит.

Дракон убрал руку с её талии, но не спешил отстраняться. На пару секунд повисла неловкая тишина.

—Ты должна вылечиться. Ты мне важна,— сухо произнёс Кай, будто приказ.

Он смотрел землянке прямо в глаза, а та опешила от удивления.

—Это что, признание в любви?— не удержавшись, Анна рассмеялась.

—Дай мне ладонь,— вместо ответа велел дракон.

Землянка протянула руку. Кай вложил в неё кристалл, напоминающий сердце. Анна поднесла раскрытую ладонь к лицу. Кристалл играл на свету золотыми и зеленоватыми гранями. Яркие вкрапления блестели и переливались. Забыв обо всём, землянка придвинулась к проходу, подставила ладонь яркому дневному свету, всмотрелась изумлённо, потом провела пальцами по верёвке, продетой в отверстие.

—На сердце похоже,— тихо проговорила Анна и посмотрела на дракона.— Где ты только такой нашёл?

—Нравится?— с надеждой спросил Кай.

—Конечно, нравится,— ответила она и улыбнулась застенчиво.— Красиво.

Землянка порывисто обняла дракона. Тот втайне желал, чтобы она поцеловала его в губы. Но Анна, чмокнув в щёку, просто прижалась к мужской груди.

—Спасибо,— прошептала она.

Кай щекой чувствовал, что женщина улыбается.

Ближе к обеду Анне стало лучше. У Кая словно груз упал с плеч. Солнце то появлялось, то пряталось в облаках. Землянка старательно пережёвывала хлеб из последнего сухпайка, а дракон поглощал остальное.

Кай то и дело смотрел на женщину. В солнечных лучах кристалл на её шее вспыхивал яркими красками, что очень шло к её белым блестящим волосам.

Дракон испытывал гордость за свой подарок. А то, что он понравился Анне, делало Кая ещё счастливее. Ему хотелось прижать к себе землянку и целовать её.

—Тебе лучше?— спросил дракон.

Женщина кивнула. Она была странно задумчива и молчалива.

—Что бы ты сделал, если бы увидел космический корабль?— неожиданно поинтересовалась Анна.

Кай чуть не подавился.

Землянка пристально глядела ему в лицо и ждала ответа.

—Чей корабль?— уточнил дракон.

—Не важно, допустим, ваш, драконий.

—Зачем ты спрашивать? Я не видеть никакой корабль.

—Ну а ты представь, что увидел,— не унималась Анна.— Только честно ответь, как думаешь, без обмана.

Кай задавал себе этот вопрос миллионы раз. Он знал ответ, только боялся произнести его вслух.

—А ты ответить на мой вопрос честно и без обмана?

—Да. Так что бы ты сделал, если бы прилетели драконы?

Кай медлил пару секунд, потом поднял глаза на Анну и произнёс:

—Спрятался.

—Что?

—Я спрятаться, потому что хочу остаться с тобой.

По щекам женщины покатились крупные слёзы.

—Я больше не верить в новый порядок. Я не хочу возвращаться,— продолжал Кай.

Он обнял Анну, стал целовать её шею, затем добрался до мокрых солёных щёк. Ему хотелось, чтобы землянка ответила на его ласки, чтобы жадно набросилась не него, как было до этого. Но она будто заледенела, а слёзы продолжали катиться по её щекам. Тогда дракон отстранился и спросил, уже понимая, что ответ ему не понравится:

—Что ты делать, если прилетят люди?

Анна молчала.

—Что ты делать?— повторил вопрос Кай.

—Я не хочу отвечать на этот вопрос,— сквозь слёзы проговорила женщина.

—Ты улететь,— понял дракон.

Вдруг Кай почувствовал, что ему физически больно от этих слов. «Зачем вообще она начала такой разговор?» — в гневе подумал он и отвернулся. Ему захотелось убежать, скрыться от обиды и в то же время хотелось крушить всё вокруг.

—Кай, не отворачивайся, дай мне сказать,— затараторила землянка.

Дракон понимал, что ведёт себя нелогично, но его будто несло на волне эмоций, и он не мог сопротивляться. Кай вскочил и побрёл в лес.

—Кай!— кричала женщина.— Ты важен для меня. Кай, стой! Чёрт! Ты не знаешь всего. Кай!

Дракон шагал, не оборачиваясь. Внутри него клокотали ярость и обида. Он ждал от женщины взаимности, желал стать центром её внимания. Но она ведь человек, а люди алчны и жестоки. Об этом Кай забыл.

—Ведёшь себя как мальчишка! У тебя что, драконий ПМС?— вдогонку зло крикнула Анна.

Кай прошёл немного, сел, привалившись к стволу дерева, обхватил голову руками. Дракон не знал, как справляться с эмоциями и как вообще себя вести. Ему казалась невыносимой мысль, что землянка использует его, чтобы выжить.

«Почему она плакала?» — не мог понять Кай.

_________________________________________________________________

Буду очень рада вашим лайкам ❤️

Спасибо за поддержку!

Ваш автор.

Глава 19

«Какая же дура! Зачем вообще завела эту шарманку?— корила я себя.— Понятно же, в эмоциональном плане Кай просто ребёнок. Надо было соврать, и всё. Что, первый раз, что ли?»

Меня до сих пор мутило, но уже не так, как утром. Солнце скрылось за облаками. Вечерело. Я уже давно сидела в гордом одиночестве, что с каждом минутой раздражало всё больше. Было ещё светло, но признаки приближающихся сумерек становились всё явственнее.

Подарок и слова Кая так тронули меня, что я не смогла ему врать, вообще не смогла сказать ни слова.

«Ладно, болван чешуйчатый»,— подумала я, поднялась, повесила через плечо ружьё и пошла по следам дракона.

Далеко идти не пришлось, едва ли пару десятков метров. Кай сидел, привалившись к дереву, и будто бы спал. Я пошла крадучись, стараясь не шуметь. Но стоило мне приблизится вплотную, как дракон молниеносно вскочил на ноги и прижал меня к стволу дерева.

—Знаешь, зачем нужна интра?— прошипел он мне в ухо, наваливаясь всем весом.

—Нет,— выдохнула я испуганно.

А про себя предположила: «Потому что все ящерицы психи неуравновешенные».

—Убрать чувства.

—Кай. Ты для меня всё,— зашептала я, стараясь заглянуть ему в глаза.— Прости. Это глупо. Не будет никакого корабля, ни твоего, ни моего. Я испугалась. Мне страшно, понимаешь? Я никогда не чувствовала такого ни к одному мужчине.

Врать почти не пришлось. Для убедительности я потянулась к его губам. Но дракон увернулся, отпустил меня. Он выглядел обиженным.

—Если человечий корабль будет, я не стану мешать,— неожиданно произнёс Кай.— Но я сказать правда. Я не хочу домой.

—Кай,— пробормотала я дрожащими губами, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

Он снова навалился на меня, зажал рот рукой и заговорил прямо в ухо:

—Не хочу слышать слова. Важно только поступки. Твой вопрос глупый. Я не хочу говорить.

Дракон отпустил. Я кивнула. Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза. Я подумала, что и вправду круглая дура. А ещё стала истеричкой и плаксой, что только подтверждало мою теорию.

Вдруг Кай слегка повернул голову, будто прислушиваясь. Его массивные мускулистые плечи напряглись.

—Что?— спросила я.

Он прижал палец к губам, развернулся, осматриваясь и принюхиваясь, а потом скомандовал:

—Лезь на дерево!

Я ошарашенно захлопала глазами.

—Быстро! Лезь!— приказал дракон.

Взгляд его был злым и в то же время обеспокоенным. Он разом подобрался, словно хищник.

Я полезла. Кай без церемоний подсадил меня, хватая за зад. Кора грибовидного дерева образовывала множество наростов. Взбираться по ним было удобнее, чем по стволу земных деревьев, но всё равно сложно. Ружьё неприятно било по спине. Снизу подгонял дракон. У него получалось значительно лучше. Кай ловко и быстро взбирался по стволу, потом замирал, будто подстраховывая меня.

—Быстрее,— процедил он сквозь зубы.

—Что случилось?— шёпотом уточнила я, не оборачиваясь, боясь посмотреть вниз.

—Динозавры,— тихо, но чётко ответил Кай.

«Динозавры? Во множественном числе?» — испуганно подумала я. Воображение услужливо подкинуло образ вчерашнего чудовища. По спине пробежал холодок. От страха стала перебирать руками и ногами быстрее. Ступня соскользнула, и я чудом удержалась, повиснув на руках. До грибовидной макушки оставалось немного. Кай грубо схватил мою лодыжку и помог нащупать ступнёй выступ.

—Шшш! Не двигайся,— приказал он.

Я замерла. Внизу что-то происходило. Мне чудился шорох лап и звук звериного дыхания.

«Не смотри. До земли, должно быть, с десяток метров. Не смотри вниз»,— говорила себе. Но какое-то иррациональное любопытство взяло верх. Чуть повернув голову, я глянула на землю и от ужаса чуть не сорвалась.

Пространство между деревьями кишело синеватыми спинами монстров. Огромные твари неслись, не замечая ничего вокруг, будто бешеное стадо буйволов. Я посмотрела на дракона. Тот одними губами произнёс:

—Ни звука. Тихо.

Из последних сил цепляясь за ствол, я прижалась щекой к сине-зелёной коре, замерла, закрыла глаза, стараясь успокоить дыхание. Нам повезло, дерево было огромном. Но даже здесь, на высоте, мне казалось, словно земля вибрирует от множества обрушивающихся на неё мощных лап.

Через какое-то время Кай погладил меня по ноге, от чего я вздрогнула, посмотрела на него.

—Вверх, но тихо,— прошептал он почти неслышно.

Основное стадо миновало, лишь редкие особи проходили мимо.

Я аккуратно полезла к грибовидной кроне. Дракон обогнал меня, достал нож и умелыми движениями прорезал отверстие в плотном сплетении ветвей, будто делал это не впервой. Затем Кай начал карабкаться наверх, туда, где ствол расширялся кожистыми ветками, точно гигантская шляпка причудливого гриба.

Перед тем, как последовать за ним, я невольно бросила взгляд вниз. Одно из животных замерло и принюхивалось. Стало страшно. Казалось, монстр вот-вот поднимет голову и увидит добычу.

Дракон протянул мне руку и помог вскарабкаться наверх. Я чудом не зацепилась ружьём.

Поверхность вогнутой кроны дерева окутывала пурпурная губчатая плёнка. Она будто образовывала алое ложе, местами влажное и еле уловимо люминесцирующее. Кай расположился по центру, лёг на спину. Я опасливо провела рукой по губчатой поверхности. Она была приятной на ощупь, но казалась хрупкой, от чего мне стало страшно.

—Дерево выдержит наш вес?— прошептала я вопрос.— Ты уже делал так?— спросила я, имея в виду ночёвку на дереве.

Кай кивнул.

—Иди сюда. В центре крепче,— скомандовал он.

Я бросила последний взгляд сквозь прорезь в губчатой ткани. Крупная бледно-синяя тварь, похоже та самая, сидела возле дерева, выжидающе глядя наверх.

—Как думаешь, они ведь не умеют по деревьям лазать?— поинтересовалась я, устраиваясь рядом с драконом.

Он помотал головой.

—Слишком тяжёлое тело.

—Да,— согласилась я с облегчением и обняла Кая, прижалась к нему.

Дракон не шелохнулся, продолжал лежать, сложив руки на груди. Складывалось ощущение, будто он выполнил миссию по спасению и теперь снова обижается.

Почти стемнело. По счастью, было сухо, и даже небо не предвещало дождя. Крона дерева едва уловимо раскачивалась на ветру. Я подивилась тому, что меня перестало тошнить.

—Кай,— прошептала я его имя.— Спасибо, ты снова меня спас.

Он не повернул головы, а так и лежал, изображая безразличие.

—Ты обиделся?— тихо задала я вопрос ему на ухо.

—Тихо!— Дракон резко повернулся, придавив меня своим весом, прижал пальцы к моим губам.— Звери внизу.

Я моргнула и замерла. А Кай, противореча своим словам, неожиданно стал целовать меня грубо и требовательно, словно заявляя свои права. Скользнула молния комбинезона.

—Не надо,— жалобно прошептала я.

Дракон будто бы не слышал. Он словно доказывал что-то себе или мне.

«Идея хуже некуда»,— думала я, но тело отзывалось, наперекор разуму.

—Кай, не надо.

Я попыталась его отпихнуть.

—Ты сказать, что я важен,— вдруг прошептал он и требовательно посмотрел мне в глаза.

—Мы на дереве,— зло прошипела я в ответ.

Дракон не останавливался. Когда его лицо оказалось возле моего, я торопливо проговорила:

—Когда люди злятся или обижаются, они разговаривают.

—Я не хочу разговаривать. И я не человек.

Всё смешалось в голове: страх, чувство опасности, неопределённость и обречённость от ужасной догадки, желание жить и чувствовать себя живой.

«Ну и ладно,— подумала я.— Завтра может и не наступить».

Облака разошлись, за массивным плечом Кая мерцали звёзды на стремительно темнеющем небе. Я притянула к себе дракона, крепче обняла его, закрыла глаза и отдалась ощущениям.

* * *

Небо совсем почернело. Теперь звёзды яркими точками горели в темноте. Губчатое ложе едва заметно люминесцировало, как и соседние кроны деревьев. Внизу, словно море светлячков, светился лес. Это сказочный пейзаж таил в себе смертельную опасность.

Кай смотрел в ночное небо и молчал. «Не знаю, получил ли он доказательство, которое хотел». Я положила ладонь на свой обнажённый живот в глупой попытке почувствовать что-либо.

«Как это будет? И как это вообще возможно?»

В голове роились вопросы без ответов. Я надеялась, что всё это ошибка, нелепая случайность, совпадение, хотя в душе уже знала правду.

Впервые за всё время, проведённое здесь, подумала о матери: «Знает ли она, что я пропала, исчезла во Вселенной? Или она сидит в своём стерильном кабинете и ни черта не знает, ведь ей всё равно». Вместо мамы у меня была бабушка. Она заменила мне семью. О ней я думала, когда умирала. А вот сейчас вспомнила о матери. Почему? От того ли, что сама стану мамой?

«Глупость,— ответила самой себе.— Ты умрёшь до, во время или после. Сама посуди, каковы шансы?»

На глаза навернулись слёзы.

Кай повернулся.

—Почему ты плакать? Тебе больно?— обеспокоенно спросил он.

—Нет. Просто грустно. Подумала о матери.

Дракон нахмурился.

—Твоя мать жива?— после паузы задал он вопрос.

—Да, была жива,— сообщила и вдруг разозлилась на Кая за то, что он такой болван.— Ты совсем не умеешь с женщинами обращаться,— холодно проговорила я.

—С человеческими женщинами. Я дракон,— резонно заметил он.

—Ты злишься, потому что я не сказала того, что ты хотел услышать. Это несправедливо,— бросила я.

—Откуда ты знать? Ты уметь читать мысли?— зло парировал Кай.— Ты сама задать вопрос, а потом отказаться отвечать.

«Как ему сказать?— мучительно думала я.— По его словам, ящериц делают в пробирке».

Кай раздражённо вздыхал.

«Скажу, когда буду знать наверняка»,— решила я и не к месту представила кадр из винтажного фильма «Чужой», где инопланетный детёныш выбирается из тела человека, разрывая грудную клетку.

От дурацких мыслей вернулась тошнота.

«Нет. Если я и вправду залетела, значит, мы удивительно похожи, идентичны…»

Дракон прервал мои мысли, сказав:

—Ты меня использовать, поэтому я злиться.

—Что?! О чём ты вообще?

Я поднялась, села, принялась нервными движениями натягивать штанины комбинезона.

—Я враг. Почему ты такое поведение? Какая причина?— продолжал Кай уже на повышенных тонах.— Отвечай на вопрос!

«Сначала хотела выжить, а потом…— я задумалась.— Потом хотела защиты, внимания, избавиться от страха и одиночества».

—Ты просто лицемер!— бросила ему в лицо.— А ты? Ты почему себя так ведёшь? Я же враг, почему не убил там, в овраге, когда только увидел?

Я чувствовала, как меня несёт на волне эмоций, понимала: надо бы заткнуться, но не могла остановиться.

Кай глядел на меня, не отрываясь, ноздри его раздувались от злости, на шее пульсировала вена. Мягкое люминесцентное свечение чётко очерчивало его взбешённое лицо.

Мне захотелось его ударить, прямо по обиженной роже. «Ну что за идиот? Какая-то то ли ревность, то ли обида на пустом месте».

Я наконец справилась с комбинезоном, демонстративно отвернулась, легла к нему спиной. Слёзы сами собой покатились по щекам. Я обняла себя руками и так и лежала, хлюпая носом.

Кай явно не спал. Были хорошо слышны его возня и недовольные вздохи.

Вдоволь наревевшись, я немного успокоилась.

«Что это вообще было? Сначала обиделся и ушёл, потом лез с поцелуями и прочим, а затем снова обиделся. И из-за чего? Просто бред».

Нос не дышал, и глаза опухли от слёз. Стало холодно и неуютно. Поразмыслив немного, я заключила: «Дракон хоть и огромный, но глупый по части чувств и отношений. А я зачем-то завела дурацкий разговор». Эта мысль слегка успокоила.

Вдруг поняла: «А ведь он прав. Мотив у меня, действительно, такой, как думал дракон. По крайней мере, был таким».

Я повернулась к Каю. Он безучастно смотрел в чёрное небо, делая вид, что не заметил моего движения.

—Мне не стоило задавать этот дурацкий вопрос. Понятно же, никто не прилетит. Прости,— начала я.— Я должна кое-что сказать…

Дракон повернул ко мне лицо.

Сделав глубокий вдох, я приготовилась говорить как можно искренне.

—Прилетит,— перебил Кай.

—Что?— не поняла я.

—Может, прилетит,— повторил дракон.— На человечьем корабле работает передатчик. Есть шанс, что люди прилететь,— добавил он.

—Что?— переспросила я шёпотом, ещё не понимая смысла сказанных слов.

Мне показалось, что что-то сломалось внутри. Я так привыкла считать, что нет надежды вернуться домой.

—Как ты узнал? Почему ты так решил?

—Человечьи механизмы примитивны,— после паузы самодовольно проговорил Кай.— Я исследовать корабль два раза.

—Ты уверен?— всё так же шёпотом уточнила я.

Дракон кивнул.

—Почему ты не сказал мне?

—Ты не спрашивать.

—Но… Прошёл почти месяц. Что, не было повода сказать?

Кай молчал.

Меня пробрала такая злоба: «Изображает тут обиженного».

—Знаешь, ты настоящий мудак,— медленно сказала я.— Все вы, мужики, одинаковые, даром что с другой планеты.

Я не могла понять, всё ли уяснил дракон. Должен был разобрать по интонации. Я ждала реакции, а у самой, казалось, пар шёл из ушей от злости и обиды.

Кай ничего не ответил, только глянул недовольно и отвернулся, делая вид, что спит. Это раздражало ещё больше.

Я тоже повернулась к нему спиной, сжалась в комочек и решила, что ни за что не буду реветь из-за этого болвана. Получалось неважно. Злые слёзы катились по щекам.

«Нет, ну куда это годится? А ну возьми себя в руки!» — велела я себе и стала смотреть на край ночного неба и зарево чужого причудливого леса.

Крона дерева еле уловимо покачивалась, словно гигантская люлька. Дракон недовольно вздыхал и возился за спиной. Снизу доносились шорохи и тихие звуки ночного леса. Я положила руку на живот, следуя странному инстинкту, и закрыла глаза.

* * *

Сон был странным, как это часто бывает. Я понимала, что сплю, и боялась вырваться из грёз. Валера подарил мне кольцо. Жизнь казалась безмятежной и прекрасной. Летнее солнце слепило глаза. Мы вдвоём лежали на большом надувном матраце посреди озера. Лёгкие волны покачивали наш плот. Я подняла ладонь к лицу, чтобы прикрыть от солнца глаза.

По яркому голубому небу медленно плыли редкие кудрявые облака. Валера рассуждал о рыбалке, в которой я не понимала ни черта. Но слушать было интересно. Слова убаюкивали, матрац раскачивался.

Я попыталась нащупать руку Валеры, но не смогла. Веки отяжелели, кругом была чернота. Вдруг видение сменилось. Мы во дворе бабушкиного дома. Жёлтый свет фонарей яркими кругами освещает детскую площадку. Редкие прохожие спешат по своим делам. Холодный ветерок срывает листья с деревьев. В воздухе пахнет приближающейся осенью. Я слишком хорошо помню этот поздний вечер, и мне не по себе. Не хочу переживать его снова.

Валера сидит рядом на скамейке, хмурится. Яркие окна домов безразлично взирают на двор. Вот в одном из них, знакомом с детства, появилась фигура. Бабушка выглянула в окно, беспокоится. Я уже давно взрослая, скоро закончу учёбу, а она всё видит во мне девчонку.

—Аня,— произнёс парень.— Мы же всё решили, скоро свадьба. Я думал, ты…

—Что? Думал, откажусь от своей мечты?— перебила я.

—Ну какой космос? Неужели на Земле нет работы? Ты, правда, не понимаешь?

—Валер, я ещё никуда не лечу. Это только сборы. Мне год ещё учиться. Я, может, и отбор не пройду. А потом там серьёзные тренировки, больше половины отсеивается.

Парень хмыкнул.

—С твоим-то характером. Ага, как же, не пройдёшь.— Он помолчал, явно подбирая слова.— Ань, ну я же про семью говорю. Да ну как ты не понимаешь?

—Не понимаю. Ты что, хочешь, чтобы я дома сидела и борщи варила?— психанула я.— Я, может, добиться чего-то хочу. Хочу узнать, на что я способна на самом деле. Хочу увидеть другой мир за пределами нашей планеты.

—Тебе что, четырнадцать лет? Это всё только звучит красиво. А ты головой-то подумай!— распсиховался Валера.— Я тебя ждать, что ли, должен, когда ты там в космонавтов наиграешься?

—Мог бы со мной в программу пойти,— пробормотала я обиженно.— Инженеры всегда нужны.

—Ну да. А мне это зачем? Я в космос не хочу,— на повышенных тонах заметил он.

—Конечно, ты же комфорт любишь. Чтобы на всё готовое,— сказала я, чтобы его поддеть.

Парень не ответил, только вздохнул тяжело. Повисла гнетущая тишина.

На площадку пришла женщина с ребёнком и стала катать малыша на карусели. Металлический скрип качели эхом разнёсся по двору.

—Я пойду. Поздно уже,— отрезал Валера.

—Подожди. Я же никуда не лечу и не уезжаю. Зачем ты так? Впереди ещё годы, учёба и подготовка.

—А потом что? Я останусь у разбитого корыта. Ань, ты вообще не понимаешь, что ли? Не знаю, как втемяшишь себе что-нибудь в голову, так без толку с тобой спорить.

Я всхлипнула. Стало невыносимо обидно. «Неужели он раньше ничего обо мне не знал? Несправедливо обвинять меня в том, какая я есть».

Скрип качели продолжался. Ветер трепал волосы. Я запахнула плотнее джинсовку и изо всех сил старалась не разреветься.

—И что, всё значит?— истерично спросила я, в душе надеясь, что он скажет: «Нет, не всё».

Валера молчал и не смотрел мне в глаза.

—Ладно. На, возьми.— Я стащила с пальца кольцо и протянула ему.

Парень помедлил, но потом принял кольцо. А я почувствовала, как предательски по щекам покатились слёзы.

—Знаешь, несправедливо обвинять меня в том, какая я есть. Как будто ты раньше не знал,— повторила я свои мысли со слезами.

Валера долго молчал, я готова была уже вскочить и уйти, как вдруг он произнёс:

—Знал, только думал, что ты изменишься,— парень выдержал паузу.— Ради меня.

Из глаз вовсю катились слёзы. Всё вокруг стало мутным.

—А ты, видимо, ничего не хочешь делать ради меня,— с обидой бросила я.

Повисла пауза.

—Это всё твоя мать виновата,— неожиданно произнёс Валера.

Такого не было в реальности. В тот вечер парень просто ушёл, забрав подаренное кольцо. Это напугало меня. Я никак не могла рассмотреть его лицо сквозь пелену слёз.

—Она тобой не занималась,— продолжал он.— Тебя растила бабка. А уж она… Ну ты и сама знаешь.

Окружающий пейзаж помутнел ещё больше. Внутри всё похолодело. Воздух словно стал вязким. Сон превращался в кошмар.

—Не знаю. И что же со мной не так?— проговорила я, с трудом разлепляя губы.

Почему-то стало тяжело произносить слова.

—Ты адреналинщица, любишь острые ощущения, правда? Почему ты здесь, в этой богом забытой дыре? А могла бы возразить старпому, сопротивляться, мамочке доложить, она бы отмазала,— странным безэмоциональным голосом давил парень, словно говорил не он, а кто-то другой.

—Не-е-т,— проблеяла я.

Каждый звук давался с трудом.

—Тебе это нравится. Жизнь на острие ножа, вечный вызов, новые впечатления, сильные эмоции.

—Я не успела ничего сделать,— зачем-то оправдывалась я.

—Не ври.

Лицо стало мокрым от слёз.

—Нет, нет, всё не так,— повторяла я в пустоту.

Валера исчез, как и всё вокруг. Холодные капли падали на лицо, словно кто-то плакал вместе со мной.

От прикосновения холодных пальцев к щеке я проснулась. Кай склонился надо мной. Моросил дождь.

—Надо идти. Вставай,— произнёс дракон.

Лес окружала утренняя хмарь. Низко стелился туман. Мелкий противный дождь холодил кожу. Поверхность губчатого ложа покрылась влагой.

Я поднялась, потёрла глаза, отгоняя недавний кошмар. Во сне будто бы говорил внутренний голос, а не парень, за которого я когда-то собиралась выйти замуж.

—А где эти твари?— спросила то ли Кая, то ли саму себя.

—Ушли.

Я опасливо подобралась к краю грибовидной кроны, огляделось. Зверей не было. Лишь тускло светились грибы да сине-зелёные кусты.

—Куда мы?

—Собрать вещи. Надо делать укрытие наверху,— ответил дракон.

Несмотря на вчерашнюю обиду, мне стало спокойно, Кай знает, что делать.

Вернулась тошнота. Спускаться было страшно. Я то и дело боялась сорваться. Влажная кора скользила под ногами. Кай, словно только и делал, что лазал по деревьям, спустился быстро и ждал внизу. Ружьё он нёс на себе.

Когда мы бесшумно пробирались сквозь лес, дракон вдруг остановился и шепнул:

—Прости.

Я недоумённо посмотрела на него.

—Вчера. Забыть, что мы разные существа.

—Угу,— буркнула я, как бы принимая извинения.

«Если бы ты только знал, насколько мы одинаковые»,— подумала, инстинктивно коснувшись живота.

После Кай не заговорил ни разу. Он был настороже, словно хищник на охоте.

На счастье, по пути до поляны нам не встретилось ни единой твари. Но смутное беспокойство терзало меня. Я вспоминала, как дрожала подо мной земля. «Вдруг мы ещё не знаем всех опасностей этого мира?»

* * *

Дождь пошёл сильнее. Волосы липли к лицу. Во влажном воздухе пахло прелой землёй. Одна часть шатра покосилась набок. Костёр безнадёжно промок. Кай сразу принялся собирать самое необходимое в рюкзак. Я сначала растерялась, не зная, за что хвататься, а потом стала помогать.

Начался настоящий ливень. Дождь стоял стеной. Я с ужасом представила, каково будет взбираться на дерево в такую погоду. Еды не осталось, вода была. С жадностью осушив треть бутылки, подумала, что на дереве развести огонь не получится, а значит, и кипятить воду не удастся. Тошнота никуда не делась, но будто притупилась тревогой.

Кай начал разрезать парашют, уродуя шатёр, что был нашим домом.

—Что ты делаешь?— спросила я, недоумевая.

—Укрываться,— коротко ответил дракон.

Я окинула взглядом влажный лес и склизкие стволы деревьев.

—Не полезу,— заявила упрямо.— Я просто сорвусь. Кай, давай к кораблю. Там сухо и относительно безопасно.

Произнеся эти слова, подумала об Алексее: «Лежит ли он до сих пор так, как я его оставила?» Поёжилась от пришедших на ум образов.

Дракон будто не раздумывал, сразу кивнул.

—Лезть придётся. Я видеть большие следы. Больше динозавр,— проговорил он.

«Господи, куда ещё больше?» — мелькнуло в голове и тут же вспомнилось, как дрожала земля. По спине пробежал холодок.

—Где? Когда?

—Когда встретить динозавр,— пояснил Кай.

Меня затошнило, пустой желудок сжался в спазме.

—Что?— Дракон посмотрел внимательно.— Тебе ещё плохо?

—Всё нормально.

Я принялась укладывать в тюк бутылки с водой. Кай вынул одну и засунул в рюкзак.

—Почему тебе плохо? Ты больна?— спросил он.— Ты доктор. Ты знать, что это?

—Да. Всё нормально. Просто организм адаптируется.

—К чему?

—К новым условиям.

—Я не понимать.

—Ну конечно, ты же ничего не знаешь о человечьих женщинах,— с издёвкой ответила я, передразнивая его.

Кай закатил глаза.

—Опасно для жизнь?— только и уточнил он.

—Нет,— немного истерично произнесла я.

И дракон, успокоившись, как ни в чём не бывало продолжил сборы.

Глава 20

Дождь не унимался. Мы шли вдоль реки, стараясь не терять из виду воду. Кай нёс на себе почти все вещи и держал наготове нож. Инопланетный бластер болтался на его бедре. Я в который раз подивилась тому, какой он сильный. Моё плечо оттягивало ружьё. Сейчас оно казалось как никогда громоздким и неудобным. Ноги скользили по влажной мшистой траве. Дождь противно хлестал в лицо, с ресниц срывались капли воды. Из-за ливня видимость ухудшилась, дракон то и дело останавливался, всматривался в лес, прислушивался.

Вскоре заныла раненая нога. Мучила тошнота, кружилась голова. Но я стискивала зубы и старалась не отставать.

Вдруг Кай снова остановился, замер. Я тоже прислушалась, но ничего не смогла разобрать, кроме шума дождя. Дракон поднёс палец к губам, а после показал ладонью, что нужно присесть. Я послушалась, стараясь двигаться бесшумно. Очередной приступ тошноты заставил облокотиться ладонями о землю. Мне удалось сдержать позыв. Кай сидел неподвижно, принюхиваясь, словно сам был хищником. «Как он может слышать что-то в этом ливне?»

Вдруг земля под ладонями дрогнула, после ещё раз и ещё. Дракон заозирался. Дрожь земли усиливалась. Кай сбросил лишние тюки, схватил меня за руку, и мы побежали. Не требовалось слов, чтобы понять: пора уносить ноги.

Я запоздало подумала, что нужно было лезть на дерево, но дракон бежал к реке. Ружьё больно ударяло по спине и бедру, двигаться быстро не получалось. Кай на ходу сбросил со спины рюкзак, повернулся на секунду и скомандовал коротко:

—Брось!

Я скинула лямку, оружие упало в траву. На мгновение замешкавшись, обернулась. Вдалеке нечто чудовищно огромное двигалось в нашу сторону. Ноги едва не подкосились от страха. Толком ничего не разглядев, я прибавила ходу. То ли от страха, то ли наяву чудище казалось ростом с деревья.

Как-то неожиданно лес закончился, крутой склон вёл к воде. Кай, не задумываясь, покатился на спине в овраг. Я бросилась за ним. На узком уступе у самой воды дракон остановился и ловко подхватил меня.

—Если зверь увидеть, прыгать в воду, поняла?— прошептал мне прямо в ухо дракон.

Я кивнула и переспросила шёпотом:

—А дерево?

—У зверя рост больше дерево,— почти неслышно ответил Кай и прижал меня своим телом к земляной стене.

Земля подрагивала всё явственнее, гигант приближался.

Ливень размывал склон оврага, на наши головы сыпались влажные комья земли.

Вдруг всё смолкло. Я готова была визжать от страха, но в то же время не могла выдавить ни звука. Кай закрывал меня собой.

Повинуясь неведомому инстинкту, подняла голову к небу. Из-за края обрыва медленно показалась гигантская голова на длинной шее. Размеры её не оставляли сомнений в том, что дерево не спасёт.

Зверь, будто слепой, водил головой из стороны в сторону, не замечая нас. Кай тоже поднял лицо.

—В воду,— прошипел он.

—Подожди,— остановила его.— Смотри на пасть.

Что-то смутно знакомое торчало изо рта чудовища.

«Губчатая ткань, вроде той, на которой мы спали»,— поняла я.

Присмотревшись, различила очертания остатков грибовидной кроны.

Огромная голова исчезла за склоном, раздался треск, чудище появилось вновь. Гигантская пасть пережёвывала полукруглый ошмёток губчатого ложа. Сначала пришло облегчение от осознания, что зверь травоядный. А после снова стало страшно. Он может раздавить и даже не заметит.

Кай прижимался так, будто старался полностью меня закрыть. Он тоже всё понял.

Сверху с новой силой посыпалась земля. Казалось, будто гигант продавливает своим весом склон. Смотреть наверх больше не было возможности. Я вцепилась в дракона и замерла от страха.

Я уже была готова прыгнуть в воду и вновь встретиться с осьминогом, как вдруг всё стихло, перестала сыпаться земля.

Здоровенная голова склонилась к воде. Зверь совершенно не обращал на нас внимания.

Чудовище пило долго и жадно. А я, как заворожённая, наблюдала за этим действом.

—Может, у них миграция началась, сезонная?— прошептала я, пытаясь осознать, почему раньше здесь были только шакалы.

—Может,— ответил Кай.— Надо уходить.

«Надо. Да только как?»

Так мы и стояли, прижавшись к склону, пока зверь не напился.

Утолив жажду, гигант принялся топтаться на месте, и склон пополз, осыпаясь комьями земли. Уступ под ногами поехал, ступни заскользили. Что-то грохнуло сверху по голове. Ледяная вода обступила тело. Выбило воздух из лёгких. Сильные руки подхватили, толкнули наверх. Высунув лицо из воды, я сделала вдох. Течение подхватило и понесло. Болела голова, звенело в ушах.

Опомнившись, принялась грести. «Кай! Кай! Кай!» — хотелось мне кричать, но вместо звуков из горла вырывался кашель. Дракона не было видно. Занавес дождя скрывал всё на пару метров вперёд. Вода несла меня неизвестно куда. Сознание охватила паника. В промозглом тумане виднелись лишь очертания берега. Я изо всех сил принялась грести.

—Анна,— послышалось, словно наваждение.

Я обернулась. Дракон плыл сзади. Ливень скрывал его. Но сквозь стену дождя отчётливо выделялась его макушка. Сил сразу прибавилось, и я с двойным усердием заработала руками и ногами.

К счастью, в этом месте русло расширялось, вода была спокойнее. Спустя десяток долгих минут в ледяной воде берег приблизился. Насквозь мокрые мы выбрались на сушу.

Тело бил озноб то ли от холода, то ли от пережитого. Кай, выйдя из воды, принялся меня обнимать, а после осматривать.

—Ранена?

—Нет. Вроде нет. Только холодно ужасно, и, кажется, шишка на голове.

Дракон снова обнял меня. А я рассмеялась. Напряжение давало о себе знать.

Он посмотрел мне в глаза и тоже улыбнулся.

Склон оврага был высоким, но достаточно пологим, чтобы взобраться по нему. Кай полез первым.

Я поняла, что совсем выбилась из сил, пока барахталась в воде. Дождь слегка ослабел, однако всё ещё с ощутимой силой изливался на землю.

Когда мне удалось взобраться по склону, проговорила жалобно:

—Может, костёр разведём?

Дракон помотал головой, указал на мшистую почву. Размытые дождём, на ней виднелись крупные звериные следы. Значит, твари были здесь не так давно.

Я кивнула обречённо.

—Надо идти. Только тихо,— шёпотом велел Кай.

В сумрачном сыром лесу время словно исчезло. Я не могла понять, сколько часов прошло с тех пор, как мы спустились с дерева. Казалось, будто близятся сумерки. Дрожь не утихала, меня лихорадило. Идти под дождём было невыносимо. Но дракон упрямо двигался вперёд, то затаиваясь, то петляя, будто обходил опасные места. Я как могла старалась не отставать.

В какой-то момент, когда я уже не могла идти, а перебирала ногами лишь из упрямства, Кай остановился.

—Надо лезть наверх,— сказал он, подойдя к особо крупному дереву.

Я закатила глаза, привалилась к стволу и без сил сползла вниз.

—Кай, давай разведём костёр. Холодно,— словно ребёнок, заныла я.

—Нельзя. Я сомневаться, что динозавры боятся огонь. Даже если боятся, они крупные, их много. Нельзя привлекать внимание.

Я вздохнула тяжело и снова обречённо, поднялась на ноги.

—Скоро темно,— пояснил дракон.

—Хорошо,— согласилась я.

Взбираться по влажному скользкому стволу получалось с трудом. Пару раз я едва не сорвалась. Кай изо всех сил старался помочь, хотя и самому явно было тяжело.

Едва добравшись до кроны, поняла: наверх мне не влезть. Ослабшие руки соскальзывали. С грибовидной макушки струилась вода. Дождь, словно насмехаясь, не утихал. Ловко хватаясь за ствол, подоспел дракон. Он слегка отодвинулся, оставляя между нами пространство.

—Держаться крепко,— проговорил Кай.— Готова?

Я нащупала ступнями более удобные выемки в коре, лучше ухватилась правой рукой за ствол.

—Да.

Дракон прорезал ножом сплетение ветвей и губчатое ложе. Вниз потоком хлынула вода. За время ливня влаги набралось с лихвой.

Когда поток иссяк и вода снова заструилась лишь мелкими ручейками, Кай скомандовал:

—Давай наверх.

Из последних сил я вскарабкалась на самую макушку и рухнула, распластавшись посередине ложа. Дракон влез следом. Он не выглядел таким уставшим, как я.

На время нашего восхождения тошнота и озноб отступили, а сейчас вернулись вновь. Из-за вымокшей одежды становилось в разы холоднее.

Кай окинул меня взглядом, будто оценивал ситуацию. А я свернулась калачиком и стучала зубами.

—Снимай,— приказал дракон.— Только верх.

Я непонимающе уставилась на него.

—Хочешь согреться?

Трясущимися руками принялась стягивать насквозь промокший комбинезон. Кай тоже снял одежду, укрыл нас ею сверху. Он прижался ко мне, наваливаясь всем телом, стараясь заслонить от ливня. Это не помогло. Нещадно лил дождь. От промозглой сырости не было спасения.

—Завтра мы найти вещи и дойти до корабля,— неожиданно ласково сказал дракон.— Всё станет хорошо.

Я ничего не ответила, только продолжала трястись, как осиновый лист.

Спустя время всё же стало теплее.

Глава 21

Кай прижимался к дрожащему телу Анны. Проклятый дождь вытянул из него последние силы. Он устал и боялся даже представить, каково землянке. Дракон думал о том, как счастлив был в последние дни, когда их главной заботой были шакалы да еда. «Что ещё таит в себе этот мир? Какие твари подстерегают нас?» — размышлял он и горько жалел о том, как глупо сорвался.

Кай не мог описать свои чувства. Но они всколыхнули в нём прошлые обиды, воспоминания о Леа. «Та бросила меня, и землянка тоже оставит. Ну и пусть, главное, чтобы жила»,— понял Кай. Почему-то именно сейчас он ясно осознал, что Анне тут не место, человеку здесь не выжить. Дракон устыдился своих прежних мыслей и желаний. Он понял, что умолчал про передатчик не случайно. Кай хотел, чтобы землянка осталась с ним.

Анна перестала дрожать и задремала. Сон её был беспокойным, губы посинели, а кожа стала белой-белой. Кай теснее прижал женщину к себе. Кристалл на шее землянки напоминал о лучшем времени в его жизни, когда он узнал, что значит привязаться к другому существу, чувствовать и бояться не только за себя.

Тянулись минуты или часы, наполненные влажной темнотой, шорохами леса и шумом дождя.

Кая мучали вопросы: «Почему всё устроено так в его мире? Могло ли быть по-другому? Что такое семья, мать и отец? Каково быть ребёнком, а не будущим солдатом? Что стало с Леа? Зачем на самом деле нужна интра?» Дракон не мог найти ответы и от этого злился. Ему стало казаться, будто его обманули, словно отняли нечто важное, о чём он и не ведал. Кай без конца прокручивал в голове всё, что знал о новом порядке. Только теперь слова, уставы и законы не имели прежнего смысла, словно с глаз упала пелена.

«Сколько я не принимал интру?» — задумался он.

Вспомнились слова Леа: «Не принимай интру. Ты всё поймёшь. Ты знал, что у каждого была мать? Любая клетка происходит из существующей клетки». А он ответил ей тогда: «Не говори так, тем более при других. Эти мысли опасны, а слова тем более». Только здесь Кай понял: каким он был дураком тогда, наивным глупцом.

Ливень ослабел, превратился в мелкий назойливый дождь. Запахи леса напоминали дракону о доме и реликтовом лесе у цитадели, где также витают ароматы влажных мхов. Кай не мог понять, скучает ли он по дому теперь, когда всё так изменилось.

Анна заметалась во сне. Время от времени её тело бил озноб. Землянку явно мучил жар. Дракон погладил женщину по волосам, прижался к ней, стараясь закрыть от дождя. Мелкие капли холодили кожу, монотонно шлёпали по поверхности ложа. Кай прислушивался к ночным шорохам и сам не заметил, как провалился в зыбкий сон.

* * *

Дракона разбудили звуки. Чуткий слух уловил приближение опасности. Кай открыл глаза. Дождь прекратился. Поднялся ветер, крона дерева слегка раскачивалась. Занимался рассвет. Небо, на четверть затянутое облаками, окрасилось багровым. Дракон всмотрелся в окружающий пейзаж. Было удивительно тихо. Только далёкие звуки приближающегося гиганта, как предвестники беды, не давали покоя. Кай начал быстро одеваться, после потряс за плечо землянку. Та сразу открыла глаза, приподнялась на локтях, стала продевать руки в рукава комбинезона.

—Что?— прошептала Анна вопрос.

—Ш-ш-ш.

Дракон жестом показал, чтобы поднималась. Обеспокоенная землянка потёрла глаза.

Наконец Кай заметил, как в утреннем тумане поодаль пасся огромный зверь, такой же или тот самый, что встретился им вчера. Большая голова сливалась цветом с деревьями. Туманная дымка отчасти скрывала массивное тело. Зверь объедал кроны деревьев. Вдалеке, ближе к горизонту, дракон разглядел целую группу схожих голов, медленно перемещающихся сквозь лес. В тусклом утреннем свете едва угадывались силуэты гигантов. Тот, что был ближе, закончил жевать и неторопливо двинулся дальше, приближаясь.

Анна обмерла от ужаса.

—Нужно спускаться?— хриплым голосом спросила она.

—Нет. Ждать,— тихо ответил Кай.

Огромный зверь будто бы отбился от стаи.

Женщина смотрела во все глаза. Кай тоже. Травоядный гигант приближался. Дракон надеялся, что повезёт и тот обойдёт их дерево стороной. Вдруг Кай заметил бледно-голубые спины, скрытые лесной чащей, выругался про себя. Это было не к добру.

Гигант подобрался совсем близко, принялся с упоением жевать крону соседнего дерева.

—Кай,— взволнованно произнесла Анна.

Дракон всё ещё надеялся, что обойдётся, удастся пересидеть на дереве.

—Кай, надо бежать,— проговорила женщина то ли вопрос, то ли утверждение.

—Некуда бежать,— бросил дракон.

Землянка прижалась к нему плечом, и Кай почувствовал, какая она горячая.

Динозавры подбирались к гиганту. Голубоватые спины мелькали в зарослях леса. Сверху звери казались небольшими, но дракон хорошо помнил, насколько это крупные хищники. Он понял, как им повезло столкнуться лишь с одним, а не со стаей.

Кай взял женщину за руку, сжал её ладонь, словно хотел успокоить. Горячие пальцы стиснули его ладонь в ответ. «У неё жар»,— подумал дракон.

Стая хищников сжимала кольцо вокруг гиганта. Они действовали на удивление слаженно, будто такой порядок был заведён давным-давно. Гигантский зверь почуял неладное, бросил жевать, забеспокоился. В один миг произошло сразу несколько событий: травоядный обернулся, попятился, наваливаясь на дерево, где притаились землянка и дракон, динозавры скопом бросились на гиганта. Здоровенные бледно-голубые твари были втрое меньше жертвы. Они брали количеством. Злобные пасти впивались в тело травоядного исполина. Гигант задёргался, завизжал пронзительно, осел массивным телом прямо на ствол. Дерево накренилось, затрещало. Сплошь сплетение ветвей, древесный великан сопротивлялся натиску, но через пару секунд всё же стал заваливаться вбок. Дракон почувствовал, как теряет опору. Крона соседнего дерева стремительно приближалась.

—Прыгай!— заорал Кай, надеясь, что у землянки хватит сил уцепиться и не упасть.

Тренированное тело сработало само. Дракон, обдирая руки, вцепился в самый край кроны. Он видел, словно в замедленной съёмке, как Анна сучит руками, пытаясь ухватиться, как срывается вниз сквозь ветвистую крону.

У Кая оборвалось сердце. Его разом обдало леденящим жаром. Дракон силился разглядеть, что там, внизу, и боялся увидеть распростёртое тело.

—Всё нормально,— услышал он откуда-то снизу.

Такого облегчения Кай не чувствовал никогда в жизни.

—Не смогу удержаться, нет сил. Спускаюсь,— бросила женщина.

Сквозь ветки дракон увидел, как Анна неловко спускается, оскальзываясь. Вдруг нога её пропустила нужную выемку, и она повалилась вниз. До земли ей оставалось несколько ярдов. Кай сорвался с места.

Анна лежала на земле, стараясь сделать вдох ушибленной грудью. А дракон всё не мог до неё добраться.

Внизу разыгрывалась драма, кровожадные твари терзали гиганта, по очереди нападая, нанося новые и новые раны. Ошалевший от ужаса, истекающий кровью, исполин не мог вырваться из кольца хищников и только метался, оглушительно крича.

Спускаясь, Кай видел, как женщина болезненно поднимается, а к ней подбирается тварь, отбившаяся от стаи. Анна никак не могла встать на ноги и только отползала, пятясь, словно загнанный зверь.

Гигант затоптал одного из нападавших, вырвался из кольца и потрусил так, что задрожала земля. Стая погналась за ним, осталось добить, далеко не уйдёт. И только один любопытный зверь примеривался к более мелкой добыче. Второй замер на секунду, глядя на собрата, словно засомневался, стоит ли размениваться на мелочёвку, а после побежал за сородичами.

Монстр приближался к землянке, а Кай ничего не мог сделать. Бластер он потерял в реке.

Всё происходило стремительно. До земли осталось чуть-чуть. Дракон спрыгнул. А зверь уже подобрался вплотную к жертве, раззявил пасть, выпустил неожиданно длинный язык. Анна закрыла голову руками в инстинктивной попытке спастись. Тварь обвила её ногу языком, подтаскивая, а потом впилась зубами в бедро и принялась было терзать, как вдруг подоспевший Кай обрушил на голову монстра нож.

Глава 22

Опора ушла из-под ног. Липкий ужас заполонил разум. Крона соседнего дерева стремительно приближалась.

—Прыгай!— закричал Кай.

Крик его потонул в истошном визге исполина.

То ли слабо оттолкнулась, то ли поздно прыгнула, руки скользнули по раскидистой кроне, ветки ободрали лицо, я ощутила, как падаю. Могучий ствол на секунду оказался передо мной. Цепляясь за него, я сдирала ладони, обламывала ногти. Из страха смерти родилась неведомая сила. Мне удалось ухватиться. Тут же содранная ладонь соскользнула, но вторая вцепилась намертво. Ступнями я пыталась нащупать, куда упереться, когда это получилось, закричала:

—Всё нормально.

В первые секунды я не могла понять, где дракон. Но потом заметила его наверху.

Сердце выпрыгивало из груди, руки болели так, словно с них сдирали кожу и выламывали суставы, колени саднило, лицо горело. Я поняла, что не удержусь, не было сил. «Надо спускаться, иначе просто сорвусь». Ладони словно калёным железом прижгли, кисти сводило от напряжения.

—Не смогу удержаться, нет сил. Спускаюсь,— бросила я, надеясь, что Кай услышит.

Неловко спускаясь, думала: «И как это я смогла? Теперь уж точно не умру, иначе глупо будет после такого».

Под рёбрами болело при каждом движении.

«Проклятое дерево! Проклятые твари!» — ругалась я про себя, и эта злоба немного помогала.

От боли тело задеревенело, стало неловким. Хотя слабость куда-то делась, сменилась страхом.

В какой-то момент стопа соскользнула, и я повисла на руках. Многострадальные ладони не выдержали, тело ощутило короткий полёт и удар. Дыхание сбилось, словно по спине поленом огрели, затылок прострелило болью.

Несколько мгновений я не могла пошевелиться, не получалось сделать вдох, в висках пульсировало, земля дрожала, травоядный гигант оглушительно ревел. Сознание выхватило образ неба над головой: яркое солнечное пятно в разрыве серых туч. «Нужно встать и бежать, бежать…»

Я с трудом поднялась, упёрлась израненными ладонями в мягкую влажную землю. Повезло, что ноги остались целы.

Гигантский исполин метался в нескольких десятках метров. Я не успела удивиться тому, каким огромным он кажется с земли, как вдруг увидела оскаленную морду. Зверь отбился от стаи и, будто бы примериваясь, стоит ли добыча усилий, медленно подходил. Он был близко, не убежать. «Куда там, на ноги-то встать не могу»,— мелькнула мысль. Я попятилась. Бледная уродливая морда оскалилась ещё больше.

Стало так невыносимо страшно, что захотелось повернуться спиной и ползти что есть сил. Зверь не спешил, словно знал, что добыча не уйдёт. Он подобрался вплотную так, что зловонное дыхание коснулось лицо. Из разверзшейся пасти высунулся длинный склизкий язык. Лодыжку обожгло болью. Я закрыла голову руками. А в следующую секунду тварь бросилась на меня, вонзая зубы. Перед глазами всё пошло красными пятнами. Я закричала, звуки застряли в горле, вырвался лишь сдавленный хрип. Что-то тёплое брызнуло в лицо, только я не видела и не слышала уже ничего.

* * *

Щёку обожгло резкой болью. Чёрная пустота отступила, я открыла глаза.

—Вставай,— кричал дракон, занося руку для оплеухи.

Я не успела удивиться такому обращению, как он поднял меня за шкирку и потащил.

За спиной осталась окровавленная туша динозавра. От её вида пришла неуместная мысль: «Кай и сам зверь почище местных тварей».

В голове звенело, всё болело, тело не слушалось.

—Ногами перебирай, если жить хочешь,— зло бормотал дракон.

Я старалась, только не выходило, каждый шаг отдавался невыносимой болью.

Неожиданно навалилась темнота. «Вот и всё,— отстранённо подумала я.— Только сказать ему не успела».

* * *

Сквозь вязкое болезненное забытьё проступали образы, будто обрывки сна.

Зелёный с синевой травяной ковёр скользил перед глазами, мелькали жилистые мужские ноги, было больно и неудобно. Потом кто-то безжалостный засыпал меня сырой землёй, холодные пальцы зажимали рот, а грубый голос говорил:

—Потерпи. Скоро. Только ни звука.

После, словно наваждение, я ощущала скользкую парашютную ткань под пальцами, видела чужие звёзды над головой, яркие и пугающие.

А ещё был жар, испепеляющий, нестерпимый. Без всякого предупреждения он сменялся ознобом, позже возвращался вновь.

Глава 23

Дракон сидел у открытого люка человечьего корабля. В тесном пространстве они едва помещались вдвоём. Женщине становилось хуже с каждым днём. Сегодня минул третий с тех пор, как он принёс Анну к кораблю.

Кай до сих пор удивлялся тому, что смог дойти с бесчувственной землянкой на руках. Сначала он из последних сил тащил её на плече. На удачу, их не преследовали твари. Дракон шёл, пока не выдохся. Острый слух уловил присутствие зверей неподалёку. Кай смог придумать лишь укрытие в земле, под влажными ветвями кустов. Повезло: твари прошли стороной.

На следующий день дракон нашёл оставленные вещи. Стало легче. Он волок женщину по земле, уложив её на парашютную ткань. Большой, срезанный с шатра лоскут спасал от дождя на привале. Хотя Кай почти не спал, останавливаясь ненадолго, отдыхая урывками.

Дракону было тошно смотреть, как угасает та, к которой он так привязался. Кай обработал уродливую рану на её бедре, поил кипячёной водой и больше ничего не мог сделать. Антибиотики с Матерны закончились ещё тогда, когда на женщину напали шакалы. А человеческие, кажется, не помогали.

Вчера в бреду Анна спросила:

—Ты хотел бы стать отцом?

Кай не понял странного вопроса. «К кому она обращалась? К нему или к тому, кого видела в горячечных грёзах?»

Землянка заметалась, застонала.

—Да,— ответил дракон, только чтобы её успокоить.

Она звала то мать, то бабушку, то его. Сердце разрывалось.

Кай во всём винил себя: «Не уберёг. Почему ему так не повезло? Проклятый травоядный гигант! Проклятый дождь! Ненавистные твари! И он глупец».

Впервые в жизни дракон понял, что душевная боль в сто крат сильнее физической. И эта боль рвала душу. Невыносимо было чувствовать беспомощность, ощущать приближение чего-то ужасного, непоправимого.

Анна спала, тяжело вздымалась её грудь. На лбу блестели бисеринки пота. Кай вылез через люк под дождь. Смеркалось. Ему хотелось выть и крушить всё вокруг. Капли падали на лицо. Было тихо. Борозда, оставленная кораблём, заполнилась водой. Чужой лес светился призрачными красками. Опостылевшая планета жила своей жизнью, не обращая внимания на горе дракона.

Постепенно Кай успокоился. Мысли его метались, душа болела. На ум пришли слова Леа, сказанные когда-то:

—Ты знал, что прежде, до нового порядка, драконы молились, думали, что суеверия помогают?

—Перестань,— произнёс тогда Кай.— Откуда вообще ты всё это знаешь?

Сейчас дракон вспомнил то суеверие и проговорил, глядя в серое небо, не зная, где ещё искать помощи:

—Повелительница небес, земли и воды, да прибудет царство твоё, пусть звучит имя твоё, надо всем власть твоя, не оставь в беде, помоги.— А после от себя добавил: — Помоги ей.

Кай постоял ещё немного под дождём и устыдился того, что докатился до веры в старые присказки, давно забытые и запрещённые.

Леа знала много такого, от чего у молодого дракона волосы вставали дыбом. Она рассказывала, не стесняясь и не таясь.

Здесь, вдали от дома, Кай неожиданно утвердился в мысли, что Леа его не бросила, а просто сгинула в никому неизвестном месте, где перевоспитывали неправильных, неосторожных, слишком любопытных драконов. Острый язык довёл её до беды. От этих мыслей сделалось невыносимо тошно. Впервые в жизни Кай понял, что плачет. Он зло смахнул влагу со щеки и полез обратно в люк.

Анна металась и бредила во сне. Дракон устроился рядом, обнял женщину. Она, не открывая глаз, пробормотала:

—Я его потеряю. Потеряю. Нет, нет…

Кай провёл ладонью по её огненному лбу. «Кого она боится потерять?— недоумевал он.— Меня?»

—Ш-ш-ш, я здесь,— ласково произнёс дракон.

Когда землянка затихла, Кай провалился в дрёму.

В тесноте людского корабля ему чудились образы родной планеты, простор Матерны, запахи влажных мхов, проникающие даже сквозь смог мегаполиса. Сон его был тревожным, наполненным ожиданием страшного, ранящего душу события.

* * *

Дракон проснулся из-за неудобной позы, тело затекло, одеревенело, голова была тяжёлой. В щель приотворённого люка лился тусклый утренний свет. Темнота делала пространство душным и крошечным.

Кай повернулся, ожидая увидеть Анну такой же болезненно бледной, сгорающей в лихорадке. Но на него смотрело красивое живое лицо. Пелена забытья исчезла из глаз землянки. Взгляд её был внимательным. Она лежала тихо-тихо, будто боялась пошевелиться.

—Не хотела тебя будить,— слабым голосом сказала Анна.

Кай оглядел её, и с души камень свалился.

—Лучше?

—Кажется, да,— прошептала она.— Только есть хочется ужасно.

Землянка улыбнулась.

Кай вскочил, нашарил бутылку, из которой поил её накануне.

—Пока пить,— произнёс дракон.

Анна сделала несколько больших глотков, а потом проговорила:

—Ты опять меня спас.

Кай обнял её и стал целовать в щёки и шею. Анна айкнула, дракон задел её ногу. Женщина была горячей, жар не отступил. «Но ей лучше! Лучше!» — звучало у дракона в голове.

—Рёбра?— спросил он, отстранившись.

Землянка хмыкнула и принялась ёрзать, двигать плечами то в одну, то в другую сторону.

—Не знаю,— задумчиво сказала она.— Не ломала никогда. Но больше похоже на ушиб. Терпимо.

Дракон обнял её и будто не мог поверить в свою удачу.

—Кай,— начала Анна и замолчала.

—Что?

—Нет, ничего.— Она попыталась сесть.

—Я добыть еду,— порывисто сказал Кай.

Его давно мучал голод, но он не обращал на него внимания.

—Нет, не уходи. Побудь со мной немного.

Землянка легла ему на грудь. Кай аккуратно сжал её в объятьях, словно боялся поранить.

Они лежали так довольно долго.

—Я вёл себя глупо,— вдруг признался дракон.— Что случилось, это я виноват.

—Нет,— протянула Анна.— Мы на враждебной планете. В этом никто не виноват. А я даже рада.

—Чему рада?

—Ты веришь в судьбу?

Кай не разобрал, о чём она.

—Я не понимать.

—Ну… Что каждому суждено что-либо, на роду написано. Глупое старое суеверие. Здесь я задумалась, вдруг так и есть?

Кай вчера тоже поверил в глупое старое суеверие, и оно сработало. Или не оно, а случайное совпадение.

—У человека много суеверия,— зачем-то продекламировал дракон.

Анна прыснула.

—Угу, ещё как много.

Оба помолчали. Землянка льнула к Каю, хрупкая, тёплая, самая важная. Дракон погладил её по волосам и проговорил:

—Я сказать не это.

Она нахмурилась, приподнялась, посмотрела ему в глаза.

—Я обвинять и злиться. Я забыть, что ты человек, я дракон,— сказал Кай, помолчал и добавил: — Не хочу, чтобы ты думать, я глупый.

Анна прижалась щекой к его щеке, обняла, прошептала в ухо:

—Нет, нет. Я так не думаю. Люди с самого детства учатся понимать свои чувства, интерпретировать их, справляться, сдерживаться или говорить о них. И многие не достигают успеха.— Она сделала паузу, задумалась.— Боже, я даже представить боюсь, каково это…

—Какого что?— перебил Кай.

Землянка замялась.

—Ну, каково быть тобой, жить вот так, без привязанностей и импульсивных порывов. Вообще не могу представить такой мир, аж жуть берёт.

Дракон недоумённо нахмурился.

—Чувства мешают разуму,— произнёс он вбитую с младенчества фразу и сам усомнился в её смысле.

Ведь только вчера он проклинал Новый порядок со всеми его законами.

—Вот именно,— задумчиво произнесла Анна.

Повисла неловкая пауза.

—Я понимаю,— нарушая тишину, сказала женщина.

Кай поднялся, и Анне пришлось отстранится.

—Я найти еду,— уверенно сообщил дракон.

—Подожди,— попросила землянка.— Я должна сказать.— Она замолчала, будто смущаясь.— Вдруг уже не доведётся.

Кай смотрел на неё и тоже боялся того, что уже не доведётся, не получится, не успеется.

—Теперь я знаю точно,— начала она, опять замолкла, а потом быстро проговорила: — Я люблю тебя.

Дракон знал слова, но не понимал смысла, не мог разобраться, для чего землянка это сказала.

Анна смотрела взволнованно и выжидающе, будто требовался ответ.

—Что это значит?— осторожно уточнил он.

Землянка смутилась и странным жестом погладила живот.

—Что значит?— повторил вопрос Кай.

Он уловил по её лицу важность этой фразы, вспомнил, как она шутливо спросила: «Это признание в любви?».

—Эм…— снова начала Анна, но не закончила.

Дракон ждал.

—Помнишь, я говорила про пары, о мужчинах и женщинах?— осторожно спросила землянка.

Кай кивнул.

—Про договор.

—Да. Часто люди выбирают пару на всю жизнь или только думают, что на всю жизнь. Да не важно. Когда один говорит другому «я люблю тебя», значит, он хочет быть только с ним.

Кай понял, что ждал этих слов, желал стать центром её внимания. А злился от того, что думал, будто он для неё только средство выживания.

—Я не человек,— проговорил он холодно, противореча своим чувствам.

—О, правда? А я и не заметила.— Анна рассмеялась, потом скривилась, схватилась за рёбра.— Чёрт! Больно.

—Я тоже,— неожиданно сказал Кай.— Хочу быть с тобой.

Землянка обняла дракона, горячими ладонями притянула к себе его лицо, поцеловала.

Каю было так хорошо, что стало жутко от мысли, что он мог её потерять.

Сжимая в объятьях Анну, дракон чувствовал, что её ещё лихорадит.

* * *

Небо было на удивление ясным, словно враждебная планета сжалилась и решила подарить чужаку погожий день. Кай пробирался сквозь чащу, прислушиваясь, ища следы шакалов. Ничего. Мерзкие твари, словно испугавшись крупных хищников, ушли. Дракон боялся не найти добычу. Желудок предательски урчал, мучил голод. Кай думал об Анне. Он не хотел надолго оставлять её одну, ослабшую и израненную. В конце концов, дракон решил найти живность помельче и стал даже приглядываться к крылатым жукам.

Кай ушёл довольно далеко, когда заметил шакальи следы. В нём проснулись охотничьи инстинкты. Он разом подобрался, побежал по следу. Сине-зелёные ветви быстро мелькали по сторонам. Драконом овладел азарт. Он даже позабыл про осторожность. Робкие солнечные лучи пробивались сквозь чащу леса. Во влажном воздухе пахло чем-то смутно знакомым.

Кай какое-то время следовал за размытыми вчерашним дождём следами. Вскоре к отпечаткам шакальих лап присоединились другие — крупные, уже знакомые. Дракон замедлился, насторожился. Разум говорил об опасности, но голод и желание накормить землянку пересиливали. Кай уходил всё дальше от человеческого корабля.

Через полсотни ярдов перед драконом предстало жуткое зрелище: две растерзанные туши лежали на траве. От шакалов мало что осталось. Зловонный запах смерти витал в воздухе. Над трупами животных стайками порхали крылатые жуки. Мясо уже не годилось для еды. Пустой желудок свернулся в узел от омерзительного вида туш.

Кай раздражённо потёр виски. Отчего-то страх перед гигантскими хищниками отступил. Дракон чувствовал досаду.

Он пошёл дальше, тихо ступая по влажной траве. Ему хотелось скорее уйти от шакальих туш. «Кто знает, кого может привлечь запах?» — рассудил Кай.

Солнце поднялось выше, но ещё не достигло макушек деревьев. Тусклые утренние лучи косыми всполохами проникали в чащу. Там, где солнечный свет не коснулся земли, еле уловимо светились грибы. Кай замедлил шаг, устал. Сам того не понимая, он любовался красками леса. Чужой мир был, бесспорно, красив, хоть и жесток. Дракон привалился к стволу массивного гриба, мышцы ног ныли. Засмотрелся, как сквозь крону льётся солнечный свет. «Удивительно ясный день после вчерашнего ливня»,— думал он. Редкие прозрачные облака тонкими перьями пересекали край неба.

Вдруг прямо над головой ярким росчерком вспыхнула комета. Больше самой огромной звезды, она медленно, по большой дуге неслась по небу, оставляя за собой длинный хвост и стремительно увеличиваясь в размерах. Через мгновение стало ясно: небесное тело падает. А в следующую секунду Кай понял: это корабль.

Ещё не осознав значения случившегося, дракон почувствовал панику. Ему стало страшно, сердце сжалось, в висках застучало. Не в силах пошевелиться, Кай безмолвно наблюдал, как огненный шар скрылся за макушками деревьев. Осталась лишь борозда в лазурном небе, да и та исчезала на глазах.

Дракон опомнился. «Нужно бежать! Бежать к ней»,— кричало сознание. Кай собрался было сорваться с места, как вдруг из зарослей показалась крупная бледно-голубая морда. Дракон так отвлёкся, что не заметил приближение зверя. Монстр принюхивался, выжидал. Неподалёку в чаще мелькнула бледная спина. С другой стороны чуть шевельнулись кусты. Кай понял: пора уносить ноги.

Дракон бросился наутёк в противоположном направлении от корабля. Ноги несли его всё дальше от Анны. Звери то нагоняли, то отставали. В один из таких моментов Кай полез на дерево, карабкаясь по стволу что есть силы. Динозавры столпились внизу. Их было с полдюжины. Хищники не собирались так просто оставлять добычу. Один из них мощными передними лапами долго драл древесную кору у основания ствола. Но гигантский гриб надёжно защищал дракона. Кай, устав наблюдать за кровожадными тварями, обессиленно перевернулся на спину. После долгих пасмурных дней солнце слепило глаза.

«Опять не повезло,— подумал дракон.— Проклятые твари!»

Он боялся только того, что корабль может быть драконьим. Тогда лишь удача спасёт землянку. Беспомощность стала невыносимой. Сердце мучительно сжалось. Кай рукой закрыл лицо от слепящего солнца и усилием воли отогнал дурные мысли.

«Это люди,— убеждал он себя.— Мой передатчик сломан».

Дракон вспомнил, как ещё недавно рассуждал о том, что Анне здесь не место. В памяти всплыли образы её израненного тела. Кай хотел, чтобы она спаслась, но жалел, что не попрощался.

Дракон лежал на грибовидном ложе, стараясь не обращать внимания на скрежет когтей и топот лап внизу, и думал о том, как всё переменилось, о том, как мало дней у него было и каким он был глупцом. Кай не знал, что стал бы делать, окажись он дома, среди драконов. Но был уверен, что не смог бы жить как прежде. Теперь дракон сомневался во всём, даже в самой сути Нового порядка. От обилия чувств появилась почти физическая, осязаемая боль. Кай задал себе вопрос: «Хочу ли я сейчас принять интру, избавиться от мучительных ощущений?» Это лишь добавило терзаний, хотя дракон знал ответ: «Нет».

Прозрачные облака закрыли солнце, будто мутной молочной пеленой. В небе не осталось и следа от космического корабля. Кай смотрел в бескрайнюю холодную пустоту над головой и вспоминал упрямый взгляд землянки, то, с каким вызовом она сбросила с себя спальный мешок, как страстно его целовала. От нахлынувших воспоминаний щемило сердце и щипало в глазах.

«Как это вышло, что враг стал дороже всего на свете? Как вышло, что человек не такой, каким он его представлял?» Кай думал, что разберётся, полагал, что у него есть время. Но вышло иначе. «Как теперь ненавидеть людей? И зачем?»

До встречи с Анной дракон не знал никакой привязанности и сильных чувств. Чуждый мир, где для него всё изменилось, был одновременно прекрасен и ужасен. Кай ясно осознал, что дом не будет прежним, да и он сам теперь другой.

Солнце слегка склонилось к горизонту, когда дракон понял, что больше не слышит зверей. Внизу было тихо. Хищники ушли.

____________________________________________

Друзья, спасибо за вашу поддержку. Рада, что вам нравится следить за героями. Финал истории уже близко. Пожалуйста, не забудьте поставить "сердечко" и подписаться. Это маленькое дело, но огромный вклад в продвижение книги и лучшая благодарность для меня, как автора.

Люблю, целую.

Ваш автор.

Глава 24

В тесном пространстве корабля одиночество ощущалось особенно остро. «Скорее бы Кай вернулся». Тело горело, голова казалась тяжёлой и пустой. Не было сил подняться. В щель приоткрытого люка виднелось чистое небо, расчерченное невесомыми прозрачными облаками. Первый погожий день после многих дождливых.

Я расстегнула комбинезон, скользнула ладонью к низу живота. Ничего. Это успокоило. Мне казалось, что после всего пережитого ребёнку не выжить. В кошмарах чудилось, будто я истекаю кровью.

Снаружи доносились еле слышные шорохи. В каждом звуке я искала признаки возвращения дракона. Есть хотелось ужасно, но больше всего я жаждала увидеть его лицо. Кай стал самым важным, что было в этом чуждом, враждебном мире.

Мучительное ожидание нарушил звук неожиданный, оглушительный, пугающий: свист, а потом грохот. Его нельзя было спутать ни с чем другим. Так звучит посадка межзвёздного корабля.

После секундного смятения я подскочила, подобралась к люку, распахнула его. Сине-зелёный лес был таким же, как и всегда, никаких следов присутствия чужаков. Лишь далёкий неровный гул свидетельствовал о посадке корабля. Вскоре всё смолкло. На мгновение подумала, что мне всё почудилось, привиделось во сне. Как садятся драконьи корабли, я не знала. Но отгремевшие звуки были знакомы. Медленно пришло осознание происходящего.

Спотыкаясь и оскальзываясь, я выбралась из опостылевшего «Десантника».

—Ка-а-й!— заорала во всю глотку.

Ничего, никакого ответа.

Я подумала не о том, найдут ли меня и как скоро, а о том, что больше не увижу дракона. Первым порывом было бежать, спрятаться, скрыться. Подволакивая ногу, я побрела, не разбирая дороги. Слёзы застилали глаза.

—Кай. Кай. Кай,— бормотала я.

Далеко уйти не удалось, ноги не держали. Я привалилась к первому попавшемуся стволу, вжимаясь в него в попытке скрыться, спрятаться от неминуемого поворота судьбы.

Слёзы катились по щекам. «Не хочу, не хочу!» — кричала я про себя.

Сидя, сжавшись в комок, вдруг поняла: «Если Кай сейчас вернётся, они его убьют». В этом не было сомнений. Кто станет разбираться? Ящерица — враг, разговор короткий.

«Где он сейчас, мой дракон?»

Ещё недавно в самых смелых мечтах я ждала, что меня спасут, заберут с этой чёртовой планеты. А теперь? Теперь я ревела, как дитя, ожидая, как люди вот-вот выйдут на след маячка. Всё бесповоротно изменилось, иррациональное чувство затмило разум. Было больно от мысли, что близится конец и больше не увижу Кая.

Инстинктивно положила руки на живот, пока ещё плоский. «Дура ты, Аня. А ребёнок? Сама сгинешь и его погубишь»,— голосом бабушки сказало подсознание.

Не к месту вспомнилось, как меня обнимали сильные руки, как требовательно целовали губы, как смотрел на меня дракон.

Сдавленный плач рвался из груди.

Проревевшись, я побрела обратно к кораблю. «Дураку понятно, что ребёнку тут не выжить. Да и родится ли он вообще, если я останусь здесь?»

Долгие минуты, а может, часы я просидела в ожидании, утирая слёзы. Коротая время, накарябала на боковой панели четыре буквы, послание для Кая: «Живи». Это действие давалось с трудом, и я постаралась вложить в одно слово всё, что не успела сказать. Хотела, чтобы он выжил во что бы то ни стало. В остальном я успела признаться, это немного грело душу.

Крошечное пространство давило, вызывало чувство безысходности. Потому я устроилась снаружи у люка.

Теперь было страшно за дракона. «Что, если он столкнётся с людьми?»

Я потеряла счёт времени. Солнце, скрытое прозрачными облаками, словно дымкой, стало клониться к лесу. В чаще зашуршало, вскоре к кораблю вышли трое. На тёмных громоздких скафандрах явственно выделялись нашивки Космического Флота Земли. Я почувствовала одновременно облегчение и огромную тоску.

Накатала невероятная слабость. Горе, тревога, истерика, голод и болезнь выпили последние силы. Я шагнула навстречу тёмным силуэтам. «Кто они?» — подумала, чувствуя, как всё плывёт перед глазами. В костюмах было не разобрать: мужчины или женщины. Я обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на свой убогий корабль, временное пристанище в чужом мире. Земля качнулась под ногами. Чьи-то руки подхватили меня. Как в тумане я услышала мужской голос:

—У нас тут женщина. Да, похоже, она. Истощена и ранена.

Другой голос, женский:

—Где Кириллов?

—Подожди. Не видишь, она в шоке?

Я разлепила глаза. Надо мной склонился незнакомый мужчина средних лет. Через открытое забрало шлема он смотрел внимательно и сочувственно.

—Лазарева?

Я кивнула.

—Встать можешь?

Я ещё раз кивнула. Мужчина стал помогать мне подняться.

—Нашёл,— послышалось издалека.— Галя, этого в мешок.

Я знала, что Кай просто отволок Алексея подальше. Страшно было представить, как теперь выглядит то, что от него осталось.

Мне удалось подняться. Мужчина закинул мою руку себе на плечо, подхватил за талию.

—Петренко, не ори. Докладывай на базу, что видишь,— бросил он.

Женщина осматривала корабль. А я вдруг испугалась, что прибывшие найдут следы дракона. Но та, которую назвали Галей, лишь вытащила изнутри небольшое устройство, должно быть аварийный передатчик.

Мужчина — явно главный — осторожно усадил меня возле корабля.

Люди работали быстро и слаженно. Когда они погрузили большой чёрный мешок на гравиносилки, женщина стала торопливо собирать пробы воздуха и грунта.

—Шевелитесь! Окно пропустим. Я тут оставаться не собираюсь,— скомандовал главный.

Никто ни о чём меня не спрашивал. Стало понятно, вопросы будут задавать потом. А сейчас спасатели словно следовали утверждённому порядку. «На всё есть чёртовы инструкции»,— подумала я.

Казалось, прошло не более пятнадцати минут.

В компании трёх незнакомцев я начала свой путь обратно на Землю. Всю дорогу до корабля пыталась придумать складную историю о том, как выжила в одиночку. Мысли метались, история не складывалась. Я едва сдерживала слёзы. Благо мои спасители сочли это за радость от возвращения домой.

Главный практически тащил меня на себе. Я лишь как могла переставляла ноги.

—Может, на платформу её усадить?— спросила Галя.

—Ага, с покойником, что ли?— прокомментировал Петренко.

Главный выразительно на него глянул, а потом посмотрел на меня.

—Дойдёшь?— спросил он.

—Дойду,— упрямо ответила я.

—Вот и хорошо,— проговорил главный.

—Не хочет она с покойником лежать,— сказал Петренко, обращаясь к Гале, после добавил очень тихо: — Боевая девчонка. Таких во флот надо, а не уколы ставить.

—Тебя не трепаться позвали,— отрезала Галя и сгрузила на него свою сумку.

Тот понёс её.

Эти двое шли впереди, направляя гравиплатформу с телом.

А мне вспомнился Алексей. Он, как Галя и главный, говорил только по делу, лишнего не болтал и не скупился на грубые слова.

«Наверное, людей делает такими война»,— подумалось мне.

Через долгие десятки метров Петренко обернулся и задал вопрос:

—Командир, может, помочь? Давайте, я её поведу.

—Иди уже,— отмахнулся главный.

За время пути я заметила, что он давно не молод, в уголках глаз и над бровями пролегли морщины. Но мужчина казался крепким и выносливым, словно выкованным из стали. Петренко был значительно моложе. Лица женщины я толком не рассмотрела.

Постепенно мы с командиром отстали. Я совсем выбилась из сил, но жаловаться не желала. Мне будто хотелось подольше задержаться на этой планете, побыть ещё немного там, где находится Кай.

—Бедолага, как она выжила-то вообще?— спросил Петренко Галю.

Его, видно, тяготило молчание. Петренко говорил негромко, но я всё слышала. Галя молчала, а тот не унимался:

—Повезло, что нас отправили.

—Лазарева же,— буркнула Галя.— Знал бы ты её мать, не удивлялся бы.

Фраза прозвучала двусмысленно, и я не поняла, то ли это значит бойкая в мать, то ли спасли, потому что Лазарева.

—А… Чё та, что ли…?— промямлил Петренко.

Окончание высказывания я не услышала.

Вдалеке над макушками деревьев виднелась громада межзвёздного судна. Вскоре стало видно, что на километр вокруг корабля выжжена земля, повалены обугленные деревья.

—Аккуратно иди,— сказал мне Петренко, глядя на разорванные штанины моего комбинезона.

Командир остановился.

—Галь, костюм давай,— скомандовал он.

Та завозилась у гравиплатформы.

—А чё мы сразу на неё не надели?— спросил Петренко.

Командир посмотрел на него как на идиота.

—Она же ноги еле волочит,— ответила вместо главного Галя.

Скафандр был тяжёлым. Я вздохнула и с помощью Гали и командира принялась облачаться в него.

—Всё, грузимся,— распорядился главный.

В последние минуты на этой планете мне хотелось запечатлеть в памяти как можно больше, запомнить лес, красивый и враждебный. Командир торопил и подгонял. А я никак не могла навсегда проститься со своим драконом. «Как он теперь будет совсем один?» В том, что Кай здесь сможет выжить, я не сомневалась, видела своими глазами. Но чувствовала себя подлой предательницей. Слёзы с новой силой покатились по щекам. Забрало гермошлема не позволяло утереть их. Огромные турбины испускали пар. Громадная ракета высилась над поверхностью. Я шла к ней по выжженной земле, а думала лишь о том, что хочется бежать обратно, к нему.

«Это ради новой жизни»,— сказала я себе, продолжая идти.

Глава 25

Мерно гудели приборы. Стерильная белизна палаты навевала тоску и сонливость. В узкое окно лился солнечный свет. Не верилось, что я на Земле. Хотя одноместный медицинский блок успел опостылеть даже за короткое время.

От мыслей о Кае невозможно было укрыться. Они возникали нежданно и терзали и без того измученное сознание. Вот и сейчас в памяти возник его образ: чёрные глаза под стать волосам, недовольное выражение на лице, массивная мускулистая грудь и сильные руки, что были нежными и ласковыми.

Я прикрыла глаза, думая о том, что же делать, как скрыть совершённое мною.

Дверь отворилась со скрипом. В тишине палаты этот звук показался резким и неожиданным.

Я ждала её и в то же время боялась.

—Мама,— сорвалось с губ.

Она почти не изменилась, только постарела. Строгий брючный костюм ладно сидел на сухощавой фигуре. Седые волосы острижены по подбородок. Жёсткий, цепкий взгляд остался прежним, только морщины вокруг глаз стали глубже.

—Аня,— произнесла она моё имя, и взгляд её смягчился.

В несколько быстрых шагов мама оказалась у кровати, присела на край, потом неожиданно порывисто обняла меня и затряслась, будто заплакала.

На секунду мне показалось, что я вернулась в раннее детство, в те редкие моменты, когда она ещё была со мной и обнимала так же. Захотелось представить себя трёхлетней, прижаться к маме и чтобы она защитила от всего на свете.

Я разревелась, не в силах больше сдерживать себя.

Мы долго сидели, обнявшись, пока мама не отстранилась. Она взяла в ладони моё лицо и поцеловала в мокрую щёку, потом осмотрела внимательно. От порывистых объятий игла выскочила из катетера и теперь висела на штанге. Я торопливо потянулась и перекрыла капельницу. «Не заметила даже».

—Мне так жаль, что это случилось с тобой,— произнесла мама, вытирая пальцами слёзы с моих щёк.

—Мама, мама,— забормотала я и бросилась снова её обнимать.

Это было странно, ведь такие объятья случались у нас только в детстве. Но я всё не могла успокоиться, ревела и ревела.

—Аня,— с укором проговорила мама прямо мне в ухо.— Я же просила расторгнуть контракт и вернуться на Землю.

Это было на неё похоже. Трепетный момент был разрушен её словами.

—Зачем ты согласилась пойти на крейсер? Надо было отказать и сразу связаться со мной,— продолжала она.

—А я и не соглашалась,— всхлипывая, ответила я.— Кириллов потащил меня силой, угрожал.

Мне не хотелось разрывать объятья, но мама тяжело вздохнула и отстранилась.

—Тупоголовые вояки,— прошипела она тихо и после очень долгой паузы добавила: — Ты тоже хороша. Не школьница ведь уже.

Я молчала.

«Неужели она пришла, только чтобы меня упрекнуть?»

Мамины слова болью отозвались в сердце, но я не обиделась. Слава о характере Александры Владимировны Лазаревой неслась далеко впереди неё самой.

На секунду суровость исчезла с её лица. Она снова обняла меня и стала приговаривать:

—Бедная моя, как ты настрадалась, представить не могу. Я, когда узнала, всех на уши подняла.

Сквозь маску суровости в ней проступали прежние черты из моего далёкого детства. Я заметила влагу в уголках её глаз. Мне захотелось прямо сейчас ей всё рассказать. «Скоро округлившийся живот будет не скрыть,— подумала я.— Скажу, только не сейчас».

Чтобы избежать лишних доз препаратов и рентгеновского излучения, мне уже пришлось рассказать врачам о том, что подозреваю беременность. Я всячески пыталась вмешаться в протокол лечения, что очень раздражало персонал.

«Ну и пусть. После всего, что было, не могу рисковать».

Пока мы не разомкнули объятий, я прошептала маме на ухо, громко всхлипнув:

—Думала, больше никогда тебя не увижу.

Она обняла меня крепче. Её волосы щекотали щёку. Не к месту подумала, что когда-то они были точь-в-точь как у меня, а теперь полностью поседели. В палату вошла медсестра. Увидев Александру Владимировну, она тут же извинилась и вышла. Старшая Лазарева, первый заместитель руководителя Центра Космических Исследований, часто вызывала трепет.

Долго-долго мы обнимали друг друга, и мне казалось, что всё происходит не взаправду, будто снится.

На следующий день мама навестила меня в самый неудачный момент, во время утреннего обхода. Молодой доктор как раз стоял возле моей койки. Александра Владимировна с ходу принялась его отчитывать.

—Даже студент-первокурсник знает: такие дозировки разве что младенцу прописывают. Может, вы ещё травами и настойками её лечить будете?— говорила она, намекая на юный возраст и непрофессионализм врача.

Доктор бросил на меня недовольный взгляд и после тирады матери ответил:

—Александра Владимировна, для посещений отведены определённые часы.

Он хотел ещё что-то добавить, но, наткнувшись на её взгляд, замолчал.

—Анна Юрьевна, поговорите с матерью,— коротко сказал молодой врач и вышел из палаты, прикрыв за собой дверь.

Старшая Лазарева сделала шаг, будто хотела его догнать.

—Мама!— Остановила я её.

Внутри всё похолодело. Нужно было объясниться прямо сейчас, вот так, без подготовки. Отчего-то я почувствовала себя нашкодившей школьницей.

Александра Владимировна смотрела строго и выжидающе.

—Присядь, пожалуйста,— попросила я её, похлопав по краю кровати, а сама поднялась, устраиваясь на высоких подушках.

Тут же закружилась голова, накатила слабость.

Мама подошла, присела рядом.

«Можно сказать лишь про ребёнка,— подумала я.— Но разве от неё что-то скроешь? Лучше открыть всё как есть. Кому ещё я могу доверять?»

Наклонившись к ней, прошептала:

—Не знаю, поймёшь ли ты меня. Бабушка бы поняла,— начала я издалека.

Мама нахмурилась.

Я медлила, подбирая слова. Ничего вразумительного не пришло на ум, поэтому проговорила:

—Я жду ребёнка.— И, понизив голос, добавила: — Это не всё. Когда меня расспрашивали, ещё на звездолёте, я сказала не всю правду.

Александра Владимировна нахмурилась ещё сильнее.

—Подожди,— произнесла она после секундного колебания, поднялась, прошла к входному проёму, выглянула наружу, осмотрелась, а после плотно затворила дверь.

—Как ребёнка?!— переспросила слишком громко.

Тон её голоса выдавал крайнее недоумение.

—Всё объясню. Только то, что я скажу, не для чужих ушей,— выдала я тихо.

Когда мама вернулась и устроилась рядом, я сбивчивым шёпотом начала свой рассказ. После первых фраз брови матери поднялись, а глаза сделались такими, словно та вот-вот начнёт метать молнии. Мне стало страшно и неловко смотреть ей в лицо. Я опустила глаза.

—Продолжай,— велела мама, будто подчинённому на работе.

Я поведала о том, в каком была отчаянии, оказавшись в полном одиночестве на чужой планете, как встретила в ущелье врага, как он спас меня от жутких тварей, только чтобы убить, но не убил. Я говорила, и с каждым словом лицо матери белело, теряло краски. Она смотрела ошарашенно и больше не перебивала. Рассказала, как мы сближались, преодолевая трудности и тяготы жизни на дикой планете, как Кай раз за разом меня спасал, как стал светом во тьме безысходности. Я шептала слова и всхлипывала от нахлынувших эмоций.

Мама склонилась ко мне. Случайный свидетель, должно быть, подумал бы, что я, как в детстве, делюсь с ней ребяческой тайной.

Я замолчала. А грозная Александра Владимировна не нашла, что сказать.

Повисла гнетущая тишина, нарушаемая моими всхлипами.

—Аня, как же так?— ошарашенно вымолвила мама после долгой паузы.

Неверие читалось на её лице. Она долго молчала.

Я нащупала под больничной сорочкой кулон с кристаллом, сжала его и, не выдержав, снова расплакалась.

—Главное — ты жива. Жива! Я чуть с ума не сошла…— проговорила мама порывисто.

Глядя на её взволнованное лицо, я впервые устыдилась того, как о ней думала. Всю жизнь мне казалось, что я ей не нужна: лишняя обуза, нежеланный ребёнок. Я давно стала взрослой, но детские обиды терзали, причиняли боль.

«Может, всё не так? Может, она меня всегда любила, только не могла быть матерью, не успевала в бесконечной карьерной гонке?» Мы стали ближе лишь после смерти бабушки, увы, ненадолго, меня ждала станция «Рея».

—Не реви,— сказала мама так, как часто говорила бабушка.— Будем прерывать,— бросила она.

—Не-е-т!— чересчур громко ответила я.— Мама, ты не слушаешь?

—Аня, как ты себе это представляешь? Что будет дальше, по-твоему?

Я упрямо замотала головой. Слёзы снова покатились по щекам.

—После всего, что я пережила, убить ребёнка? Нет.

Мама несколько раз судорожно вздохнула, нервным жестом поправила волосы, встала, принялась ходить туда-сюда.

—Мама,— окликнула её, поднялась, свесила ногу с кровати.

—Лежи, не вставай,— велела она.

Я выжидала, размышляя, правильно ли поступила, вывалив на неё всю правду.

Мама ещё раз подошла к двери, плотнее прикрыла её, будто этот жест мог успокоить. Потом вернулась к кровати и тихим повелительным тоном произнесла:

—Никому ни слова, ни единой живой душе. Поняла?

Я кивнула. «Не глупая, понимаю».

—Что ты сказала врачу?

—Ничего,— поспешно ответила я.— Что подозреваю беременность.

Она присела на край кровати, обняла и принялась раскачиваться.

—Господи,— прошептала мама совсем тихо.— Как я это допустила?

—Мама, я давно взрослая женщина, давно не ребёнок.

—Да…— протянула она.— Ещё и упрямая, в меня.

* * *

В сладком обволакивающем сне я чувствовала, как обнимают сильные руки, слышала грубый голос дракона. Вдруг желанные ощущения исчезли, всё заволокло молочной дымкой. Во влажном тумане чужого причудливого леса я увидела его силуэт. Он звал меня. Я шла по колючей траве босиком, и до смерти хотелось обнять его, снова почувствовать его губы на своих. Но мощный мужской силуэт всё отдалялся. В сине-зелёных зарослях появились злобные звериные морды. Они смеялись, словно люди, скаля уродливые пасти. Сон превратился в кошмар, нелогичный и пугающий.

—Кай! Кай! Кай!— звала я.

Дракон исчез, не отзывался.

—Преда-а-ательница,— шипели зубастые твари.

—Аня! Аня,— голос матери.

Я открыла глаза, увидела её взволнованное лицо. Простынь скомкалось, одеяло сбилось набок. За окном только-только разгорался рассвет. Робкие багровые лучи пробивались между зданий, плясали зайчиками на стёклах.

—Опять?— обречённо спросила мама.

Вопрос был риторическим. Кошмары мучали меня все последние месяцы.

Мама вытерла ладонью испарину с моего лба.

—Мне скоро на работу, вставай,— буркнула она и вышла.

Из коридора доносились её бормотания:

—С этим надо что-то делать…

Я неуклюже поднялась, мешал внушительный живот, побрела на кухню.

На стальной поверхности кухонного гарнитура дымился чайник. Мама второпях возилась у стола, пахло кофе.

Будничность этой сцены настолько контрастировала со сном, что мне стало тошно.

В ванной горел свет. Дурацкая мамина привычка: забывать его выключать. Ледяная вода смыла остатки кошмара. На душе словно кошки скребли.

Пока я брызгала водой в лицо, мама уже собралась.

—Аня, до вечера,— бросила она дежурную фразу и ушла.

Я села у окна на кухне. Есть не хотелось, ничего не хотелось. С новой силой навалилась тоска.

Я провела пальцами по круглому, уже большому животу. Бесчисленные анализы и исследования не показали ничего необычного. Шоком оказалась новость о двойне. Я улыбнулась и тут же снова загрустила. «Судьба жестока, сыграла злую шутку». Мама без конца меня убеждала в том, что я сделала единственно верный выбор и чудо, что осталась жива. В последние недели её терпение иссякло. Часто она упрекала:

—Аня, нужно учиться, потеряешь квалификацию. Аня, выброси глупости из головы. Аня, возьми себя в руки. Это не дело, каждый день глаза на мокром месте. Сколько можно?— говорила она.

«От этих слов не легче. Она права. Да только огромную дыру в душе ничем не залатать».

Солнце поднялось над домами. Золотистый свет заполнил кухню. За окном город жил своей жизнью. Каждый прохожий думал о своём. Разве что общее гнетущее ощущение, как невидимая надвигающаяся угроза, объединяло людей. Война продолжалась, пока далёкая, но от этого не менее пугающая.

«Лишь бы только он был жив, мой дракон»,— переживала я.

* * *

В один из вечеров мама вернулась с работы на взводе, увидела меня. Сидя за кухонным столом над чашкой чая и сжимая в руке кристалл, я в очередной раз ревела.

—Всё! Прекрати! Сколько можно?— взъелась она.— О детях надо думать, о будущей жизни, а не сопли размазывать. Ты из Лазаревой в размазню превратилась.

Она явно хотела ещё что-то сказать. Я подняла заплаканное лицо. Мама, чуть смягчившись, произнесла:

—Не можешь справиться сама — надо за помощью обратиться. Это не дело. Себя угробишь и …

—Какой помощью?— перебила я.

—Психологической,— выплюнула она.

—Мама, я не могу ничего рассказать. Какой к чёрту психолог?— на повышенных тонах спросила я.

Она взбесилась ещё больше то ли от моего тона, то ли потому, что не знала, как быть.

—Я тебе говорила!— грубо выплюнула слова мама.— Нельзя ящериц вынашивать. Говорила. Прекрати о нём думать! Слышишь?! Полгода почти прошло. Всё! Да, ужасно, да, несправедливо. Он чужой, он враг. А то, что ты на аборт не пошла…— Она замолчала, тяжело дыша.

—Ящериц?!— я перебила её, вскочила из-за стола.

—Я и так тебе во всём потакаю. О чём ты думала вообще?!

—Ящериц? Это дети!— истерично закричала я.

—Так если хочешь этих детей родить, соберись! Хватит уже слёзы лить, как истеричка!

В этот момент Александра Владимировна предстала точно такой, какой я помнила её в свои подростковые годы.

От обиды по щекам покатились новые слёзы, злые. Захотелось высказать ей всё, за многие годы детских обид.

—Ты в своём репертуаре,— зло сказала я.— Нет бы поддержать как мать.

Поняла, что ударила по самому больному.

—Я только и делаю, что поддерживаю!— прокричала она.— Тайные обследования устраиваю, в комитете тебя прикрываю, на истерики твои смотрю каждый день.

Мне стало стыдно. Мама, конечно, была права.

—Да люди пачками калечатся, умирают, пропадают без вести,— продолжала кричать она.

На столе в электрическом свете лежал оставленный мною кристалл. Мама в ярости схватила его и швырнула, не глядя. Она прокричала ещё пару слов, когда кристалл чиркнул о стальную поверхность кухонного фартука, в разные стороны полетели искры. Оставленные с обеда хлебные крошки вспыхнули синими огоньками. Мы обе опешили. Я машинально схватила кружку с остывшим чаем, плеснула на стол.

—Твою мать,— тихо выдала Александра Владимировна.— Что за…?

После секундного замешательства она достала пищевой контейнер и аккуратно, подцепляя крышкой, поместила кристалл в него.

А я с удивлением поняла, что множество раз рассказывала ей все подробности пребывания на необитаемой планете, но ни разу не заостряла внимание на кристаллах.

Глава 26

Солнце висело в зените. От горизонта к нему ползли серые тучи. Сине-зелёный лес окружал могучую реку с двух сторон. В тихой заводи яркие блики плясали по водной глади. У самой поверхности бесновался огромный кракен. Его лоснящиеся бока блестели на солнце. Водяной зверь был похож на помесь осьминога и гигантской рыбы. Кай нарёк эту уродливую тварь кракеном в честь давно исчезнувшего вида с его родной планеты.

Дракон выжидал. Самодельное каноэ раскачивалось на воде. Кай удобнее перехватил гарпун, напрягся, замер. Тварь была размером с лодку, щупальца в полтела, особо крупный экземпляр. Кракен поднялся к кромке воды, белая склизкая кожа коснулась воздуха прямо у плоскодонки. Дракон молниеносным движением вогнал гарпун в тело твари, схватился за верёвку. Кракен сорвался с места, утягивая Кая за собой.

Вода обступила дракона со всех сторон. Тварь утаскивала его в пучину. Каю не было страшно, в крови бушевал азарт, желание узнать кто кого. Только это у него и осталось, и больше ничего. В такие моменты он забывал о тоске и обо всём на свете. Кай искал приключений и каждый раз рисковал всё больше.

Кракен замедлил ход. Лёгкие дракона горели, в висках стучало. Тварь двинулась к поверхности, ей нужен воздух. Кай изо всех сил потянул на себя верёвку. У поверхности дракон сделал вдох, а кракен напал, стараясь крепче ухватить щупальцами обидчика. Кровь сочилась из рваной раны, но гарпун не подвёл, держался, разрывая плоть всё больше. Кракен, словно чувствуя безумие дракона, старался лишь защититься. Кай ощущал боль, но не обращал на неё внимания. Он выхватил нож, полоснул по бледным щупальцам, подтянулся к гарпуну, открыл в воде глаза. Всё вокруг казалось бурым. Секунды замедлились, будто время и вовсе замерло. Кай определил, где у твари дыхало, и точным ударом всадил туда нож.

Дракону стоило немалых усилий привязать тушу к плоскодонке. Повезло, что он не повредил воздушные мешки, что держали тело кракена на плаву. За долгие месяцы Кай хорошо изучил местных тварей. Порой он даже чувствовал себя одним из них.

На берегу дракон вскользь осмотрел себя: грудь рассечена, ноги в кровоподтёках. «Ничего, зато хорошая была охота»,— подумал он.

У мерзкой с виду твари было вкусное мясо, да и убить её — несложная задача.

Серые тучи всё-таки заволокли небо. Снова пошёл проклятый дождь. Песчаная коса сразу потеряла краски. Влажный лес подступал к берегу. Сытый дракон, бросив взгляд на раскуроченную тушу кракена, взял нож и побрёл к знакомому дереву. Он совершал этот ритуал каждый день. Могучий ствол уходил в небо, с грибовидной кроны струилась вода. Дракон привычным движением нанёс зарубку, двести первую. Ствол, сплошь изрезанный ножом, был свидетельством его одиночества.

—До завтра, приятель,— сказал дереву Кай.

Он так давно не разговаривал ни с кем, что часто не понимал, говорит ли про себя или вслух.

Во влажной дымке лесной чащи дракону чудилась Анна. Он часто видел её во снах и наяву, будто сходил с ума. Стоило всмотреться в заросли кустарника, как образ исчезал.

—Ничего ты не понимаешь в женщинах,— сказал фантом.

—Да,— протянул Кай.— Не понимаю.

Ему до смерти хотелось, чтобы она была настоящей, чтобы была рядом с ним.

Дракон добрёл до своей лачуги, жалкого шалаша из веток, коры и обрывков грибовидной кроны. Волосы промокли, капли воды срывались с ресниц, но он не спешил забраться внутрь. Кай медлил, желая продлить присутствие миража, поговорить хоть с кем-то, пусть даже с собственным воображением.

—Как думаешь, я здесь умру?— спросил он бесплотный образ.

Беловолосая женщина появилась у него за спиной.

—Нет. Ты же дракон, венец природы,— насмешливо произнесла она.

Кай понимал, что тронулся рассудком, но не хотел отпускать призрачную иллюзию.

Он вздохнул.

—Не уходи, побудь немного,— проговорил.

Ответом ему был лишь шелест дождя. Неподалёку всё так же лежала развороченная туша кракена. Мокрый песок под ногами холодил ступни. Костёр начал прогорать. Широкая река теперь казалось серой и мрачной. Водная гладь покрылась пузырьками от дождя. Было тихо и очень одиноко.

Глава 27

Александра Владимировна смотрела на дочь, сидя у её койки. Та, вся в поту, корчилась от боли. И старшая Лазарева вспомнила себя, хотя всё произошло больше двух десятков лет назад. Родильная палата сверкала белизной. Безликие кафельные стены навевали тоску.

—Терпи, теперь обезболить уже нельзя,— сказала она дочери, сама не зная зачем.

Завибрировал коммуникатор. Александра Владимировна поднялась и торопливо вышла в коридор. По правде говоря, ей давно хотелось покинуть палату, было невыносимо ждать и наблюдать за мучениями Ани.

Звонил один из её лаборантов. Странный Анин кристалл продемонстрировал невиданные свойства топлива. Такого минерала не существовало на Земле. Теперь случайная находка превратилась в самый масштабный за последние годы проект Центра Космических Исследований.

Александра Владимировна выслушала короткий доклад, завершила разговор, но обратно в палату не пошла. Она присела в убогое кресло у входа и стала вспоминать, как когда-то сама оказалась на месте дочери. Беременность была случайной и пришлась очень некстати. У тогда ещё юной Александры только-только начался карьерный рост. Детей она не хотела вовсе и потому планировала избавиться от нежеланной обузы. По глупости рассказала матери, а та принялась отговаривать.

—Дура ты, Сашка,— говорила ей мать.— Мало ли чего ты не хочешь, раньше надо было думать.

—Мам, это всё не для меня. Некогда мне. Не могу я с пузом ходить. А работа как же? Да какая из меня мать? Не моё это,— оправдывалась Александра.

—Мужику-то своему сказала?

Она в ответ помотала головой.

—Жалеть потом будешь, глупая.

А после родительница произнесла то, что навсегда изменило судьбу Александры:

—Не убивай. Я сама и выращу, и воспитаю. А ты хоть ночуй на своей проклятой работе.

—Мам, ну что ты говоришь? Немолодая же уже.

—Я сказала. Сама выращу. На это у меня сил хватит. Коли убьёшь, ко мне не приходи. Поняла?— зло выдала тогда мать.

Слово она сдержала, вырастила Аню и воспитала. Права оказалась, не было бы у Александры больше детей, если бы тогда ребёнка убила. Тут и работа, и здоровье — всё к одному. Старшая Лазарева так и не вышла замуж, лишь пара-тройка интрижек за всю долгую жизнь.

Александра Владимировна опёрлась локтями о колени, потёрла виски. Мимо прошла акушерка, остановилась, заметив старшую Лазареву.

—Ну как там наша мамочка?— ласково спросила она.

Александра Владимировна пожала плечами. А та глянула удивлённо и направилась в палату.

В коридоре пахло чистящим средством. Ярко горел электрический свет.

«Что я за мать такая!?— думала Александра Владимировна.— Мало того, что дочерью в детстве не занималась, так ещё и допустила такое».

Сейчас, на старости лет, она чувствовала сожаление и острое желание наверстать упущенное. Только, увы, было поздно, прошедшей жизни не вернуть.

Дверь в палату приоткрылась, выглянула акушерка.

—Александра Владимировна, уже недолго осталось,— сообщила она.

Старшая Лазарева поднялась, прошла в палату. А, женщина наоборот, вышла.

Аня всё также лежала на койке. Нелепая операционная сорочка сбилась набок.

—Как ты?— поинтересовалась Александра Владимировна.

—Больше не могу,— прерывисто выдавила Аня.

—Слушай, только не ори, дыхание собьёшь, а тут дышать важно, ну знаешь сама. И врачей будешь раздражать, а им ещё работать,— наставляла она дочь.

—Мама,— с упрёком выдавила Аня.— Сама разберусь.

Она выглядела измученной, но спокойной.

Александра Владимировна нервничала больше дочери.

В палату вернулась акушерка, зашли медсестра, анестезиолог и хирург. Пришлось посторониться.

Старшая Лазарева занервничала ещё больше. Двойню родить сложнее, что угодно может пойти не так. А с учётом особого происхождения детей — так вообще.

—Александра Владимировна, если останетесь, наденьте халат,— сказала медсестра.

Акушерка что-то говорила про раскрытие.

—Никогда ещё так сильно не хотела скорее залезть на стол,— пошутила Аня, морщась от боли и часто дыша.

Александру Владимировну охватил приступ паники. Она запоздало испугалась.

Медсестра сняла с Ани сорочку и под руку повела к родильному столу. Огромный живот, казалось, был больше хрупкой нагой фигурки. Всё поплыло перед глазами.

—Лучше подождите снаружи, мы сразу позовём,— предложил кто-то, подталкивая женщину к выходу.

Александра Владимировна не стала спорить. На ватных ногах она вышла, прикрыла дверь, опустилась в кресло, в котором до того сидела. В горле пересохло. В тишине больничного коридора её с головой накрыл страх. Казалось, будто за дверью слышатся частое натужное дыхание и приглушённые команды докторов. Александра Владимировна вся напряглась, обратилась в слух. Криков и стонов не было. Ей померещилось, словно сейчас она услышит полные недоумения возгласы. Чудилось всякое, будто вовсе не люди появятся на свет, а невесть кто.

«На УЗИ были дети как дети»,— успокоила она себя.

Не помогало. В горле саднило. От волнения тряслись руки. Чувство было таким же, как тогда, когда дочь пропала без вести: страх неизвестности, предчувствие беды.

Александра Владимировна в очередной раз прокляла войну, ненавистного дракона и Анино упрямство.

Ничего не происходило. Минуты тянулись вечно. Женщина поднялась, намереваясь заглянуть хотя бы через щель. В этот момент раздался детский крик.

* * *

К лицу дочери прилипли волосы, две косы растрепались. К груди она прижимала красный крохотный живой кулёк. Второго ребёнка пеленала медсестра. Александра Владимировна не могла оторвать взгляда от маленького тела. Глаза малютки были закрыты. Аня подставляла сосок к крошечным губам. Младенец морщился и бестолково открывал рот. Вдруг щёлочки глаз распахнулись, и Александра Владимировна увидела чёрные глаза, совершенно не свойственные новорождённому. В остальном ни чешуи, ни хвоста — просто красно-розовый комок, сморщенный и неказистый. Крохотная ручка легла на белую грудь. Младенец наконец обхватил губами сосок, перестал возиться, закрыл глаза.

Аня посмотрела в упор на мать, по её щеке скатилась крупная слеза.

—Ну, бабушка, хотите подержать?— спросила медсестра.

Александра Владимировна приняла из её рук свёрток в цветастой пелёнке. Ей показалось, что любое неловкое движение может повредить малюсенькое тельце. Она аккуратно прижала ребёнка в себе, всмотрелась в игрушечное личико. Младенец скривил рот и пронзительно заревел. Закричал и второй на руках у Ани.

Александра Владимировна неожиданно для себя почувствовала нежность, как в далёком прошлом, когда впервые взяла на руки Аню. Чувство это затопило её сознание против воли.

«Какая злая ирония,— подумала она.— Ведь в Институте заговорили о экспедиции туда, где появились эти два комочка вопреки всему».

Старшая Лазарева не решила, стоит ли сообщать новость дочери. Её мучали сомнения.

«Лучше ей не знать, по крайней мере пока»,— заключила она.

Глава 28

Кай шёл по звериным следам. Недавний дождь ещё не успел их размыть. Упрямое солнце пробивалось сквозь тучи. Его бледный диск проглядывал через серую хмарь прозрачных облаков. Дракон хотел есть, а ещё больше — покончить с одиночеством.

До того он охотился лишь на шакалов да водных тварей. А теперь планировал рискнуть: выследить зверя покрупнее. Тем более шакалы попадались редко, а мясо здешних рыб надоело до тошноты.

Кай чувствовал себя сильнее. Будто за год скитаний и охоты сам стал зверем. Только одиночество сводило его с ума.

Дракон потерял остатки страха перед этим миром. Он стал казаться ему знакомым и понятным. Дикая неразумная жизнь кипела в этом затерянном средь звёзд лесу. Грибы-деревья были домом, краски сине-зелёной чащи примелькались, перестали удивлять. Зарубок становилось больше, в какой-то момент Кай перестал считать, надоело. Нечего было ждать, не на что надеяться.

В чаще раздались еле уловимые шорохи. Дракон насторожился, выхватил нож. После долгих дождей между сине-зелёных кустов стелился туман. Его зловещая дымка окутала лес. Солнце блёклым пятном висело в небе, не давая яркого света. Шорохи стихли, будто их не было вовсе. Кай медленно пошёл дальше, вскоре снова замер, затаился.

Справа стояла стена кустов куда более ярких, чем остальной кустарник. Листья у кустов были острыми, как иглы. Дракон удивился, что не видел прежде таких колючих веток.

Ветер стих. В тишине лесной чащи снова послышались шорохи. Кай не терял из виду звериные следы. По всему выходило, что тварей лишь двое. Это было на руку дракону.

Теперь Кай отчётливо слышал звуки звериной возни. Он прижался как можно ниже к земле и крадучись пошёл, скрываясь в утреннем тумане.

Два огромных бледно-голубых зверя резвились меж деревьев, будто играя, кусали друг друга. «Брачные игры у них, что ли»,— подумал дракон.

Динозавры не заметили его, хотя Кай подобрался довольно близко. Он и забыл, какие они большие. Долгие недели Кай провёл на песчаном берегу, вдалеке от быстрой реки. Словно не хотел возвращаться туда, где был вместе с Анной, слишком болезненны были воспоминания о проведённом с ней времени.

Дракон вдруг испугался, понял опрометчивость своей затеи, вспомнил, как бежал через лес, унося ноги от одной такой твари.

Кай бесшумно попятился. Ему захотелось вернуться на берег большой реки, к своему шалашу. Под ногой хрустнуло. Твари замерли на секунду, а после ринулись на него. Дракон не знал, заметили ли они добычу или просто побежали на звук. Он не оборачивался. Ноги сами несли его подальше. Ступня неожиданно зацепилась обо что-то, Кай с размаху рухнул в колючие кусты, те самые, которым удивился. Дракон тут же вскочил и помчался дальше.

Заметив толстый ствол, Кай ловко вскарабкался на него, замер. Звери промчались мимо, будто не заметили его. Дракон полез выше. Взобравшись на самую макушку, развалился на губчатом ложе и рассмеялся почти беззвучно. Глупая мальчишеская удаль ударила в голову. Он будто не знал, чем ещё себя занять, как отвлечься от гложущего чувства одиночества.

Кай перекатился, подполз к краю ложа, осмотрелся и только тогда заметил, что весь в иголках. Принялся выдёргивать колючки. Кожа в местах проколов быстро покраснела, стала зудеть.

Небо заволокло тяжёлыми тучами. Солнце скрылось за ними. Кай лежал, глядя в пасмурное небо, и расчёсывал зудящую кожу. Ощущение было странным, незнакомым. Непрошено пришли мысли о землянке. «Как она? Добралась ли до дома? Вспоминает ли о нём?» Он вспоминал её каждый день, и это мучило его.

Маленькие ранки от колючих кустов горели огнём. Кай полез вниз. Утренний туман слегка рассеялся. Лес зловеще безмолвствовал. Низко над макушками деревьев висели грозовые тучи. Когда дракон спустился с дерева и побрёл между кустов, пошёл дождь. Мелкие капли холодили обнажённые плечи. Лес светился люминесцентными красками.

По дороге к своей лачуге Кай всё больше замечал яркие колючие ветки кустов. Иглы расцветали на них, словно свежие плоды после весны. «Странно, что я не видел их раньше»,— подумал дракон.

Еле уловимо природа менялась, будто наступал новый сезон.

Кая беспокоили жжение и зуд. На руках появились волдыри.

По пути дракон не встретил ни шакалов, ни динозавров, ни крупных травоядных.

Голод уступил место слабости. Добравшись до песчаной косы на берегу реки, Кай плюнул на охоту, забрался в свой шалаш, закрыл глаза и провалился в сон.

Тело горело, голова была тяжёлой. Дракон открыл глаза. Стемнело. Шёл дождь. Кай чувствовал озноб. Он потянулся, нашарил рукой бутылку, сделал несколько больших глотков, живот скрутило.

«Колючие кусты ядовиты»,— понял он, вспомнив яркие ветви, усыпанные иголками. Таких растений раньше не встречал.

«Видно, начался сезон ядовитого цветения,— размышлял Кай.— Дурак, какой дурак,— ругал он себя.— Думал, что звери — самая большая опасность».

В горле саднило, кружилась голова, все мышцы ломило, суставы будто выкручивало неведомой силой.

«И как теперь быть? Что делать?»

Кай тяжело приподнялся, стал рыться в нехитрых пожитках. В растраченной аптечке было пусто. Дракон рухнул на спину и долго лежал. Озноб то нарастал, то становилось невыносимо жарко и тяжело дышать. Лоб покрылся испариной.

—Кай, Кай.— Он услышал голос.

Дракон перевернулся так, чтобы видеть реку и дождливый пейзаж в разрезе своего убогого жилища. Пустое кострище выделялось чёрной дырой на песке. За ним на коленях сидела она. Смутный образ то ли чудился, то ли и вправду существовал. Кай потерял ощущение реальности.

—Глупый дракон,— произнесла Анна.— Я же просила: «Живи».

Кай захрипел. Слова никак не могли сорваться с губ. Он много чего хотел сказать, но не мог, закашлялся.

—Подойди,— хрипло выговаривая звуки, попросил дракон.

Всё плыло перед глазами, превращаясь в смазанные пятна. В ночной темноте люминесцентные грибы отбрасывали блики на водной глади. Силуэт женщины размывался, двоился.

—Ты не настоящая,— проговорил Кай не то вслух, не то про себя.

Но образ землянки не исчез.

Тогда дракон из последних сил выбрался из шалаша и пополз по песку. В кромешном мраке чудилось, что женщина удаляется от него, словно нарочно издеваясь над измученным сознанием дракона.

Кай не понял, как очутился у воды. Голова казалась огненной, будто набитой углями. Лицо горело. Дракон больше не видел желанного образа. Перед глазами лишь чёрная вода, отражающая слабое мерцание леса.

Кай подполз к реке, опустился плашмя в холодную воду. На пару секунд он почувствовал облегчение. Жар будто смыло ледяными водами. Дракон подумал, что хочет остаться лежать вот так, в воде, и ждать своего конца. До смерти надоели одиночество и тоска, бесконечная боль от невозможности вернуться в прошлую жизнь, когда он ничего не знал и не чувствовал.

Головная боль мешала думать. Ломота растекалась по телу. Болела каждая мышца. Кай малодушно представил, как отплывёт чуть дальше и погрузится в чёрную пучину реки и всё исчезнет, закончится.

«Какой смысл валяться в горячке?— промелькнула мысль.— Не лучше ли нырнуть в прохладу реки?»

Так прошло какое-то время. Кай лежал на спине, погружённый наполовину в воду.

«Нет, это недостойно дракона,— понял он.— Слишком просто и глупо к тому же». Ему хотелось увидеть Анну ещё раз, пусть даже в кошмарах.

Капли дождя падали на лицо. Чёрное небо казалось совсем низким и беспросветным.

Дракон с немалыми усилиями поднялся на ноги и побрёл, пошатываясь, к своей лачуге.

Ливень зарядил сильнее. С мокрых волос струилась вода. Снова начался озноб.

В своём ветхом укрытии Кай свернулся калачиком, накрылся всем, что было, и бесконечно долго метался, ворочался в горячечном бреду, то проваливаясь в сон, то возвращаясь в реальность.

К утру стало совсем невмоготу. Голова грозила разорваться от боли. Кай всё более отчётливо понимал, что, если так пойдёт и дальше, он умрёт. Ему не было страшно. Дракон чувствовал скорее досаду. Вспомнились слова Анны: «Ты хотел бы стать отцом?», которые она произнесла в бреду.

Кай задумался: «Что останется после меня? Истлевшие кости, затерянные на чужой планете, вот и всё».

Раньше он никогда не думал о таких вещах. Казалось, впереди долгая жизнь, спланированная за него. Здесь, в необитаемом мире, всё изменилось. Кай представил, как бывает у людей, вообразил, каково иметь семью и детей. Образ был странный, но притягательный. Дракон ярко увидел, что Анна могла бы навсегда остаться вместе с ним и у неё были бы дети.

«Как вообще они появляются на свет?» — Он точно не знал, мог лишь предположить. Драконы досконально изучили врага, но многое осталось скрытым от рядовых вояк. Какая-то важная мысль ускользала от болезненного сознания.

«Слишком многое в прошлом драконьей расы напоминало людей»,— понял Кай. Боль мешала сосредоточиться.

Дракон воскресил в воображении образ землянки, боясь забыть её лицо: большие испуганные глаза в обрамлении белых волос, пухлые мягкие губы.

Красивое видение сменилось видом пустого человеческого корабля. Следы на поляне и грохот турбины — всё, что осталось дракону вместо прощания.

Перед самым рассветом Кай провалился в долгожданное забытьё. Измученные тело и разум больше не могли бороться.

Глава 29

У входной двери Александра Владимировна помедлила. Она будто подсознательно не хотела возвращаться домой, в мир детского плача и разбросанных повсюду игрушек. Двое малышей стали для неё настоящим испытанием, хотя женщина возвращалась с работы лишь поздно вечером, а уходила рано утром. Ночные побудки давались ей тяжело. Старшая Лазарева уже забыла, когда высыпалась.

Тяжело вздохнув, она отперла дверь. На удивление, было тихо. Александра Владимировна сбросила туфли, сняла пальто, пошлёпала к гостиной, по пути споткнувшись о пару пёстрых детских машинок, чертыхнулась. Она мечтала выпить горячего чая в полной тишине, положить голову на подушку и больше ни о чём не думать. На работе и без того хватало забот. Александра Владимировна вознамерилась снова завести разговор о няне.

Тишина была странной, словно затишье перед бурей, ни детской возни, ни звуков посуды с кухни. Лазарева посмотрела на часы: почти десять. «Должно быть, дети спят,— подумала она.— Надолго ли?»

Посреди комнаты в кресле сидела Аня, шевеля ногой двойную детскую качалку. Руки она сложила на груди, а выражение её лица не предвещало милой беседы.

Александра Владимировна приблизилась к детям. Те мирно спали. За шесть месяцев они подросли, сделались пухлыми и розовощёкими, неотличимыми от обычных детей. Только тёмные как ночь глаза выделяли двойняшек. Маленький Максим во сне положил руку на сестру.

Аня смотрела в упор на мать.

—Мама, надо поговорить,— злым шёпотом выдала она и поднялась с кресла.

Александра Владимировна пошла за ней на кухню.

Аня начала без предисловий:

—Почему ты мне не сказала?!

—Что?— устало уточнила мать, прикрыв за собой дверь.

Ей казалось, что стоит детской качалке остановить движение, и малыши проснутся. Но было тихо.

—Что будет экспедиция на Гизу.

—Да, будет,— не стала отпираться Александра Владимировна.— Как ты узнала? В моём компьютере рылась?

—Несложно догадаться. Сколько ты меня расспрашивала про кристаллы.

Александра Владимировна опустилась на кухонный стул. Разболелась голова.

—Только я думала, что для исследования. А тут уже и экспедицию готовят,— зло продолжала дочь.

—Аня, рыться в моих документах — подсудное дело.

—Успокойся, не знаю я пароли. Один из твоих лаборантов недавно звонил.

Александра Владимировна вспомнила, как полчаса назад сидела на лавочке в сквере, не желая сразу идти домой. Она выругалась про себя. «Только не мог никто ничего сказать»,— подумала Лазарева.

Аня перебила ход её мысли.

—Догадалась. Не глупая.

И Александра Владимировна поняла, что её подловила собственная дочь.

«Ничего она не знала и знать не могла. А я, старая дура, с ходу всё подтвердила. Ладно, что толку скрывать?»

—Не сказала, чтобы рану не бередить, не беспокоить. Что теперь? Да, готовится. Полетит или нет, рано говорить,— произнесла Александра Владимировна, хотя уже знала, что экспедиция полетит, слишком важным оказался минерал.

—Мама, я должна быть в экспедиции,— уверенно заявила Аня.

Старшая Лазарева ожидала этого и боялась. Её охватило раздражение. Она вспомнила чувство ужаса и бесконечной пустоты в тот миг, когда дочь пропала.

—Нет. Я тебя никуда больше не отпущу,— выдала Александра Владимировна, не успев подумать.

—Мама, как ты не понимаешь?!— Аня сорвалась на крик.

—А дети? Ты подумала?

—Мама, я знаю, ты можешь всё устроить.

—Нет! Никаких больше дальних перелётов, никаких станций! Забудь!— Александра Владимировна тоже перешла на крик.

—Я так не могу, мне надо знать, что с ним, жив ли он, увидеть хотя бы раз,— умоляюще проговорила Аня.

—Перестань! И думать забудь!

За стеной раздалось хныканье.

Александра Владимировна с укоризной посмотрела на дочь. Та не сдвинулась с места.

—Я просто умру, понимаешь? Если упущу возможность вернуться, никогда тебя не прощу,— выплюнула слова Аня.

Хныканье перешло в плач. Александра Владимировна чертыхнулась и пошла к детям. Аня двинулась следом.

Старшая Лазарева взяла на руки плачущую Алису, принялась успокаивать. Аня взяла Максима, хотя тот и не плакал.

—С чего ты взяла, что он жив?— спросила Александра Владимировна, укачивая ребёнка.

—Он сильный, очень сильный.

—Может, его забрали свои?— резонно заметила мать.

—Может.— Аня понесла малыша к кроватке у окна, уложила и шёпотом добавила: — Или он до сих пор там, совсем один. Он ведь даже не знает, что стал отцом.

Александра Владимировна передала ей малышку. Та всё ещё хныкала, не желая засыпать.

—Аня, так это к лучшему, что не знает. Представь, каково это? Знать и понимать, что никогда не увидишь, никогда не будешь вместе.

—Почему никогда?— вскипела дочь.

Малышка на её руках утихла, будто испугавшись.

—У человека и дракона нет будущего,— спокойно объяснила мать.

«Почему?» — читался вопрос в глазах Ани.

—Любые отношения кончатся тем, что одного из вас убьют,— продолжила Александра Владимировна.— Идёт война. Ты забыла? Как, по-твоему, пройдёт ваша встреча, если он ещё жив?

Аня раскрыла рот, чтобы выдать очередную тираду. Брови её сошлись на переносице. Глаза влажно блестели. Светлые волосы выбились из пучка и обрамляли упрямое лицо.

Александра Владимировна не дала ей возможности выговориться.

—Я скажу, как всё будет,— перебила она.— Команда застрелит твоего дракона, вот и всё. С чего ты вообще взяла, что он жив? Сколько месяцев прошло? Уж полтора года скоро.

От громких звуков Максим завозился в кроватке.

Аня, понизив тон, упрямо проговорила:

—Я что-нибудь придумаю. Найду выход. Только помоги, устрой в экспедицию. Мама, умоляю.

—Нет,— холодно отрезала Александра Владимировна.

Ей казалось невозможным отпустить дочь ещё хоть куда-то после всего, что случилось.

* * *

Каждый день после того разговора Аня вновь бралась за своё, то уговаривая мать ласково, то устраивая скандалы и истерики. Александра Владимировна не знала, что делать и как себя вести. В минуты спора она вспоминала свою мать и горько жалела, что той уже нет в живых.

«А ведь она нашла бы слова, обычно понимала, как урезонить, как отговорить»,— думала старшая Лазарева. Аня с детства отличалась немыслимым упрямством, и только бабушка знала к ней подход.

Александра Владимировна неизменно отвечала дочери:

—Нет.

Шли дни, превращаясь в недели. Аня всё больше уходила в себя, впадала в депрессивное состояние. Она снова стала плакать чуть ли не каждый день, забывала о бытовых делах, сильно похудела.

Матери было невыносимо наблюдать за этим. Но мысль о том, чтобы отпустить её, холодила сердце.

Однажды Александра Владимировна вернулась домой и застала оглушительный гвалт. Кричали и плакали дети. Аля сидела на полу ванной и ревела, не обращая внимания на шум. Терпение матери лопнуло, и вместе с тем что-то изменилось в её душе.

«А ведь и правда не простит. Если не сейчас, то уже никогда»,— пришла на ум странная мысль.

—Ладно,— не выдержала старшая Лазарева.— Я всё устрою.

Аня подняла заплаканное лицо, посмотрела недоверчиво.

—К детям иди!— прикрикнула мать.

Аня поднялась.

—Ты точно сможешь?— спросила она.

—Думаю, да. Команда ещё формируется. Только ради бога возьми себя в руки, так ты никакую медкомиссию не пройдёшь!

Аня пошла успокаивать малышей. А Александра Владимировна усомнилась в своём обещании. Она старалась понять дочь, но не могла. Никого и никогда старшая Лазарева так не любила, ни по кому так не убивалась, разве что мать и Аню. Но то другое: родная кровь.

Плач вскоре стих. Александра Владимировна сняла верхнюю одежду, расправила жакет, заглянула в комнату. Крохи на руках дочери умиляли, хоть и доставляли кучу хлопот. «Никудышная я бабушка»,— подумала она.

—Аня, а что, если он погиб?

—Нет,— торопливо ответила дочь.— Я в это не верю.

—Ты же понимаешь, что угодно может пойти не так? Твой дракон — враг для людей.

Мать всерьёз опасалась, что всё может обернуться куда хуже, чем сейчас. Она каждый день повторяла Ане одно и то же: «Это опасно, всё может закончиться плохо, дракон, скорее всего, погиб».

—Знаю. Но ты пообещала только что.

Александра Владимировна смотрела на дочь и медлила с ответом. Ей до смерти надоели её истерики и потухший взгляд. Та вернулась домой другой, не такой, как прежде. Только упрямство осталось неизменным.

—Я сдержу слово, если буду знать, что ты думаешь о себе и о детях, что не наделаешь глупостей,— проговорила старшая Лазарева.

Она почему-то была уверена, что проклятый дракон точно сгинул на дикой планете. «Разве иное возможно?»

—Обещаю!— порывисто сказала Аня.

Что-то сверкнуло в её глазах, лицо переменилось.

Александра Владимировна долго молчала, глядя на то, как дочь возится с малышами, а потом произнесла:

—Ладно. Но на собеседовании я тебе не помогу. Так что возьмись за ум.

Она сказала это больше для острастки, вряд ли кто-то станет придираться к Лазаревой-младшей.

—Если полетишь, вернёшься в лучшем случае через год, дети не будут тебя помнить,— использовала последний аргумент мать.

—Я понимаю,— проговорила Аня, помолчала и добавила импульсивно: — Не могу иначе, пойми! Жить не смогу, если не попробую.

—Ладно,— обречённо выдавила Александра Владимировна.

Глава 30

Светлые длинные пряди упали на пол. Голова вдруг стала удивительно лёгкой. Я подняла руку, провела пальцами по короткому ёжику волос.

—Жалко, красивые волосы,— сказала женщина, только что безжалостно состригшая их.

—Не зубы, отрастут,— бросил Вадим с соседнего кресла.

—А мне не жалко,— ответила я.

Жалко было оставлять малышей, а волосы — ерунда. От мысли о том, что не увижу их долгие месяцы, щемило сердце.

«Выброси пустые мысли из головы,— велела себе.— Что я им потом скажу? Что даже не пыталась найти их отца?»

—Чего сидишь-то, иди,— проговорила женщина, обращаясь к Вадиму.

Тот был уже острижен.

Я бросила взгляд в зеркало. На секунду показалось, будто в отражении чужое лицо, взрослое и усталое. Скулы и шея, ранее скрытые светлыми локонами, теперь выглядели по-другому, непривычно.

—Да отрастут твои волосы,— со смешком заметил Вадим, глядя на меня через зеркало.

—Плевать мне на волосы. Чего пристал?— грубовато произнесла я.

—Ладно, ладно.— Он поднял руки в примирительном жесте и направился к выходу.

Я тоже задерживаться не стала.

В проходе столкнулась с командиром Иваном Викторовичем.

—Скоро будем загружаться. Старт через два часа,— бросил он мне и Вадиму.

Сердце трепыхнулось. С каждой минутой я всё ближе к цели, ближе к моему дракону. До этого мгновения была спокойна, а сейчас почувствовала, как нарастает волнение. Пошла по коридору к комнате ожидания, где уже должна быть вся команда. Впереди маячила широкая спина Вадима.

С мамой я попрощалась дважды, дома, а позже по телефону. Максим и Алиса, конечно, ничего не поняли, просто хлопали своими тёмными как ночь глазами, хватались маленькими ручками. Оставлять их было физически больно.

«Но если не сейчас, то уже никогда,— понимала я.— Жаль, не услышу их первые слова».

Подготовка экспедиции была поспешной, однако мне удалось увидеть первые шаги детей, неловкие и забавные. Вдруг стало страшно. «А что, если больше их не увижу? Кто знает, как всё обернётся?»

Я отогнала эти мысли, сейчас не время для страха.

В комнате ожидания собрались все, кроме капитана: два геолога-инженера Вадим и Софья, биолог Олег Саныч, бортинженер Пётр, геодезист Марк. Все как один коротко острижены.

Я прошла вслед за Вадимом, кивнула всем присутствующим, устроилась в кресле и стала ждать, пытаясь избавиться от тревожных мыслей.

Члены экипажа шутили, обменивались репликами. А я словно воды в рот набрала. Вадим странно на меня косился, но больше не заговаривал.

* * *

Пробуждение было удивительно лёгким. «Может, правду говорят, что с каждым прыжком проще»,— думала я, выбираясь из гибернационной капсулы. Полёт прошёл иначе: обстоятельно, без спешки. Исследовательское судно не похоже на военный крейсер, по крайней мере изнутри. Да и люди совсем другие.

Вспомнилось прибытие на «Рею». Казалось, это было в прошлой жизни.

В этот раз осматривать всех предстояло мне. Прыжок прошёл в штатном режиме, без отклонений и сюрпризов. Команда пробуждалась. То там, то здесь слышались шёпотки, звуки возни. Я не к месту вспомнила Алексея, прогнала навязчивые воспоминания, собралась и приступила к рутинным обязанностям.

Все были живы, здоровы и даже бодры.

Нам предстояло подойти к планете, сделать пару витков, а после начать спуск. Не терпелось. Даже мысли о доме и малышах испарились. Сознание затопило радостное и в то же время тревожное ожидание.

В иллюминаторе исследовательского судна я впервые как следует рассмотрела Гизу-581c, планету, изменившую меня навсегда. Она напоминала Землю, разве что преобладали оттенки зелёного. Затянутая белой дымкой, поверхность планеты казалась игрушечной. Под пеленой кудрявых облаков виднелись изумрудные леса и серые с синевой океаны.

—Удивительно,— произнесла Софья, незаметно подплывшая в невесомости.— И как мы пропустили живую планету?

Я пожала плечами.

Ничего удивительного в этом не было, космос огромный, а люди долгие столетия наивно полагали, что одиноки. Меня поражало лишь то, что встретившаяся разумная жизнь так похожа на нас, будто отражение в воде, искажённое, но идентичное.

—Ань, идём, поможешь. Насмотришься ещё,— сказала Софья.

И я, хватаясь за переборки, последовала за ней.

Каждый из команды был при деле. Подготовка к спуску шла планомерно, без суеты. Я уже провела диагностику своих приборов, медикаментов и теперь помогала инженерам, чем могла. Они проверяли работоспособность всех систем, переговариваясь тихими уверенными голосами.

Гражданские специалисты, как небо и земля, отличались от военных. В душе зародилась надежда, вдруг они меня поймут, примут дракона.

«Рано питать иллюзии, соберись»,— приказала я себе.

Время пролетело быстро. Капитан скомандовал:

—Всем занять места.

Когда тело вдавило в противоперегрузочное кресло, накатила паника. Я явственно вспомнила «Десантник», боль и ужас. Но в этот раз всё было по-другому: ни красной пелены, ни сумасшедшей перегрузки.

Я знала, что исследовательский корабль приземлится в северном полушарии, в умеренной зоне. Это место было выбрано по данным, собранным раньше автоматами. Здесь оптимальный климат для исследований: севернее начинались горные системы, южнее, за океаном,— пустыня. Пояс, выбранный для работы, наиболее биологически активный. А главное: намеченное место посадки находилось не слишком далеко от точки падения «Десантника».

Глава 31

Через иллюминатор был виден переход — округлый туннель, ведущий к куполу поменьше — к лаборатории. Таких вспомогательных куполов поставили три. Один с биосканерами, второй с геологическим оборудованием, третий являлся складом и гаражом.

Я прошла в складской отсек. Контейнеры с оборудованием и припасами были сложены в чётком порядке. За разгрузкой лично следил педантичный Марк. При виде него, казалось, даже роботы дрожали от страха. Боже упаси нарушить порядок, геодезист мог и голову открутить.

Было душно. Сделав пару шагов, я остановилась. Предстояла непростая задача — отыскать в аккуратных штабелях ящиков именно те двадцать шесть номеров, в которых хранится разобранное медоборудование. Держа в руке табличку со списком, я принялась за дело. Находила нужные контейнеры и запускала робота-погрузчика. На это занятие ушло почти полдня. Между делом я всё думала: «Как незаметно улизнуть со станции и отправиться в лес?»

Место, где покоился «Десантник», примерно в двадцати километрах. «Далеко, пешком не дойти. По крайней мере, быстро и безопасно точно не дойти»,— понимала я.

Под основным куполом станции кипела бурная деятельность. Значительная часть работ велась внутри и в окрестностях купола. В компании людей я чувствовала себя спокойно. Они виделись мне обычными людьми, а не грубыми солдафонами. Софья любила объяснять все свои действия. А у Олега Александровича — он был самым старшим — имелись присказки на все случаи жизни, которые быстро стали в кругу экипажа крылатыми выражениями.

Близился обед. Под главным куполом витали ароматы еды. Готовили посменно. Сегодня был черёд Вадима.

—Это что?— удивлённо произнесла Софья, ковыряя в тарелке.

—Макароны по-флотски,— ответил Вадим.

—Это в каком это флоте вот такое едят?— продолжала женщина.

Вадим засмеялся.

—Не знай, прадед так называл,— поделился он.— Короче, если хочешь, просто макароны с тушёнкой.

—Однако! По-флотски звучит изысканнее,— встрял Пётр.

—А по-моему, Вадик, ты схалтурил,— сказал Марк.— Макароны у тебя разварились. И что это за тушёнка? Что-то её не видно.

Вадим закатил глаза.

—А ты, уважаемый Марк, ожидал первое, второе и компот?— шутливо спросил Олег Александрович.

—Вообще-то, да,— отозвался Марк.

Я подсела к столу, зачерпнула из кастрюли Вадимову стряпню. Макароны были самыми обычными, разве что слегка слиплись.

—Ничего, посмотрим, что в твою смену будет,— парировал Вадим.

—Утром каша, в обед макароны. Что за сплошные углеводы?— буркнула Софья беззлобно.

—Специально для тебя нарублю овощной салатик,— саркастично выдал ей Вадим.

—Угу, где ж ты овощи возьмёшь?— поинтересовался Пётр, работая ложкой.

—Вон, в лесу, наберу,— ответил Вадим, махнув рукой в сторону лаборатории под малым куполом, где сейчас лежали в реагентах разномастные грибы.

—Не, мне таких овощей не надо, это ты сам ешь,— засмеялась Софья.

—А вы представьте,— начал Олег Саныч, отложив ложку,— что нашли мы огромную жилу, прилетели корабли, люди построили здесь колонию.— Он мечтательно и театрально развёл руками.— Так вот, срубили лес, раскинули пашни. Как думаете, каким овощем засадят?

Вадим прыснул. Капитан, до того молчавший, улыбнулся.

—Ваня, не подсказывай. Пусть молодёжь подумает,— сказал ему Олег Саныч.

—Чего тут думать?— бросил Марк.

—Редис,— выпалила, не подумав, Софья.— Он и в космосе растёт.

—Картофель,— одновременно с ней в три голоса ответили парни.

А я представила на месте дикого леса картофельные поля и засмеялась от нелепости этого образа.

—Я бы от жареной картошечки не отказался, свеженькой, чтоб шкурка ещё в земле была,— проговорил Иван Викторович.

—Будет тебе, Ваня, картошечка, но попозже,— смеясь, произнёс Олег Саныч.

За глупой болтовнёй все повеселели. Даже всегда серьёзный Марк широко улыбался. Я в который раз удивилась дружной беззаботности разновозрастного коллектива, так разительно отличавшегося и от станции «Рея», и от экипажа «Сокола-3». Эти люди словно не знали войны, будто вышли на пикник из затхлых кабинетов.

«Нет, обманчивое впечатление,— остановила я себя.— Немолодые капитан и биолог уж точно, как говорят, понюхали пороха. Это иногда читалось в их глазах. Просто команду подобрали грамотно и с толком. Да и миссия научная. То ли дело война, там любой огрубеет». Опять вспомнился Алексей, суровый, циничный, давно не молодой.

—Ань, а тебе как макарошки?— спросил Вадим.

—Нормально,— буркнула я с набитым ртом.

—Чёт ты молчаливая какая-то,— сказала Софья.

Я пожала плечами, и больше меня ни о чём не спрашивали.

Весёлая болтовня о пустяках продолжалась до конца обеда. После я отправилась разбирать ящики в отведённый под медблок угол лаборатории. За мной увязался Пётр, настойчиво предлагая помощь. Отказываться было глупо, хотелось скорее закончить дела и как следует обдумать вылазку в лес.

—Всё равно пока заняться нечем,— сообщил бортинженер.

—Вот и отлично, у меня там возни на полдня, не меньше,— проговорила я, изображая жизнерадостный тон.

—Ну со мной-то быстро соберём,— самонадеянно сообщил мужчина.

В другом конце малого купола над пробирками возился Олег Александрович. По плану медблок должен быть отгорожен от лаборатории, но перегородки установить не успели. Так что на всякий лязг и грохот биолог оборачивался и с интересом косился на нас.

С Петром действительно получилось быстрее. Мы справились буквально за пару часов благодаря умелым рукам бортинженера. После он присел на табурет и стал наблюдать за тем, как я проверяю работу приборов.

—Пётр, как думаешь, когда мы на разведку поедем?— издалека начала я.

—Нетерпится?— с улыбкой поинтересовался он.

Я кивнула, стараясь принять максимально простодушный вид.

—Как Софья и Вадик вездеходы настроят, так и поедем,— ответил бортинженер.— Только, Анечка, ты ж у нас доктор, значит, будешь на станции.

Это было очевидно, но я всё равно нахмурилась, оторвавшись от своего занятия.

—Интересно, да?— спросил он шутливо.— Мне в первой экспедиции тоже всё было жуть как интересно.

—Да, очень интересно.

Я изобразила разочарование. Пётр был чуть старше, но имел странную привычку обращаться ко мне и к Софье в уменьшительно-ласкательной форме. Софью это порой раздражало. А мне отчего-то было всё равно.

—Да не боись, поедешь. Только не в первый раз.

Я улыбнулась ему. Человеком он был добрым и отзывчивым, всегда приходил на помощь, даже просить не приходилось.

«Значит, нужно получше разобраться, как в одиночку управлять вездеходом»,— подумала я.

Мы все учились ездить на них во время учений, но то было на Земле, а здесь своя специфика.

—Ладно, пойду теперь геологам помогать,— сказал Пётр.— Олег Саныч, как грибы?— бросил он шутя, проходя мимо биолога.

—Нормально, Петя, пока не убежали,— ответил тот.

Я ещё какое-то время возилась с приборами, а в голове зудела мысль: «Скорее, скорее искать!»

Закончив, пошла вслед за Петром к геологам.

В складском блоке столпились все, кроме капитана и биолога. Было душно. Марк в своей манере отчитывал Софью за нарушенный порядок, не обидно, но очень раздражающе. Два новеньких вездехода поблёскивали стальными ободами. Вадим и Пётр сидели внутри одного из них и по очереди вводили команды на панели управления.

—Не знаю, что за фигня,— ругался Вадим.

—Говорю же, сбрось настройки, они друг друга не видят,— терпеливо говорил бортинженер.

—Сбрасывал уже.

Я приблизилась.

—Ань, ну ты хоть ему скажи, что теперь без разницы, как ящики будут лежать,— попросила Софья, увидев меня.— Мы половину уже разобрали.

—А если экстренный сбор?— возмутился Марк.

—Чем вам помочь?— спросила я, чтобы прервать их спор.

—Чего вы все сюда набились? Больше народу — больше беспорядка,— выпалил он.— Вот Олег Саныч втихаря всё собрал и уже работает.

Софья прыснула:

—Ага, много дел — микроскоп собрать.

—Ладно, дай сюда.— Марк вырвал бумажку из рук Софьи.— Ну и почерк,— заметил он.— В общем, я ищу нужные контейнеры, Софья, будешь управлять роботом, Аня, ты распаковываешь. Договорились?

—Договорились,— согласилась девушка.

Я тоже согласно кивнула.

Наша слаженная работа длилась недолго. В помещении появился капитан.

—Чего вы все здесь?— Удивился он, присмотрелся и выдал: — Хорошо работаете! Вадик, а ужин? Марк, пойдём, пробежимся по бумажкам,— позвал он геодезиста. Марк отдал мне листок и скрылся в проёме перехода вслед за Иваном Викторовичем. Вадим тоже ушёл.

В отсутствие главного педанта мы с Софьей быстро сгрузили контейнеры без всякого порядка. Что-то даже успели распаковать.

—Девчонки, да бросьте, завтра закончим,— сказал Пётр.— Идёмте, за Вадиком нужен глаз да глаз, а то и на ужин будем макароны есть.

Робот-погрузчик поплёлся к докстанции, а мы, смеясь над макаронами по-флотски, зашагали к главному куполу. В этом пустячном смехе зародилась надежда: «Вдруг они меня поймут? Вдруг примут дракона?»

На ужин были поданы консервированная фасоль в томатном соусе и консервированное мясо, трапеза без изысков. Пётр посмеивался над кулинарными способностями Вадима. Завязался разговор о разных пустяках.

—Как успехи?— спросил Иван Викторович у геологов.

—Ща вездеходы донастрою,— жуя, ответил Вадим.

Софья была занята разговором с Олегом Александровичем и не услышала вопроса.

—А завтра биосканеры отладим и запустим,— проговорил Вадим и почему-то посмотрел на меня.

Я обмерла. «Биосканеры,— повторила про себя.— Час икс. Так ждала этого и в то же время очень боялась». Каждый час без возможности броситься на поиски казался пыткой.

—Отлично,— прокомментировал капитан.

После ужина команда разбрелась по помещению главного купола. Кто-то читал, некоторые вели тихие разговоры. Иван Викторович остался за столом. Он сидел, нахмурив брови и листая планшет. Вадим ушёл в грузовой отсек. Я последовала за ним.

—Давай помогу,— произнесла я от дверей.

—Ну, давай,— ответил он, как-то странно на меня поглядывая.

Помощник из меня был неважный, Вадим то и дело закатывал глаза. А я старалась вызнать как можно больше о планах геологов, об устройстве и использовании оборудования.

—Ань, а чего ты всё выспрашиваешь? На инженера решила переучиться?— вдруг шутливым тоном поинтересовался Вадим.

Я замерла на секунду.

—Интересно просто. Скучно, заняться нечем,— оправдалась не слишком правдоподобно.

—Что, не устала в медблоке возиться?— Он посмотрел на меня очень серьёзно и внимательно, оторвавшись от панели вездехода.

На самом деле устала.

—Нет.

Вадим продолжал внимательно глядеть мне в лицо. Образовалась странная и неловкая пауза.

—Ну а дальше что, когда со сканера карта загрузилась?— как ни в чём не бывало попыталась я нарушить молчаливый момент.

—Хм. Ань, да знаю я, зачем выспрашиваешь,— вдруг выдал Вадим.

Я недоумённо уставилась на него.

Его орехового цвета глаза смотрели без тени насмешки. В жёлтом электрическом свете на висках отчётливо виднелась первая седина среди ёжика русых волос.

—Знаешь?— с сомнением переспросила я, всё ещё думая, что это очередная издёвка.

В команде экспедиции сложилась традиция — беззлобно подтрунивать друг над другом. «Юмор повышает работоспособность»,— любимая присказка Олега Александровича.

Вадим окинул взглядом помещение отсека, а потом проговорил:

—Знаю. Твоя мать велела присматривать.

—Что?— начала я и осеклась, не зная, что конкретно поведала ему мама.

Мужчина спокойно продолжил своё занятие, а после как бы невзначай сказал:

—В общем я в курсе про твою секретную миссию. Знаю, что это ты — та девчонка с «Сокола-3», что выжила на дикой планете.

Я совсем растерялась, хоть и знала, что детали моего спасения не афишировались. Конечно, слухи ходили повсеместно, но без фамилий и имён.

—Не страшно сюда возвращаться?— спросил геолог.

—Нет. А что она, ну, о чём просила?

—Присмотреть, чтоб ничего не случилось,— простодушно ответил тот.

Я нахмурилась, начиная раздражаться. «Нельзя, что ли, прямо сказать?»

Вадим глянул на входной проём и, понизив голос, сообщил:

—Короче, в курсе про дракона. Понятное дело, как бы ты тут одна. А «Десантник» то ещё корыто.

—Угу,— только и смогла выдавить я.

Вадим полез под панель, снял щиток, завозился внутри.

—А раньше чего не сказал?— удивилась я.

—Хм. Так пишется же всё в центре полётов и на корабле. Ну всё, готово.— Вадим установил щиток на место, забарабанил пальцами по панели.

—Что думаешь?

—О чём? О ящерицах?— уточнил он.

Я хотела спросить о другом, но этот вопрос меня тоже интересовал.

—Не знаю.— Он пожал плечами.— В нашей истории простые солдаты тоже бывало выручали друг друга, хоть и были врагами. Человечность, видать, им не чужда. Ань, дай вон тот чемоданчик.— Вадим указал какой.

Я вылезла из вездехода, подала ему чемоданчик. Геолог раскрыл его, достал какой-то инструмент вроде датчика с проводом, воткнул его в специальный разъём. На экране побежали строчки кода.

—А если остальные узнают, как думаешь, они отнесутся?

—Хм. Отрицательно,— то ли шутя, то ли всерьёз ответил Вадим.— Ань, ну пристрелят, чё тут думать? Если…— Геолог замолчал на полуслове, увидев выражение моего лица.— Если дракон здесь,— нейтрально закончил он.

Я представила сюрреалистичную картину, как добродушный Олег Саныч держит в руках оружие, и усомнилась в такой кровожадности.

—Вон у капитана племяш пропал, у Марка младший брат погиб. Это они с виду одуваны, а как запахнет жареным…— Вадим недоговорил.

Панель приветственно загорелась, геолог принялся вбивать базовые команды ввода в эксплуатацию.

—А у нас с собой оружия много?— опасливо уточнила я, хотя вопрос был риторическим.

—А то. Под личным бдением командира.

Из этой короткой беседы я поняла, что инженер-геолог знает мою историю лишь в общих чертах, без деталей. «Мама не стала бы распространяться про детей. Зачем? Ведь это опасно».

—Спасибо, Вадим,— искренне сказала я.

—Угу.— Он помолчал.— М-да, мамка у тебя… такой слова поперёк не скажешь,— задумчиво закончил геолог.

—Вадим, а когда?

—Да хоть сегодня,— перебил он.— Понял уже, что одна попрёшься. Короче, встречаемся через час после отбоя здесь.

—Спасибо, Вадим, спасибо!— запричитала я.— Хочешь, я за тебя все смены дежурить буду?

Вадим засмеялся.

—Потом сочтёмся,— решил он, а после тихо добавил со смешком: — Как бы мне Александра Владимировна голову не откусила.— А потом серьёзнее: — Так что, Аня, не дури, а то подставишь меня по-крупному.

Я кивнула.

_____________________________________________

До финала остались считанные главы. Я вынуждена немного сбавить темп, для концовки мне требуется больше времени. Надеюсь на ваше понимание. Эти последние недели (до 9 мая) продолжение истории будет выходить три раза в неделю: понедельник, четверг, пятница.

Желаю вам отличного настроения и побольше солнечных дней!

Ваш автор.

Глава 32

От волнения не находила себе места, не могла дождаться назначенного часа. Я просмотрела раз десять карты, полученные с орбиты. И, когда все разбрелись по своим коморкам — каютам, стала собираться на тайную вылазку в лес. Час тянулся целую вечность.

Наконец, я крадучись пошла к округлому переходу. Было тихо. Казалось каждый шаг отдаётся эхом. Сердце стучало, отзываясь набатом в висках.

«Что будет дальше, когда я встречу Кая?» — крутилось в голове. Мысль о том, что он мог погибнуть, я гнала прочь.

Сзади скользнула тень, донеслись лёгкие шаги. Я в страхе обернулась: Вадим.

—Чёрт,— выругалась еле слышно.

—Пошли,— сказал он одними губами.

Скрипнула переборка грузового отсека.

Внутри волнение отступило. Его место заняла решимость.

Когда переборка скользнула обратно, Вадим произнёс:

—Ну что, поищем приключений на свои задницы?

Я улыбнулась.

Со снаряжением возились недолго. Вместо оружия взяли дротики со снотворным и биосканер.

—Ты же капитану сказал, что не настроил,— удивилась я.

—Ага, сказал,— хитро ответил геолог.— Ань, как мы без оружия? Если на зверьё наткнёмся? Короче, будем вперёд посылать дроны. Если чисто — едем, нет — ждём. Не знаю, как ты, а я не хочу быть пойманным капитаном. Надо сработать тихо.

Я немало удивилась такой предусмотрительности, но промолчала. «Спрошу позже, за воротами»,— решила вдруг.

Мы сели в вездеход, поднялись ворота, машина тронулась с места. Передние прожектора не горели, и я поняла, что Вадим не включает их специально.

Снаружи было невыносимо жарко. Спёртый воздух ударил в лицо, окружил со всех сторон в открытом кузове вездехода. Я запомнила только вечные дожди и промозглую сырость. А сейчас планету будто подменили, стоял зной, хотя лес остался прежним, разве что краски поблёкли, выгорели под солнцем, кое-где сине-зелёные кусты превратились в сухостой. Во мраке ночи тускло светились люминесцентные грибы. Кожистые макушки деревьев съёжились, словно сложенные зонты.

Когда станция чуть скрылась в зарослях, Вадим заглушил мотор. В лесу было тихо. Я запустила дрон-разведчик.

—Вадим, почему ты мне помогаешь? Простой просьбы явно ведь недостаточно, чтобы ночью без ведома командира шататься по лесу.

Геолог хмыкнул.

—Недостаточно,— констатировал он.— Я бы ни за что не попал в экспедицию, тут же все сплошь дважды доктора наук,— он усмехнулся.— Знаешь, для меня это огромный скачок в карьере.

Я не перебивала, выжидала. На экран планшета медленно подгружались данные.

Вадим вздохнул и продолжил:

—Александра Владимировна вызвала меня и спрашивает: «Хочешь в экспедицию?» Я, ясное дело, хочу. Она мне: «Устрою, только мне нужна услуга за услугу». Ну вот, так и вышло.

Я показала ему загрузившуюся карту с биосканера, ничего живого на несколько километров вокруг не было.

—Нужно постараться максимально разведать территорию, пока полномасштабные работы не начались. Потом будет сложнее,— констатировала я и стала показывать на заготовленной карте, где, по-моему мнению, находится «Десантник».

—Точно, потом фиг улизнёшь вот так,— задумчиво проговорил Вадим.— Ань, ты мне вот что скажи. Если найдёшь, что делать будешь?

«Не знаю,— подумала я.— Главное — найти живым. А что делать — придумаю».

А вслух сказала:

—Что делать, я знаю. Сначала надо найти.

—Ань, ты не обижайся.— Он посмотрел серьёзно.— Но я не верю, что здесь можно выжить без техники, провизии и прочего в течение долгого времени.

Тусклый свет монитора освещал лицо геолога. Его обычно смешливое лицо сейчас не было таковым.

Что-то в выражении моего лица заставило Вадима проговорить:

—Нет, ты не думай, мне не сложно с тобой прокатиться, приглядеть, и всё такое. Просто… Ну знаешь? В общем, многого я бы не ждал.

—Ладно. Поехали.

Вездеход тронулся, загорелись фары, разрезая темноту яркими лучами.

Вадим явно хотел что-то спросить и, наконец, решился:

—Чё у вас тут было-то вообще?

Я не знала, как ответить на этот вопрос, поэтому молчала.

—Ладно, не хочешь — не говори.— Через пару минут геолог задал очередной вопрос: — Какие они вообще, ящерицы?

—Как люди,— не думая, выпалила я.

—Да? А я думал: типа рептилоиды, уродливые такие.

—Нет.

—А долго вы здесь, ну как робинзоны?

—Достаточно.

—Ясно,— досадливо буркнул Вадим.

Свет фар высвечивал то деревья, то кусты. На бездорожье ужасно трясло. От духоты спина покрылась потом. Я расстегнула комбинезон, стянула верхнюю часть, обмотала её вокруг талии, связав рукава. Геолог скользнул взглядом по моей хлопковой майке.

—Жара,— констатировал он.

—Угу. А раньше всё время шли дожди,— проговорила я, вспомнив только один солнечный день — тот, когда «Десантник» упал с неба.

—Ну, судя по всему, сейчас летний сезон. Если можно так сказать,— прокомментировал Вадим.

Развить большую скорость не получалось. Вездеход еле тащился по лесной чаще. Долгое время мы переговаривались односложно, сверяя координаты, останавливаясь и отправляя в воздух разведчик.

Во время очередной остановки Вадим вдруг сказал:

—Чёрт, если б я застрял в одиночку на враждебной планете, то был бы рад любой компании.— Он помолчал и добавил так, будто много об этом думал: — Даже чешуйчатой роже чужого был бы рад.

Я оторвалась от планшета, посмотрела на него, не понимая, к чему об этом говорить.

—Короче, я тебя не осуждаю. Понимаю даже. Вот что хотел сказать,— проговорил геолог.

—Что конкретно тебе рассказала моя мать?— забеспокоилась я.

Вадим замялся. Я смотрела на него требовательно.

—Ну… Что пилот погиб, ты осталась одна. Ящерице тоже досталось. Его корабль сел на планете. Ну, что выживали как могли, вдвоём получается. Вроде того, что он тебя спас и тебе типа важно выяснить его судьбу.— Геолог задумался и, улыбнувшись добавил: — Сказала, что ты отчаянная и упрямая, можешь наворотить дел. А так ведь и не скажешь.

—В смысле?

—Ну тихоня тихоней. Ань, тебе в шпионки прямая дорога, честное слово. Ты как будто ни сном ни духом. Ну и выглядишь ещё так…

—Как?— не поняла я.

Вадим словно бы засмущался.

—Да как с обложки. Ну и выспрашивала все так ненавязчиво. Если б я не знал, подумал бы, что ты так интерес проявляешь.

Я нахмурилась. А геолог отвёл взгляд.

—Ладно, поехали, до корыта под названием «Десантник» осталось недолго,— сказал он и повёл вездеход вперёд.

А я припомнила, что Вадим заменил другого геолога, когда подготовка в тренировочном центре уже шла полным ходом.

—Спасибо, что помогаешь. Для меня это правда очень важно. Одной было бы тяжело.

—Ага, всегда пожалуйста,— в своей манере ответил он.

Вездеход подпрыгивал на ухабах. Прожекторы словно ножи прорезали ночную тьму. Их яркий свет перебивал деликатное мерцание леса. Ехать становилось всё сложнее. Чаща густела. Вадим выкручивал руль, будто заправский гонщик. Постепенно скорость и вовсе упала до минимальной.

С каждой минутой в душе нарастал страх. «А вдруг Кай погиб? Или хуже того — я никогда не узнаю, что с ним стало». Приходилось гнать эти мысли.

Вскоре чаща немного отступила. Мы выехали к раскуроченному «Десантнику». В ярком свете двух лучей было видно, как заржавела его поверхность. Только машина остановилась, я в нетерпении спрыгнула на землю и принялась кричать и метаться вокруг:

—Кай! Кай! Кай!

Вадим ошалело наблюдал за мной.

—Ш-ш! Не ори, вдруг зверьё набежит,— прикрикнул он.

Я осеклась, достала из вездехода фонарь и принялась методично обшаривать территорию. Ничего, никаких следов присутствия дракона. Поляна заросла, скрывая все следы. Сине-зелёные кусты, казалось, норовили пролезть даже в люк корабля. Прошедшее время легко читалось на каждом изгибе корпуса «Десантника».

Вадим запустил разведчика в воздух.

—Ничего,— через какое-то время констатировал он.

А я ярко вспомнила, как израненная и почти умирающая лежала внутри крошечного судна, а Кай сидел у люка и смотрел в звёздное небо. Он шептал слова на неизвестном мне языке, словно молился.

Слёзы сами собой покатились по щекам. Я стёрла их и твёрдо произнесла:

—Посмотрю внутри.

—Давай,— послышался ответ Вадима.

В корабле пахло чем-то затхлым. Застоявшийся воздух создавал впечатление безысходности. Было пугающе тихо. Все поверхности покрывал толстый слой пыли. С первых секунд я поняла: внутри очень давно никто не бывал. Вопреки охватившему меня разочарованию стала водить фонарём по стенам. Круг света выхватывал внутреннее убранство, вызывая во мне болезненные воспоминания. Вдруг яркий луч скользнул по чему-то, до боли знакомому. Я приблизилась, провела пальцами по нацарапанным буквам, почти незаметным под слоем пыли и грязи. Сердце болезненно сжалось.

«Живи»,— гласила надпись. В эту секунду я поняла: главное — чтобы был жив, неважно, увидимся ли мы. Ладонь бессильно скользнула по металлической поверхности. Что-то шершаво-острое оказалось под пальцами. Я направила фонарь туда.

—В доступном радиусе никого.— Раздался голос Вадима.

Он протиснулся внутрь и спросил:

—А тут чего?

—Ни-че-го,— грустно ответила я.— Можешь дать мне пару минут? Хочу побыть здесь наедине.

—Ладно,— бросил мужчина и исчез за провалом люка.

Я наскоро стёрла пыль с того места, где только что были мои пальцы. На стальной поверхности выделялись неровные символы. Драконий язык не был мне знаком. Я достала личный коммуникатор, сфотографировала надпись. На секунду внутренности корабля озарила вспышка.

Вадим просунул голову в люк, поинтересовался:

—Что там у тебя?

—Ничего. Пошли,— деланно равнодушно выдала я, а у самой сердце заходилось от нахлынувших эмоций.

—Тут, похоже, давно не было никого живого,— констатировал очевидное геолог.— Дальше куда?

—Его корабль должен быть в нескольких километрах, в ущелье.

—О, не видал кораблей ящериц вот так, вживую.

—Вот и посмотришь,— сказала я, а про себя подумала: «Если он там».

Путь до вражеского корабля оказался дольше обещанных нескольких километров. Вадим заговорил о возвращении к куполам станции.

—Не хочу до самого утра по лесу мотаться,— недовольно высказался он.— Давай завтра продолжим. Тут ещё зверьё какое-то. Далеко, но всё-таки.

Сканер действительно зафиксировал тепловые сигнатуры, но те двигались стороной и на приличном удалении.

—Да брось, почти приехали, немного осталось.

—Ань, а если никаких следов не найдём, что тогда?

Думать о таком исходе не хотелось. Я пожала плечами.

—Возьми правее. Ближе к руслу.

Вадим выкрутил руль.

Должно быть, геолог и не хотел найти что-либо. Живой дракон, действительно, стал бы большой проблемой.

Вскоре вездеход остановился. Русло реки пересохло и выглядело теперь словно ущелье, неровной дугой разрезающее лес. По дну его тонкой ниткой пролегал ручей, теряющийся в буйной сине-зелёной растительности. Чужой корабль лежал на дне оврага, теряясь среди кустов и ночной темноты. В памяти всплыли образы, как шла по этому оврагу, как наткнулась на шакалов, как встретила дракона.

—Твою ж мать,— выдохнул Вадим.— Я туда не полезу.

—Тогда здесь жди,— сказала я и, перевесившись через сиденье, стала рыться в сваленных сзади сумках.

—Не, ну чё ты сразу? Ладно, пошли,— забормотал геолог.

Вадим повесил на плечо ружьё со снотворным.

—Вон ту сумку возьми,— велел он.

—Почему эту?

—Сигналки там. Внизу хоть глаз выколи.

Я схватила указанную сумку, и мы побрели к оврагу.

Вниз не спускались, а скорее катились. Крутой склон осыпался комьями сухой земли.

Было тихо и безжизненно. Никаких следов. С первого взгляда заметила, как обветшал корабль, покрылся мшистыми зарослями, побурел от влаги и солнца.

Вадим шарил вокруг фонарём. А я застыла, боясь увидеть последнее доказательство того, что Кай погиб.

—Ань, ну ты чего? Внутрь полезешь?— оборвал моё оцепенение геолог.

—Да, полезу. Давай ещё раз разведчика запустим.

—Запустим, когда назад пойдём. Тебя подсадить, что ль?

—Не надо.

Я подтянулась и влезла внутрь, включила фонарь.

От воспоминаний стало невыносимо больно. Кай предстал перед глазами, словно живой. В воображении я ясно увидела, как он, мокрый с ног до головы после встречи с речной тварью, сбрасывает одежду, смотрит пронзительно и сердито.

Вадим залез следом.

—Ни хрена себе!— присвистнул он и стал осматриваться.

Внутри явственно присутствовали следы затопления. Некоторые поверхности захватила плесень. Больше всего меня поразило полное отсутствие признаков жизни. Похоже, Кай не был здесь очень давно.

—Твою ж мать, чё тут случилось-то?— продолжал поражаться Вадим.

—Корабль затопило,— спокойно ответила я.— Был сезон дождей, овраг, в котором мы сейчас, заполнился водой.

—Обалде-е-ть.— Геолог светил фонарём во все стороны.

От мельтешения луча света закружилась голова.

Я прошла к панели управления. В этой части корабля всё было выворочено, словно дикий зверь в ярости крушил попавшееся на глаза.

«Странно,— подумала я.— Когда мы оставляли корабль, панель была цела».

—Ого! А с панелью что?— удивился Вадим и полез под неё, осматривая оголённые внутренности приборов.

—Не знаю,— задумчиво проговорила я.— Когда видела корабль в последний раз, приборы были целы.

Мужчина уселся на колени и стал вдумчиво оглядывать торчащие провода и оголившиеся устройства блока управления.

—Понимаешь что-нибудь?— спросила я с надеждой.

—Не. Так с ходу ни черта не разобрать. Эту хрень бы Петру показать.

«Покажем,— подумала про себя.— Впереди долгие месяцы».

А вслух пробубнила:

—Ага.

Вадим довольно долго возился, а после предположил:

—Может, твой дракон, это, ну мастерил что-то. Смотри, вот тут как будто блок питания должен быть, ну по логике. А его типа сняли. Хотя хрен разберёшь, как у них тут всё. Ого, а это чё?— Геолог вытащил из кармана мини-отвёртку и принялся расковыривать нечто, мне непонятное.— С собой возьму,— пояснил он.

—А как объяснишь находку?

—Кх, так я сразу показывать не буду. А потом всё равно эту жестянку обследовать будем.

Я пожала плечами. По правде говоря, мне было всё равно.

—Вадим, как думаешь, что он мог ремонтировать?

—Фиг знает,— он пожал плечами.— Ань, давай возвращаться. Я планировал хотя бы пару часов поспать.

Я почувствовала, как ком подступил к горлу и глаза стали влажными.

—Нет тут никого,— не глядя на меня, произнёс Вадим.

—Нужно до реки проехать. Там берег осмотреть,— заспорила я.

Мужчина посмотрел на меня сочувственно и твёрдо сказал:

—Аня, кроме нас, здесь никого нет.

—Мы этого не знаем. Планета огромная, а мы только пару десятков километров проехали, да и то в одну сторону,— упрямо проговорила я, чувствуя, как катится слеза по щеке.

Вадим помедлил, прежде чем ответить:

—Ну, на планете нет разумной жизни, это точно. А одного дракона найти, ну не знаю. Если живой и в этом поясе, найдётся. В других случаях — нет.

—В каких других?— с нотками истерики уточнила я и добавила задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь: — Он бы не стал уходить от корабля. Никто бы не стал.

—Это верно,— вздохнул Вадим.

Мы помолчали.

—Ладно. Давай завтра проедем дальше, чтоб ты успокоилась.

—Хорошо,— согласилась я, хотя мне хотелось кричать и реветь, ехать немедленно.— Спасибо, Вадим, что помогаешь.

Умом понимала: до рассвета нужно вернуться.

—Ань, всё-таки я не понимаю, ну понимаю отчасти. Всё же почему для тебя это так важно?

Я вздохнула, посмотрела на геолога и проговорила:

—Он спасал меня раз за разом. Я бы здесь не выжила. Была бы мертва, понимаешь?

—Вот этого и не понимаю. Я считал, что ящерицы… Ну, знаешь? Почему спасал, а не убил?

—Не знаю,— ответила я, думая о том, что тысячи раз задавала себе тот же вопрос. Потом добавила: — Может, боялся одиночества или просто пожалел.

—А какие они вообще?

—Разные, как и люди.

Вадим хмыкнул.

—Ладно, поехали,— сказал он.

—Надо ещё разведчик подальше запустить,— напомнила я.

—Да,— согласился Вадим.

У люка он остановился и выругался.

—Что?— Я поспешила к нему.

Поодаль в овраге скользили знакомые тени: взъерошенная тёмно-зелёная шерсть, костный гребень вдоль спины.

В первую секунду я испытала иррациональную радость от вида до боли знакомых тварей. Показалось, будто сейчас невесть откуда выскочит дракон в жутком чёрном одеянии и с оружием в руках. Сердце затрепетало. Но то было лишь обманом воображения. Шакалы медленно приближались. Их было пятеро. Звери смыкали полукольцо вокруг корабля.

Вадим ещё раз смачно выругался.

—Откуда они нарисовались?!— возмутился он.— Ну и образины! Волки, что ли, или собаки? Чтоб их черти драли!

«Ничего не изменилось»,— подумала я. И такая обида взяла, что планета живёт своей жизнью, а моего дракона словно след простыл.

—Они огня боятся,— бросила Вадиму, схватила сумку, достала сигнальную шашку.

Геолог взял ружьё. Я запалила сигналку, бросила одной из тварей под нос и тут же спрыгнула с люка, держа в руках вторую шашку.

—Куда?— заорал Вадим.

Твари бросились врассыпную от горящего, чадящего дымом факела, но уходить совсем не торопились. Я не понимала, что собираюсь делать, будто дурь ударила в голову. До смерти хотелось отвести душу, выместить на ком-то невыносимую боль.

Хлопок, Вадим выстрелил. Я не видела, достиг ли дротик своей цели. Побежала на ближайшего шакала, на ходу зажигая сигнальную шашку. Зверь замешкался на секунду, а потом бросился. Я выставила перед собой пылающий огонь, ладонь жгло. Ослеплённый шакал промахнулся. За мгновение до того, как зубы должны были сжаться на моём предплечье, я нырнула под шакалью морду, прокатившись на спине, ткнула куда-то в зелёную шерсть горящую шашку. Тварь завизжала. Раздался хлопок, ещё хлопок. Шакал дёргался и извивался, а я навалилась на него и била наотмашь горящей шашкой.

Когда зелёная туша перестала двигаться, услышала голос.

—Что ты, твою мать, творишь?!

Я огляделась. Вадим стоял у корабля, взъерошенный и ошалелый. Вдалеке лежал на боку шакал, видно пытался уйти, да свалило снотворное. Других тварей как ветром сдуло. На земле тлел сигнальный факел. Второй валялся рядом, шипя и испуская искры. У ног бесформенной кучей лежала мохнатая туша. Пахло палёной шерстью. Мышцы болели, локоть саднило. В голове стоял шум, и вместе с тем было удивительно легко.

Вадим смотрел на меня как на припадочную. Мне вдруг стало стыдно за безрассудную выходку.

—Что это было?— поинтересовался он не то зло, не то удивлённо.

—Прости. Извини. Нашло что-то,— стала оправдываться я.— По старой памяти.

—Они же огромные, эти твари, Ань, сдурела совсем?!

—Да нет, эти некрупные. Это же шакалы,— выпалила не подумав, увидела выражение лица геолога и осеклась.

—Не крупные?— недоумённо переспросил он и, помолчав, велел: — Иди к вездеходу. Откуда ты взялась-то такая?!

Подниматься по склону было сложно, обожжённая кисть горела огнём, саднило спину и ушибленный локоть. Навалились слабость и оцепенение. Я боялась думать о Кае, страшилась, что вернётся чувство беспомощности и тоски.

У вездехода Вадим спросил:

—Поранилась?

—Нет, царапины, ерунда.

—Дай, посмотрю,— недовольно потребовал он.

Я показала ладонь. Геолог нахмурился.

—Ты левша?

—Нет.

—Тогда не ерунда. Что на тебя нашло? Совсем звезданулась?!

Вадим осмотрел придирчиво мою перепачканную майку и спину.

—Что-то я уже не хочу никуда с тобой ехать,— сказал он.

Тут я вспылила:

—Ну а что было делать? Ждать, пока сами уйдут?

—Да, как вариант.

—Не, эти не уйдут, будут выжидать. Поверь, я этих тварей знаю.

Вадим посмотрел долгим внимательным взглядом, сел за руль. Когда я устроилась рядом, он спросил:

—Тяжело здесь было?

—Угу.

—А оружие? На «Десантниках» вроде есть.

Вездеход тронулся с места.

—Да. Два комплекта. Одно ружьё вот здесь утонуло, когда овраг затопило. Второе на «Десантнике» осталось. Потом, кстати, выручило меня.— Я усмехнулась воспоминаниям.

—М-да,— протянул Вадим.

—Если не хочешь со мной, завтра одна поеду. Только держи язык за зубами.

—Я вообще-то не из болтливых,— обиделся геолог.— Поеду, куда я денусь?

Глава 33

Бессонная ночь давала о себе знать, усталость валила с ног. В своей крохотной каморке я скинула одежду и повалилась на койку. Сил хватило только на то, чтобы намазать ожог, по счастью небольшой. «Завтра, как только представится возможность, начну переводить послание от Кая»,— подумала, проваливаясь в сон.

Утро наступило слишком быстро. Я, всклокоченная, с красными глазами, никак не могла прогнать остатки дрёмы. Вадим выглядел не лучше.

Маленький участок обожжённой кожи легко спрятался под рукавом комбинезона. Я то и дело старательно одёргивала его.

—Ань, чего это с тобой?— спросила Софья.

Я ответила путаным монологом про бессонницу, и больше меня ни о чём не спрашивали.

Только Иван Викторович глянул на меня и Вадима, но промолчал.

По плану предстояло обследование экипажа, и я с ужасом думала о том, как медленно тянется время до обеда. Медблок успели посетить биолог и бортинженер, когда зашёл Вадим. До того я отвечала на вопросы машинально, выполняя рутинную работу, а теперь оживилась.

Сняв тонометр с руки Вадима, спросила почти шёпотом:

—Сегодня в то же время?

Мужчина усмехнулся.

—Вот ты неугомонная. Я с утра еле глаза разлепил.

—В обед отоспишься.

—Ага. «Обеденный сон — святое дело»,— процитировал он Олега Александровича.

Я улыбнулась.

—В то же время, только если без фокусов, как вчера,— сказал геолог.

—Обещаю. Если на тебя нападёт зверьё, буду скромно стоять в сторонке.

—Очень смешно,— недовольно прокомментировал Вадим.

К вечеру я вся извелась, сонливость как рукой сняло. За целый день так и не удалось уделить время снимку. «Да теперь и не важно,— размышляла я.— Нужно искать». Старалась убедить себя, что найду, гнала прочь дурные мысли.

В назначенный час двинулась к грузовому отсеку.

Неожиданно на пути возник Марк.

—Чего бродишь среди ночи?— поинтересовался он.

—А ты чего?

—Не спится.

—И мне,— сказала я и тут же пожалела.

—Может, чаю?

—Да что-то не хочется. Лучше пойду, попробую уснуть.

—Аня, не отказывайся. У моего чая секретный ингредиент.

Я рассудила, что в любом случае придётся ждать, пока бортинженер уйдёт к себе. С опаской глянув в сторону перехода, согласилась.

Марк улыбнулся добродушно и побрёл к кухонному уголку. Я пошла следом, лихорадочно соображая, как поскорее отделаться от него.

Мужчина включил электрический чайник, зашарил по шкафчику. За стеклом иллюминатора в ночной черноте угадывалось люминесцентное свечение леса. Марк проследил за моим взглядом.

—Красиво, правда?

Я кивнула.

—Красиво и опасно,— продолжил он.— Удивительная планета.

Секретным ингредиентом чая оказалась резко пахнущая настойка. Марк щедро плеснул её в обе чашки. Я уселась спиной к иллюминатору, а мужчина устроился лицом ко мне. Бортинженер сделал большой глоток и задумчиво уставился на меня. В этот момент за его спиной, будто из ниоткуда, появился крадущийся Вадим. Он округлил глаза и замер. Кухонный уголок от прохода отделяли метров пять и ряд стеллажей.

—Марк, а это какая по счёту у тебя экспедиция?— излишне громко спросила я, стараясь полностью занять внимание мужчины.

Вадим замешкался, будто размышлял, не вернуться ли ему в каюту. Но потом всё же шмыгнул к переходнику, ведущему в грузовой отсек.

Марк принялся загибать пальцы. А я в душе молилась, чтобы получилось отправиться в лес сегодня. «Только не ещё один день мучительного ожидания!» — надеялась про себя.

—Пожалуй, эта пятая, ну если не считать сорвавшихся,— ответил бортинженер.

—А что было самым интересным за все экспедиции?— поинтересовалась я, чтобы занять его разговором.

Марк увлечённо что-то рассказывал, но я не слушала, не могла сосредоточиться. Все мои мысли крутились лишь вокруг дракона.

Чашка бортинженера почти опустела. Сделав глоток, поморщилась.

—Для хорошего сна,— усмехнулся Марк.

Он спросил меня о прошлом месте работы. Я рассказала о «Рее» в общих чертах и без энтузиазма.

—А я ведь с нашим капитаном уже не раз ходил…— И Марк принялся рассказывать очередные байки из прошлых экспедиций.

Сейчас строгость исчезла с его лица. Он говорил открыто и добродушно. Но для меня минуты тянулись мучительно долго.

Пересиливая себя, я допила терпкий чай и сказала:

—Спасибо. С такой душевной компанией и сон будет сладким. Я пойду, доброй ночи.

—Понравился?— спросил Марк про чай.

—Угу,— соврала я, ополаскивая чашку.

—Тоже пойду. Ранний подъём никто не отменял,— проговорил мужчина.

—Это точно,— согласилась я, старательно изображая лёгкий дружелюбный тон.

—Аня,— окликнул он, поднявшись из-за стола.— Мне кажется, ты ещё не притёрлась к команде. Всё впереди. Мы люди добрые, простые, если что — обращайся по любому вопросу.

«К чему это он?— подумалось мне.— Может, я слишком скованно себя вела? Ладно. Лишь бы побыстрей ушёл спать».

—Спасибо. Доброй ночи, Марк.

Мне пришлось затаиться в каюте и долго ждать, пока снаружи затихнут шаги. Когда, наконец, воцарилась тишина, я выскользнула в коридор.

Вадим дремал в кресле вездехода, запрокинув голову и сложив руки на груди. Когда я приблизилась, он вздрогнул и открыл глаза, спросил, зевнув:

—Чего так долго?

—С Марком в коридоре столкнулась. Не спится ему,— недовольно констатировала я очевидное.

—Я уж думал идти спать.

—Молодец, что не пошёл.— Я улыбнулась.

—Ладно, поехали. Точно этот полуночник ушёл к себе?

—Точно.

—Ты его там разговорами, что ль, усыпляла?

—Вроде того.

Я забралась на пассажирское сиденье. Через пару минут мы тронулись в путь.

—Он тебе небось свой чай предлагал,— со смешком бросил Вадим.

—Ага. Откуда знаешь?

—Дегустировал уже. Гадость редкостная.

В этом Вадим был прав. Но от терпкого напитка внутри разлилось тепло, на душе стало веселее, словно появилась незыблемая надежда — обещание, что всё будет хорошо. Щеки раскраснелись, стало жарко.

Вездеход мчал по ночной чаще. Ужасно трясло. Мы остановились лишь пару раз, чтобы отправить в воздух робота-разведчика. Лес безмолвствовал, никаких признаков жизни, даже зверей.

Машина двигалась прежней дорогой. Вадим сегодня как будто чувствовал себя увереннее, чем вчера. Вскоре поляна с «Десантником» осталась позади. Затем миновали вчерашнее место встречи с шакалами. Овраг едва виднелся справа между деревьями. Ночной сумрак пестрел люминесцентными цветами, тусклыми переливами сине-зелёного и пурпурного.

—Куда дальше?— спросил Вадим, остановив вездеход.

Я принялась лихорадочно крутить карту на панели планшета.

—Давай проедем вдоль оврага к реке, осмотрим берег. Я бы на его месте держалась у воды, тем более если закончились дожди.

Вадим вздохнул, словно хотел что-то сказать, но вместо этого повёл вездеход вперёд.

Уютное умиротворение, вызванное чаем, улетучилось. Вместо него нахлынуло волнение и тревожное ожидание.

Было душно, даже несмотря на лёгкий ночной ветерок. Лесная чаща стала гуще, вездеход замедлился. В свете фар я заметила, как неуловимо изменился лес за время моего отсутствия. Сине-зелёные кусты будто сменили форму, то тут, то там встречались крупные яркие колючки, которых раньше не замечала. Деревья-грибы словно иссохли. «Может, поэтому мы не встретили травоядных гигантов,— заключила я.— Кожистые верхушки деревьев потеряли былую сочность и теперь им неинтересны».

Дорогу преградило поваленное дерево. Вадим остановил машину. Судя по карте до реки оставалось недолго.

—Всё равно объезжать. Давай ещё раз разведчик запустим,— предложил геолог.

—Давай,— согласилась я и почувствовала, как трясутся руки.

«Что будет, если ничего не найду?» — Закралась ужасная мысль.

Робот поднялся в небо, чуть слышно шелестя лопастями. А у меня замерло сердце. В этот раз я установила максимальный радиус поиска.

Карта мучительно медленно подгружалась, хотелось расплакаться от скопившегося напряжения. Ничего. Только вдалеке по оврагу двигалась группа тепловых сигнатур — шакалы.

—Поехали,— произнесла я, не узнавая свой голос.

Вадим молча объехал поваленное дерево.

Через пару километров я совсем расклеилась и, уже не обращая внимания на геолога, вытирала влажные щёки.

Вскоре лес стал мельчать. Кое-где между тёмных стволов виднелся простор. Пришлось забирать левее, чтобы объехать место впадения оврага в реку. Слепящий свет фар выхватывал водную гладь вдалеке за деревьями. Лес подступал к широкой песчаной косе, словно хотел захватить её.

—Похоже, дальше песок,— сказал Вадим, остановив вездеход.— Не знаю, проедем или нет. Не хочется проверять.

«Понятное дело, если вездеход застрянет, придётся будить всех на базе».

Мужчина заглушил мотор. Я прислушалась. Со всех сторон окружала безжизненная пугающая тишина.

—Что дальше?— спросил Вадим.

—Осмотрим берег.

Призрачные светящиеся кусты бликами отражались в воде. В ночной мгле река казалась чёрной. Большая вода мерно несла свои воды. Широкая река уходила вдаль, скрывалась за горизонтом. Противоположный берег едва угадывался в темноте, пестрел тусклыми огоньками. Ноги увязали в песке. Хотелось кричать: «Кай! Кай! Кай!» Но отчего-то ком застрял в горле, стало трудно дышать.

Вадим забрал у меня планшет и снова отправил на поиски робота.

В воде послышался всплеск, и тут же всё стихло.

—Там тоже твари обитают?— поинтересовался геолог.

Я только и смогла, что кивнуть.

—За оврагом ничего,— спустя время сообщил Вадим.

Пустынный пляж наводил на меня ужас, страх того, что больше никогда не увижу дракона.

Я села на песок, закрыла лицо руками.

—Здесь красиво,— вдруг сказал геолог.

Это было чистой правдой. Проведя ладонью по песку, я с горечью подумала: «А если бы осталась? Дожди прошли, и мы могли бы лежать вот здесь, на песке, только вдвоём, одни на целом свете». Вслед за этой мыслью пришла другая: «Едва ли Алиса и Максим смогли бы появиться здесь на свет».

—Куда теперь?— уточнил Вадим.

—Давай вдоль берега проедем.

—Так и думал,— обречённо произнёс мужчина.

Береговой рельеф был слишком неровным, потому решили, что я пойду пешком, а Вадим медленно поедет в отдалении.

Берег то и дело прерывался буйными зарослями, приходилось обходить их. Фонарь высвечивал лишь воду, песок и лес.

—Кай! Кай!— звала я.

В ответ только тишина.

Ночь скрывала окружающий пейзаж в тенях, мешала рассмотреть что-либо дальше, чем на пару метров. Вдалеке, меж зарослей леса, ярко светились фары вездехода. Я шарила фонарём по кустам, надеясь найти хоть что-то.

Идти по песку становилось всё тяжелее. Ноги увязали, темнота давила чувством безысходности. Я держалась лишь из чистого упрямства.

Неожиданно река изогнулась, расширилась, образуя тихую заводь. Здесь почти не было течения. Звёздное небо смутно отражалось в воде. Я потушила фонарь, чтобы рассмотреть завораживающий пейзаж.

—Ань! Что у тебя? Всё нормально?— крикнул Вадим, стоило погаснуть лучу фонаря.

—Нормально,— проорала в ответ.— Глуши мотор.

Мне почему-то показалось, что, будь я на месте Кая, выбрала бы это место для жилья. Спокойная заводь без быстрого течения, широкий, полукруглый пляж, отчасти скрытый зарослями, днём, должно быть, лес просматривается далеко вперёд — удобно.

По неведомой причине я чувствовала: место именно то. Сердце болезненно сжалось.

—Кай! Кай!— снова позвала я.

Ничего, только звуки шагов Вадима.

Я упрямо пошла вперёд, включила фонарь. Узкий луч света выхватил из мрака огромное дерево и странный холмик за ним. Я побежала. В темноте чудилось всякое: будто это дракон лежит на песке, свернувшись калачиком.

Когда до дерева оставалось несколько метров, я разглядела поодаль подобие шалаша. Остановилась. Сердце стучало так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. Издалека было понятно, что в шалаше давно никто не живёт. Ветки покосились. Стены самодельного укрытия сорвало. А там, где они уцелели, кожистая растительная ткань съёжилась и обгорела на солнце.

Сделав пару шагов, опёрлась о дерево. Голова закружилась, ноги разом ослабели. Стало жутко от мысли, что сейчас найду Кая мёртвым.

Позади раздавались шаги Вадима. Он что-то говорил. Луч фонаря скользнул по стволу дерева, и я увидела, что он сплошь изрезан зарубками.

Подошедший геолог присвистнул.

—Боже мой,— только и смогла вымолвить я.

Пальцы сами собой заскользили по неровной коре, обводя ряды засечек. После, не чувствуя ног, побрела к шалашу. Разбросанные внутри вещи занесло слоем песка. Меня охватило отчаяние. «Не может быть. Слишком жестокая шутка — найти то самое место, но поздно».

Я выскочила наружу и принялась лихорадочно шарить вокруг.

—А это что?— спросил Вадим, направляя фонарь на несколько метров вперёд.

В узком круге света я увидела кости. Бурые останки неровной грудой выступали из песка. Всё поплыло перед глазами, тьма обступила, опора ушла из-под ног.

—Аня!— Прозвучал обеспокоенный голос.— Ань, ты чего?

А я почувствовала, как проваливаюсь в свой самый страшный кошмар.

Глава 34

Дожди случались всё реже. Днём стоял зной. Кай не знал, сколько провалялся в бреду. Может, день, а может, неделю. Он больше не ходил к дереву, не оставлял зарубок. Зато Анна являлась в его воображении постоянно. Она говорила:

—Ты должен жить. Слышишь? Живи!

И дракон жил, хоть и не видел в этом смысла.

Сегодня он проснулся неожиданно бодрым, будто не было болезни и проклятых колючек. Ужасно хотелось есть. Питьевая вода закончилась. Дождь больше не наполнял консервные банки. Дракон кое-как развёл костёр и принялся кипятить воду из реки.

Светило солнце. Яркие лучи пробивались сквозь кроны деревьев. Кай смотрел на реку и думал, что делать дальше. Яркие блики плясали по водной глади. Кое-где ветерок создавал рябь. Светило только-только поднималось над лесом, а воздух уже прогрелся, стало душно.

Климат явно изменился, словно за сезоном дождей пришло жаркое лето. Грибовидные макушки деревьев чуть сморщились под солнечным светом. Тёплый ветер шевелил поблёкшие сине-зелёные кусты. Кай повалился на спину. В животе урчало, сил на охоту не было. Дракон на секунду задумался: «Может, найти съестное среди растений?», но тут же отмёл эту мысль, вспомнив злосчастные колючки и лихорадку, вызванную ими. Кай с завистью представил, что, будь он сейчас на корабле, нашёл бы остатки припасов, брошенные во время потопа.

Река слегка отошла от берега, оголив влажный песок. Тени стремительно уменьшались. Солнце двигалось к зениту. Вода бурлила в консервной банке. Дракон совсем про неё забыл.

Снимая воду с углей, Кай чувствовал жар костра, неуместный в палящем мареве дня. Он задался вопросом: «Не пойти ли к кораблю?»

Горячая вода остывала целую вечность. Дракон с удивлением подумал, что в проливных дождях была своя прелесть. Они напоминали ему влажный климат родной планеты. Голова кружилась то ли от жары, то ли из-за остатков болезни.

—Почему ты ушла от меня? Почему не осталась?— спросил он пустоту.

—Она погибла бы здесь. Потому и ушла,— ответил Кай сам себе.

Образ беловолосой женщины не появлялся, словно его пугал яркий дневной свет.

—Я бы защитил. Я стал сильнее,— продолжил он свой бессмысленный монолог.

—Хм, ничего ты не понимаешь в женщинах.— Услышал Кай и обрадовался видению.

—Да, не понимаю. Почему ты оставила меня?

—Потому что по-другому было нельзя.— Раздался голос и исчез.

Дракон осмотрелся. Вокруг только лес, сине-зелёные кусты и река.

Всю дорогу до корабля Кай думал о землянке. За долгие месяцы он прошёл и отрицание, и гнев. Бессчётное количество раз представлял, как Анна осталась с ним. Эти мысли вызывали мучительное чувство одиночества.

Солнце стояло в зените. От его жара не спасала даже тень деревьев. Былая яркость зарослей переменилась, люминесцентные растения словно спали, раскрывая свои краски только под вечер.

Кай шёл вдоль оврага, что был когда-то бурным потоком. Вода ещё наполняла его, но теперь от силы наполовину. Дракон двигался неторопливо и с опаской, не хватало наткнуться на каких-нибудь зверей. Он часто останавливался и долго прислушивался к лесной чаще. Недавняя слабость давала о себе знать.

Через пару десятков метров он увидел свой корабль. Вода медленно огибала его с двух сторон. Большая часть корпуса была на поверхности, и раскрытый люк тоже. Кай присел у оврага, собираясь с мыслями. Разом нахлынули воспоминания. «Каким я был глупцом, ничего тогда не знал, думал убить человека».— Он усмехнулся своим мыслям. В воображении ярким образом всплыло лицо землянки, испуганные глаза, пухлые губы, светлая, почти прозрачная кожа. Он давно не видел так ясно её лица. Даже боялся, что эти черты стёрлись из памяти, потеряли чёткость.

Медлить не было смысла, и дракон полез в овраг. Он ожидал почувствовать ледяную воду, та оказалась лишь приятно прохладной. Почти весь путь до корабля удалось пройти вброд. Местами вода стремилась накрыть с головой, но в основном едва доставала до груди.

Дракону потребовалась пара попыток, чтобы взобраться в распахнутый люк. Внутри он почувствовал прилив сил. Знакомая обстановка связывала его с прошлым, казавшимся теперь далёким и несуществующим. Всё вымокло, на полу на четверть ярда стояла вода. Но корабль был цел.

Кай, забыв про цель визита, подошёл к панели, провёл пальцами по приборной доске. В его душе затеплилась надежда.

—Ещё не конец. Ничего не кончено,— произнёс он, не понимая, что говорит вслух.

Брошенный во время бегства провиант почти не пострадал от воды. Дракон старался жевать медленнее. Не получалось. В конце концов, отвыкший от еды желудок стало выворачивать. И Кай отругал себя за глупость. Когда мучительные спазмы прекратились, он принялся вычерпывать воду. Вскоре это занятие ему надоело. Тогда дракон сел в пилотское кресло, подпёр голову руками и, глядя на панель управления, стал размышлять.

* * *

К моменту, когда Кай разобрал приборную панель и передатчик, совсем стемнело. Он устроился в кресле, прикрыл глаза. Сон не шёл. Образы прошлого сменялись один за другим. Дракон вспомнил, как говорил землянке, что не может вернуться домой, что хочет остаться с ней. «Теперь всё равно, больше нет никакого смысла в этих чувствах»,— думал Кай. Он понимал, что навсегда изменился и никогда не будет прежним. Но так же ясно сознавал, что жизнь дана ему не без причины и после всех скитаний нужно попытаться вернуться на Матерну.

Вместе с ночной темнотой пришла и свежесть, дракон наконец-то провалился в сон. В путаных грёзах он видел, будто возвращается домой, но попадает в человеческий город, в котором никогда не бывал, только отчего-то знал, что здесь живут люди и где-то ждёт его Анна. Сон был нелогичным, и оттого пугающим, и в то же время полным надежды. В воображении дракона город походил на его родной. Серые высотки стремились к небу, терялись в облаках. Влажный воздух пах мхами. В ночном видении Кай шёл по улицам, ища знакомое лицо, и не находил. Белые волосы мелькали в толпе безликих прохожих, но, стоило приблизиться, исчезали.

Измученное сознание вытолкнуло дракона из сна, когда в открытый люк забрезжил утренний свет. От неудобной позы тело затекло, за долгие месяцы Кай привык спать на земле. Потянувшись, он решил: «Надо попробовать снять запчасти с человечьего корабля».

* * *

Убогий людской корабль покоился на боку в зарослях леса. Ничего не изменилось с того мгновения, когда дракон был здесь последний раз. Разве что корабль обветшал ещё больше. Следы людей давно исчезли, смытые дождями, заросшие травой. На пути раскинулись колючие пурпурные кусты. Кай обошёл их чуть ли не за ярд.

Внутри человечьего судна пахло прелостью. Прежде чем искать нужные запчасти, Кай подошёл к оставленной Анной надписи, обвёл пальцами грубо нацарапанные буквы — «Живи». «Что хотела она сказать, написав это послание? О чём думала в последние минуты на чуждой планете?» Ему тоже захотелось вырезать послание, оставить хоть какой-то след, пусть даже землянка никогда его не прочтёт. Дракон достал нож и принялся бессознательно выводить убористые иероглифы: «Здесь был Кай Вириди, пилот сто первой эскадры звёздного флота». Он остановился, не зная, что следует поведать дальше.

«Предостеречь случайного путника, заброшенного судьбой в это место?»

Кай опустил нож, задумался.

—Если ты читаешь это, я либо жив, либо мёртв,— проговорил он про себя.

«Не годится,— тут же понял дракон.— Пока гипотетический пришелец окажется здесь, пройдёт не один десяток лет, а может, минут сотни. Я буду мёртв, даже если выживу сейчас».

Снова вернулась злость на Анну, всколыхнулась обида за то, что оставила его. Она открыла другой мир, иную суть существования, а после бросила.

Дракону вдруг захотелось излить душу в коротких строчках, выместить всю историю своей боли и одиночества.

Кай перехватил поудобнее нож и продолжил: «Всё, во что я верил, забрала женщина с Земли. Враг мой навсегда в сердце». А после нацарапал дату: ту, что высчитал по последним зарубкам.

Глава 35

Пятнадцать лет спустя

Я говорила, кажется, несколько часов. В горле пересохло, а за окном стемнело. Мой пересказ событий далёких лет облегчил ношу. «Но поймут ли дети?»

Максим, сам того не замечая, сжал подлокотник так, что лакированное дерево треснуло. «Сильный, слишком сильный,— подумалось мне.— Как его отец».

Пока я дрожащей рукой подносила к губам стакан воды, Алиса спросила:

—Мама, чьи это были кости? Он погиб, да?

Глаза её были влажными, юное лицо выражало ужас.

Сделав несколько торопливых глотков, я ответила:

—Кости животного.

Алиса прижалась к брату. Они теснились вдвоём на маленькой софе напротив меня, темноволосые и черноглазые, невероятно похожие на Кая.

Никто не зажёг свет. В вечерних сумерках воцарилась пугающая тишина. Я не знала, как закончить свой рассказ, как ещё подробнее объяснить всё, что случилось со мной.

—Значит, он наш отец?— грубо спросил Максим.— Ящерица?

Я кивнула и поправила его:

—Дракон.

Сын хотел ещё что-то сказать, но Алиса перебила его:

—Что с ним стало?

—Думаю, он сумел наладить связь и вернулся домой,— ответила я, хотя не знала наверняка, но очень сильно хотела в это верить.

—Думаешь?— возмутился Максим.

—Уверена, он жив,— слукавила я.

Двое подростков смотрели на меня. А я, так бойко начинавшая говорить, теперь растерялась. За прошедшие годы бесчисленное количество раз переживала снова и снова ту встречу с драконом. Ничего я не хотела так сильно, как просто знать, что у него всё хорошо, просто жить и думать, что по чужой планете ходит Кай и вспоминает обо мне.

«Вспоминает ли?»

—Почему ты раньше нам не рассказала?— нарушил тишину Максим.

Я замялась, но потом ответила:

—Сначала вы были слишком малы, а потом… Потом как-то быстро выросли, а я не знала, с чего начать, как рассказать.— Выдержав паузу, продолжила: — Теперь вы достаточно взрослые, чтобы понять.

Максим насупился. Он не отличался лёгкостью характера в противоположность сестре. Та порывисто поднялась и обняла меня. Она с самого детства была удивительно чуткой и ласковой. Я обхватила её в ответ. Длинные тёмные волосы защекотали лицо. Захотелось расплакаться, но я сдержалась.

Алиса потянула меня на софу, уселась рядом, прижалась. Максим недовольно ёрзал, будто хотел отстраниться, потом заметил сломанный подлокотник и буркнул мне:

—Извини. Сделаю потом.

—Ты злишься?— спросила я его.

—Не знаю,— произнёс он.— Как-то…— Максим не закончил фразу.— Получается, мы мутанты какие-то!

—Нет. Вы мои дети.

—Макс думал, у него сверхспособности,— со смешком проговорила Алиса.

—В детстве думал,— обиженно поправил сын.— А ты всем говорила, что тебя генно модифицировали.

—Ой, вспомнил.— Она отмахнулась.— Мам, получается, он, ну то есть дракон, не знает о нас?— задала вопрос дочь, заглядывая мне в глаза.

Я только и смогла, что помотать головой. По щекам предательски покатились слёзы.

—Просто прекрасно,— с досадой прокомментировал сын.

Я стёрла непрошеные слёзы.

—Ну ты и засранец, Макс,— бросила Алиса.

—Чего я-то?— возмутился тот.

—Того. Душнила, блин.

Перепалка длилась пару секунд, пока я не обняла их обоих.

—Поэтому мы отличаемся от других?— тихо уточнил Максим.

Он не вырывался из объятий, хотя, с тех пор как вырос, не любил их.

—Да. И я вас безумно люблю,— произнесла я.— Люблю больше всего на свете.

Так мы и сидели в темноте, не зажигая света. Я думала о том, что в эту секунду прижимаю к себе то единственное, что осталось у меня от Кая.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35